Вездесущие камеры слежения не очень-то помогают в борьбе с преступностью, даже если случай действительно резонансный.
Натыканные повсюду камеры слежения, безусловно, помогли раскрыть роль российской военной разведки в попытке покушения на бывшего агента, случившегося в Солсбери в марте этого года. Благодаря видеонаблюдению, маршрут двоих российских подозреваемых был восстановлен в малейших подробностях. Но вместе с этим кажущаяся удача обнажила главную проблему повсеместной слежки: следить за всеми подряд — значит не следить ни за кем в особенности. И камеры могут пригодиться уже постфактум, когда задержать уже опознанных преступников становится все труднее.
По разным оценкам, в Лондоне установлено до полумиллиона камер видеонаблюдения, то есть по одной на 16 жителей. К слову, такими камерами, несмотря на все протесты поборников приватности, нафаршированы и американские города. Они-то и позволили британской полиции и разведке опознать преступников как Александра Петрова и Руслана Боширова (впрочем, это наверняка псевдонимы). На записях видно, как они идут по аэропорту, спускаются в лондонскую подземку, вселяются в обшарпанный отель и едут в городок, где, предположительно, измазали ручку двери бывшего полковника Сергея Скрипаля ядом военной разработки. Бывший шпион и его дочь выжили, однако женщина, соприкоснувшаяся с ядом случайно, умерла.
Расследование заняло несколько месяцев. Еще бы, следователям пришлось перелопатить гору видеоматериалов, а кроме специальных распознающих лица программ над делом трудились живые «сверхопознаватели» — сотрудники с выдающейся памятью на лица. По-другому и быть не могло: единого стандарта среди камер видеонаблюдения не существует. Согласно свежему отчету британского сайта Ifsec Global, посвященного индустрии безопасности, лишь 16% установленных в стране камер видеонаблюдения имеют искусственный интеллект для анализа поступающих данных. Кроме того, оказалось, что 74% всех систем безопасности вообще используют аналоговые камеры. Наконец, четверть всех систем была установлена по меньшей мере шесть лет назад — или даже того раньше.
Фундаментальные научные изыскания эффективности камер видеонаблюдения доказывают, что они способны снизить число имущественных преступлений — вроде грабежей и мелких краж — но не преступлений против личности, сопровождающихся насилием. Эффективнее всего камеры работают, когда за ними есть постоянный догляд, а полиция оперативно реагирует на любые сигналы тревоги. Однако, как бы то ни было, камеры слежения оказались бессильны против волны тяжких преступлений, захлестнувших Лондон в последние месяцы — таких, как перестрелки, ножевые атаки и изнасилования. Что касается мелких преступлений, то камеры рассчитаны скорее на психологический эффект. Однако преступники поменьше тоже читают газеты, а там наперебой обсуждают новую политику Лондонской полиции: если ущерб не превышает 50 фунтов (65 долларов), то дело возбуждаться не будет. Кроме того, полиция не будет разыскивать магазинных воришек или мелких хулиганов, если ради этого требуется отсмотреть более 20 минут видеоматериала.
В Берлине камер слежения на порядок меньше, чем в Лондоне. В 2016 году в городе было 14 765 штук — то есть по одной на 325 жителей. Вероятно, их количество все же возросло: преступнику, совершившему теракт на рождественском рынке, удалось улизнуть прямо из-под носа полиции. Видеозаписей при этом не нашлось, и федеральное правительство призвало усилить видеонаблюдение. Однако немцы на нововведения смотрят с недоверием, памятуя о своем недавнем прошлом. Урок двух полицейских государств дает о себе знать, и видеонаблюдение принимают в штыки. Руководящие Берлином левые партии в прошлогоднем соглашении обещали, что расширять видеонаблюдение не собираются.
Но несмотря на сопротивление общественности в этом вопросе, Берлин гораздо безопаснее Лондона. Например, за финансовый год 2017-2018 (закончившийся в марте) в Лондоне произошло 32 869 ограблений или 402 на 100 000 жителей. В Берлине же эта цифра составила 4 242 ограбления — или 115 на 100 000 жителей.
Конечно, это еще ничего не доказывает. Разница в уровне преступности обуславливается не только тем, насколько широко в том или ином городе применяется видеонаблюдение — есть и другие факторы. Но этот разрыв не только не уменьшается, но и ширится — в Лондоне преступность растет, а в Берлине падает — и это доказывает, что повсеместность камер слежения еще не решает проблемы преступности.
Постоянная слежка по-своему даже успокаивает. Полиция подключится только в том случае, если дело по-настоящему серьезное — например, химическая атака извне. Люди попадают в поле зрение камеры и тут же исчезают, не теряя своей анонимности — впрочем, это по усмотрению наблюдателей. Всеобъемлющую систему видеонаблюдения выстраивает Китай. Предполагается, что к 2020 году она покроет все ключевые общественные места страны. В Китае уже имеется 170 миллионов камер видеонаблюдения (причем большинство из них гораздо современнее английских), а скоро появится еще 400 миллионов. И делается это отнюдь не для того, чтобы остановить мелких воришек, а чтобы следить и собирать данные обо всех граждан без исключения.
Да, повсеместная слежка в Великобритании позволила полиции установить личность подозреваемых, но, как это часто бывает в отношении России, произошло это слишком поздно, чтобы вмешаться и арестовать преступников. А теперь их в Великобританию и калачом не заманишь.
Неужели этот исход стоит того, чтобы устраивать слежку за миллионами невинных граждан, подвергая их однопроцентному риску ложного срабатывания, существующего даже при современных технологиях распознавания лица? И перевешивает ли он риск хакерской атаки, которая прямо-таки напрашивается? Что-то я сомневаюсь.
