Норвежец Йоахим Фурхольм приехал в Украину в конце весны. Он подписал контракт с Вооруженными силами и поехал воевать на Донбасс. Но через месяц службы с ним внезапно и без объяснений расторгли соглашение, выслав из зоны боевых действий. Фурхольм убежден: это произошло по требованию Норвегии, ведь дома он с 15-летнего возраста на особом счету спецслужб из-за своих ультраправых националистических взглядов — его обвиняют в нацизме, у него была судимость, и он сам говорит, что «уважает» норвежского террориста Андерса Брейвика, организатора и исполнителя взрыва в Осло и нападения на молодежный лагерь Норвежской рабочей партии в июле 2011 года, убившего 77 своих сограждан.
Что случилось с Фурхольмом дома в Норвегии и здесь, в Украине, — в материале Громадского.
Без следов
«Полицейские били меня по ребрам, по голове, выкручивали руки и пальцы — они знали, как причинить боль. Снимали все на видео и говорили, чтобы я убирался обратно в Норвегию. А если не уеду, то отправят меня туда сами».
28 августа. 27-летнего норвежца Йоахима Фурхольма только выписали из 17-й больницы Киева. На нем — военная форма, в руках — пакет с сухпайком и разбитый телефон. Лысый и с густой светлой бородой, Йоахим напоминает настоящего викинга. Он свободно общается на английском и много курит.
«Очевидно, кто-то в Осло очень меня не любит из-за моих радикальных националистических взглядов, и использует свое политическое влияние в Киеве, чтобы меня выгнали из украинской армии», — считает он.
Фурхольм утверждает, что накануне полиция схватила его на улице и в течение десяти часов пытала в неизвестном месте. Впрочем, доказательств, что норвежца избили именно полицейские, нет. В Национальной полиции на запрос Громадского сообщили, что мужчину с таким именем не задерживали.
«Следов избиения практически нет», — признает Фурхольм. «Разве что мои запястья набухли. Но меня били профессионалы. Они знают, как причинить боль, не оставив никаких следов», — он показывает руки. Несмотря на отсутствие видимых побоев, Йоахим располагает справкой с выводом травматолога: ушиб мягких тканей головы, туловища и конечностей.
Еще одно доказательство пыток — фотография, якобы сделанная во время избиения. Ее Йоахим случайно получил от знакомых. «Одна из полицейских оказалась девушкой военного, которого я знал. Она и отправила ему эту фотографию».
Впрочем, у самого Йоахима сейчас другие заботы: «Все, чего я хочу сейчас — вернуться воевать на Донбасс. За себя отомщу потом».
Дома в окопе
«Я планировал приехать сюда четыре года. Однажды утром я проснулся и решил: ладно, сегодня — именно тот день, — вспоминает Йоахим. — Я собрал все, что мог поместить в сумку, сел на самолет и прилетел в Киев. Затем попытался здесь освоиться, найти друзей и наладить контакты. В конце концов оказался на пороге Святошинского военкомата — и они помогли мне попасть на Донбасс».
Йоахим подписал контракт с ВСУ. Закон позволяет иностранцам служить в украинской армии. Старший офицер Святошинского комиссариата Олег Коротченко помогал и консультировал норвежца на месте, поскольку был единственным, кто знал английский.
«Фурхольм был не один: он прибыл к нам со своими побратимами и выразил желание служить именно в боевых подразделениях. К нам иногда приходят ребята из западных стран или Балтии и заключают контракты с ВСУ. Все это легально, согласно положению о прохождении военной службы иностранцами, которое президент утвердил в 2016 году. Таких людей обязательно проверяют. Это делает миграционная служба, СБУ, полиция и пограничники», — рассказывает он.
После того, как уладили все бумажные вопросы, Йоахима отправили в Новгородское (Донецкая область) — на линию разграничения. Там он служил в 58-мой мотопехотной бригаде 16 батальона, по документам был стрелком-помощником гранатометчика. Норвежец смеется: говорит, никогда не слышал такого «странного» звания.
Он признается, что война доставляет ему радость: «До этого я никогда не был на войне, более того — никогда не служил в армии. Но всегда чувствовал: я был рожден, чтобы воевать. Война — не для каждого, но и гражданская жизнь тоже. Честно говоря, думал, что на Донбассе будет страшнее. Но когда я приехал на фронт, и там начались обстрелы, почувствовал себя счастливым. Они стреляют по нам артиллерией, все вокруг взрывается, крики, кровь, суета… А я улыбаюсь! Тогда, в окопе, я наконец почувствовал себя дома».
О службе в украинской армии у норвежца остались приятные воспоминания. Хотя на фронте почти никто не говорил по-английски, с другими бойцами он сразу нашел общий язык.
«Друзья называли меня Ярл — это такой титул у викингов. Меня во роте любили. Наверное, потому, что иностранец, — пожимает плечами Йоахим. — Я бы лучше был в своей траншее под Донецком, чем принимал горячую ванну в Киеве и ходил по ресторанам. Там нет этих неписаных правил, глупых игр, фальшивых масок и неискренности. Там все проще».
Но на фронте норвежец пробыл недолго — месяц и один день.
Молниеносное освобождение
«Как-то мой командир пришел ко мне и сказал: оставляй свои вещи, тебе надо немедленно явиться на командный пункт. Я немного разволновался, — чего бы они отозвали с линии фронта для разговора обычного солдата?» — зажигает уже которую подряд сигарету Йоахим.
«Там мне сказали: езжай в Киев в военкомат, тебя уволили из службы. Официально якобы из-за того, что я провалил подготовку. Но я ни разу не проштрафился, все выполнял добросовестно. Все произошло очень быстро, меня уволили за один день. Командир бригады не спал до четырех ночи, чтобы написать документ для отмены моего контракта. Позже я говорил с юристами в Святошинском комиссариате — все это их очень удивило. Они сказали, что в украинской армии ничего не происходит настолько быстро».
Йоахим достает из кармана брюк сложенные вчетверо документы. Среди них — приказ о его увольнении из рядов Вооруженных сил. В самом низу, в разделе «Основание» указано: «Письмо заместителя Министра иностранных дел Украины от 28.07.2018».
«Я этого письма не видел. Думаю, настоящая причина моего увольнения — в политическом давлении из Норвегии из-за того, что я радикальный националист. Думаю, они обратились к украинскому правительству, и уже из Генштаба поступил приказ, чтобы меня убрали», — рассуждает он.
В Святошинском военкомате причин увольнения Йоахима не знают.
«Никаких сообщений о том, почему Фурхольма уволили из армии, мы не получали, — говорит Олег Коротченко. — Нам неизвестно, что на самом деле стало для этого основанием, ведь ни документов служебного расследования, ни каких-либо других бумаг, свидетельствующих о проваленной подготовке, мы не видели».
В 58-мой мотопехотной бригаде также считают, что обстоятельства освобождения Йоахима Фурхольма довольно странные.
«Насколько я знаю, пришло обращение то ли от норвежского посольства, то ли от правительства. В Норвегии парня обвиняют в нацизме. И поскольку это вышло на уровень Генштаба, командование не хотело бросать тени на вооруженные силы. Поэтому Фурхольма уволили. Хотя его непосредственный командир на это согласия не давал — его просто поставили перед фактом», — рассказывает боец из 58-й бригады, попросивший его не называть.
«Обвинения в нацизме? Я не удивлен», — со спокойным лицом говорит Йоахим и признает: «У меня достаточно специфические взгляды».
Вместе с Одином
На каждом пальце Йоахима скандинавские руны (а на средних — также правосторонняя свастика и солнечный крест — ред.): он сам себе их вытатуировал перед тем, как пойти в армию.
«Важнейшие вот эти две, — показывает он на средний и безымянный палец правой руки. — Венн и Эльгаз (эта руна, обозначающая на древнегерманском „лось", активно использовалась неоязычниками и нацистами — ред.) — руны победы и жизни. Но все здесь имеет свое значение и касается преимущественно успешного боя и защиты. Всего того, что мне было нужно в Украине. Я выбрал те руны, которые гарантировали мне безопасность и победу, а после этого — красивую женщину и много счастливых детей».
На груди у норвежца вытатуированный Мьёльнир — молот Тора, и валкнут, скандинавский символ загробной жизни.
«Это означает, что моя душа принадлежит Одину — и когда я умру, мы будем вместе с ним пить и развлекаться в Вальгалле до Рагнарёка — последней битвы. Меня такая перспектива устраивает».
Сначала Йоахим хотел служить в норвежской армии. Но его туда не взяли — по словам мужчины, таких радикальных националистов на службу не берут. Кроме того, ранее в Норвегии он попадал за решетку — в 18 лет пытался ограбить банк. Фурхольм утверждает, что банк был «коррумпированным», — дескать, награбленное они со своим другом собирались отдать бедным. За свое преступление получил 3 месяца тюрьмы и 3 тысячи часов исправительных работ.
«После теракта, который совершил Андерс Брейвик, мне звонили из полиции — я был на учете спецслужб с 15 лет. Тогда они спрашивали, где я и что делаю — думали, что также могу быть причастен к нападению. Я Брейвика никогда лично не знал. Но он сделал все для своей идеи — и за это я его уважаю».
На родине у Фурхольма остались четырехлетний сын и родственники, однако с ними у него «не самые лучшие отношения». С отцом он совсем не общался уже несколько лет — тот даже не в курсе, что Йоахим в Украине.
«Большинству из моего окружения всегда было абсолютно наплевать на меня. Но только когда я сказал, что собираюсь ехать на войну, семья начала переживать — у них появилось ощущение, что мало уделяли мне внимание. Но я не единственный в мире человек без нормальной семьи».
В Норвегии Йоахим работал то тут, то там, и на одном месте долго не задерживался. Гражданская жизнь была для него «скучной и неинтересной».
— Почему я променял Норвегию на Украину? Для меня дома нет ничего интересного. Зато есть, что делать здесь. Я хотел воевать за свободу Украины и помочь вернуть территории.
— Но почему норвежца должна волновать свобода Украины?
Йоахим улыбается.
— А почему норвежцев волновала Киевская Русь? У нас есть обычай ехать в другие страны на войну. Думаю, это наша традиция.
Что было в письме МИД Украины, которое стало официальным основанием для освобождения Фурхольма из армии? В ведомстве не дали четкого ответа:
«Информация, направлявшаяся упомянутым вами письмом МИД Украины, не имела отношения к вопросу увольнения со службы в ВСУ гражданина Норвегии Йоахима Бергсвика Фурхольма».
В пресс-службе министерства также добавили, что письмо содержит информацию для служебного пользования, а потому ее запрещено публиковать в СМИ. На вопрос, обращались ли в министерство с норвежской стороны, Громадскому тоже не ответили.
Впрочем, во время своего визита в Киев министр иностранных дел Норвегии Ине Эриксен Сёрейде четко объяснила, что норвежское законодательство ограничивает право своих граждан на участие в иностранных вооруженных конфликтах.
«Я не владею всеми деталями, но у нас достаточно строгие правила для так называемых иностранных бойцов. Это означает, что гражданин Норвегии не может подписать контракт с вооруженными силами других стран. Именно поэтому у нас такие же строгие правила для иностранцев, которые хотят служить в норвежской армии. Мы не принимаем граждан других государств на службу в вооруженных силах Норвегии», — прокомментировала она Громадскому.
В норвежской полицейской службе безопасности, где, по словам Фурхольма, он состоял на учете, сказали, что не имеют права отвечать на вопросы о частных лицах. Однако подробнее объяснили правовую сторону вопроса:
«Участие в военных операциях за рубежом может быть незаконным. Впрочем, это не значит, что все такие случаи будут преследоваться законом. Каждая конкретная ситуация должна оцениваться по отдельности. Само по себе участие в вооруженных конфликтах от имени государственных сил не запрещено. Однако оно, конечно, может быть незаконным по другим причинам. Норвежские граждане могут быть арестованы за другие преступления, в том числе убийство, военные преступления или терроризм».
В консульстве Норвегии в Украине запрос Громадского по Йоахиму Фурхольму остался без ответа, а при личной встрече посол Улле Терье Хорпестад отказался давать комментарии, ссылаясь на занятость.
Сейчас Йоахим находится в Киеве на базе полка «Азов». Он не против присоединиться к нему и хочет принять украинское гражданство. «В Норвегии мне может грозить уголовная ответственность за терроризм. Да и на Западе не любят радикальных националистов», — говорит Фурхольм и добавляет, что на родину возвращаться не собирается.
