Речь вице-президента Майка Пенса (Mike Pence) на прошлой неделе получилась неоднозначной: местами вышло превосходно, а местами прескверно. В ней он разложил по полочкам угрозы, которые несет миру все более агрессивное, тоталитарное и реакционное китайское государство под управлением Си Цзиньпина.
Вместе с тем она изобиловала опасными преувеличениями: как бы Китай ни мечтал о повсеместной слежке, до оруэлловской антиутопии ему далеко, да и вводить систему всеобщей оценки граждан по поведению никто всерьез не собирается. Да, технически китайские программы доступны «более 75 миллионам американских телезрителей» — в том смысле, что входят в пакет кабельного ТВ. На деле же их мало кто смотрит.
Тревожнее же всего прозвучали утверждения Пенса, будто Китай вмешивается во внутренние дела США и американские выборы, после чего тот приравнял китайскую угрозу к российской. Как это часто бывает, Пенс выступал для одного единственного адресата — человека, который изо всех сил пытается отвлечь внимание общественности от собственных проблем с Москвой. В конце концов, президент Трамп уже заявлял, что президентскую кампанию Хиллари Клинтон в 2016 году взломали именно китайцы, а не русские — как бы абсурдно это ни звучало.
Практически никаких доказательств китайского вмешательства в американскую предвыборную кампанию неизвестно, а новых Пенс так и не привел. В преследовании своих интересов на местах и обращении к группам избирателей нет ничего тайного или противозаконного. Лоббизмом такого рода вовсю занимается ряд американских союзников — например, Израиль и Саудовская Аравия. Приложение к газете «Де Мойн Реджистер» (китайские инвесторы выпустили четырехстраничное приложение к газете Des Moines Register с критикой политики Дональда Трампа в свете надвигающейся торговой войны, прим. перев.), может, и выглядело нетактично, но ничего вопиющего в нем нет. К тому же не больно-то его и читали.
Не соответствует действительности и заявление Пенса, будто Китай жаждет «сменить президента США». Отношение китайского руководства к Трампу неоднозначное. При том, что торговая война привела к ужесточению риторики, Трампа тепло встретили во время визита в Пекин в прошлом году, а государственные СМИ в его адрес расточают куда меньше яда, чем на бывшего президента Барака Обаму или кандидата в президенты Хиллари Клинтон. Таким образом, все эти пассажи из речи Пенса направлены на то, чтобы поставить несуществующий знак равенства между вмешательствами России и Китая.
Это логически увязывается с нежеланием Республиканской партии всерьез заняться российским вмешательством — когда оно им на руку. Надо отметить, что болезнь эта поразила далеко не всех партийцев — республиканцы в Палате представителей все же помогли сломить сопротивление Белого дома и продавили новые санкции против Москвы.
Но одним лишь Трампом дело не ограничивается, хотя он и открыто призывал к хакерским атакам на своих политических противников, а его собственные связи с Россией во время предвыборной кампании так и не прояснились. В конце концов, это ведь лидер сенатского большинства Митч МакКоннел (Mitch McConnell) угрожал обвинить тогдашнего президента Обаму в пристрастности, даром что США стали бы от этого более уязвимыми. Если выяснится, что надуманные китайские страшилки — лишь отвлекающий маневр от помощи Путина Трампу, это подорвет усилия по защите от России и помешает воспринимать всерьез подлинные угрозы со стороны Пекина.
Аналогичных свидетельств сговора демократов с Китаем нет. Однако за последние 20 лет Демократическая партия пугающим образом воздерживается от того, чтобы говорить Китаю правду в глаза. Поскольку политика взаимодействия с Пекином, особенно в сфере торговли, вошла в число ее приоритетов начиная с президента Билла Клинтона, Демократическая партия на несоблюдение Китаем прав человека закрывает глаза, а проблемы в сфере безопасности склонна недооценивать. В своей речи по поводу вступления Китая во Всемирную торговую организацию (ВТО), президент Клинтон говорил об открытости миру, сокращении роли правительства и тех свободах, что несет с собой интернет (Хиллари Клинтон, напротив, неизменно выступала в поддержку прав китайских женщин, чем навлекла на себя гнев Пекина). Теперь же, после нескольких лет неослабевающей реакции при режиме Си эти наивные мечты следует отложить в сторону.
Права человека в Китае — от угнетения мусульман в провинции Синьцзян до бесцеремонного вмешательства государства в репродуктивные права женщин — должны стать предметом безусловного лидерства Демократической партии. Тем не менее по китайском вопросу в Сенате активнее всех, да и лучше всего осведомлены республиканцы Марко Рубио (Marco Rubio) и Тед Круз (Ted Cruz). Это отставание демократы должны ликвидировать.
Однако, помимо партийного противостояния, есть и более серьезная опасность приравнивания Китая к России. Посмотрите на ситуацию вот с какого угла: Россия — это Форчан (крупнейший в мире англоязычный имиджборд, то есть анонимный форум с возможностью прикрепления графических изображений, прим. перев.), а Китай — «Фейсбук». Если с Форчаном (4chan) вы не знакомы, то представьте себе кучку неудачников из старших классов — но не милых безобидных укурков, а злобных крысомордых подонков, которые ради пикантного фото залазят девочкам под юбки. А теперь представьте себе, как они, собравшись вместе в сети, подзуживают друг дружку, чтобы сойти за еще больших подонков. Так вот, Россия — своего рода Форчан, такой же хаос, только щедро присыпанный антисемитизмом и гомофобией.
Задача России сводится к тому, чтобы все рушить, оскорблять всех подряд и сеять смуту между союзниками — всеми доступными способами и зачастую вовсе не задумываясь о целесообразности и наплевав на последствия. Ей нравится нападать — будь то взлом национального комитета Демократической партии, вторжение на Украину или кибератака на Эстонию. Как заявил в частной беседе бывший начальник службы безопасности одного крупного хранилища данных: «Русские ведут себя как бесцеремонное быдло. Их интересует одна тактика, а китайцев — стратегия». Своими психологическими операциями русские умело разжигают рознь, но этими же действиями они уже подорвали репутацию своей страны, бросив ее на произвол санкций и международное поругание.
Китай же — это «Фейсбук». Он не ищет хаоса, а, напротив того, пытается установить единые правила поведения для всего мира, а заодно решить, что людям следует читать и смотреть в сети, а что — нет. Их объединяет пугающая страсть к технологиям распознавания лица и собиранию чужих данных. Долгосрочные цели Китая прозрачны, и достигает он их не эффектными приемами, а соблазняя деньгами и властью. Так, Китай добивается, чтобы демократический Тайвань перестали признавать и подвергли изоляции, а также намерен контролировать китайскую диаспору за рубежом, закрыть материк для всякого иностранного влияния и заткнуть рот правозащитникам, обеспокоенным ухудшением прав человека в Китае.
Несмотря ни на что, «Фейсбук» миру нужен, чтобы общаться с родственниками и делиться фотографиями младенцев. Нужен ему и Китай. Найти компромисс, как позволить 1,4 миллиардам китайцев адекватным образом представлять свои интересы в мировых делах и при этом не дать их правительству ограничивать чужую свободу, будет непросто. Как недавно отметил обозреватель «Блумберг» Адам Минтер (Adam Minter) в связи с внезапным исчезновением директора Интерпола Мэна Хувэя: будет еще сложнее, поскольку китайскую политику подрывает внутренний терроризм.
Русские часто действуют просто всем назло, однако с Китаем справиться сложнее как раз потому, что китайцы для утверждения своих интересов в мировой политике прибегают к целому ряду мер: от прямого принуждения до вполне законных действий, сочетая их с финансовым давлением там, где Запад оказался бессильным.
Развивающимся странам нужны кредиты, и инициатива Пекина «Один пояс, один путь» охотно их предоставляет, пусть даже ценой пугающего роста китайского влияния. Далее, студенты должны изучать китайский язык, и раз американское правительство этим не занимается, нишу заполнит правительство Китая — оно уже закрепилось в университетских городках через Институт Конфуция (сеть международных учебных заведений, направленных на продвижение китайского языка и китайской культуры, прим. перев.). Китайских же студентов американские университеты попросту доят на деньги, пренебрегая их правами. Им нужен коллективный голос. Китай поступает по-другому — свои студенческие организации не только поддерживает финансово, но и использует в срежиссированных акциях протеста.
Противодействовать глобальным кампаниям Китая надо с умом и терпением, это потребует согласованных усилий всех демократических лидеров от Вашингтона до Куала-Лумпура. Если же мы позволим этой проблеме скатиться до внутрипартийного уровня или продолжим игнорировать проблемы, вынуждающие другие государства принимать подачки Пекина, то сами серьезно навредим всеобщему делу.
