На цокольном этаже мега-ресторана Hide в лондонском районе Мэйфэр его владелец Евгений Чичваркин, бывший российский миллиардер, а ныне просто мультимиллионер, и его бизнес-партнер и подруга Татьяна Фокина сидят в тускло освещенном обеденном зале, окруженные винтажными поваренными книгами, а также бумажными цветами и листьями, как будто растущими прямо с потолка. Они обсуждают, куда Чичваркин может поехать в отпуск — это превратилось в проблему, поскольку британское правительство без всяких объяснений отсрочило выдачу ему паспорта на 18 месяцев.
«Евгений побывал уже во всех городах этой страны, потому что ему очень хочется путешествовать, — говорит Фокина. — Он говорит: "Шотландия? Отлично!" Остались ли места, где мы еще не были?»
«Я ни разу не был в Солсбери, — отвечает Чичваркин. — Но теперь я обязательно туда поеду. Там же находится знаменитый на весь мир собор!»
Он раскатисто смеется. Но потом его оживление сменяется меланхолией: он рассуждает о том, какой позор неудачная попытка ГРУ отравить двойного агента Сергея Скрипаля и его дочь навлекла на его родину.
Он пытается подобрать подходящее слово и потом наконец говорит: «Это деградация! Понимаете, если бы шпионы попытались украсть секреты проектов Hyperloop или SpaceX — именно для этого и нужны шпионы. Но вместо этого они попытались убить и не смогли убить этого старого негодяя [Скрипаля]. В этой истории нет ни одного приятного человека. Это похоже на картину Брейгеля — ни одного положительного персонажа».
44-летний Чичваркин — высокий, грузный мужчина с усами в духе Сальвадора Дали — чем-то похож на смесь незаконнорожденного сына Жерара Депардье и ведущего детской телепередачи.
В бурную эпоху Ельцина он заработал около 1,6 миллиарда долларов на продаже мобильных телефонов, став самым богатым россиянином в возрасте до 35 лет.
Но около 10 лет назад стычка с приспешниками Путина заставила его переехать из Москвы в Лондон. Вместе с его тогдашней супругой Антониной и двумя детьми он купил в графстве Суррей дом, который прежде принадлежал телеведущей Антее Тернер (Anthea Turner). Потеряв значительную долю своего состояния, но при этом сохранив достаточно денег для того, чтобы не волноваться по этому поводу, он потратил два года на то, чтобы играть в поло, быть примерным мужем и отдыхать. «Я устал, по-настоящему устал бороться с правительством», — говорит он сейчас.
Но скоро его предпринимательские инстинкты взяли верх, и шесть лет назад он открыл магазин Hedonism в Мэйфэре, намереваясь создать «лучший винный магазин в мире». Сейчас ассортимент его магазина, стоимость которого, по слухам, достигает 10 миллионов фунтов стерлингов, включает в себя 3 тысячи бутылок крепких спиртных напитков и 6,5 тысяч бутылок вина, включая такие редкие и дорогие вина, как Kalimna Block 42 Cabernet Sauvignon, цена которого достигает 120 тысяч фунтов стерлингов за бутылку. (Стоит отметить, что в эту цену включена стоимость услуг главного винодела Penfolds, который специально приезжает из Австралии, чтобы открыть бутылку и налить гостям вина.) «Хотя там вы также можете купить обычное шампанское — дешевле, чем в Waitrose», — добавляет Фокина.
Затем в апреле, спустя три года планирования, он и 31-летняя Фокина, у которой есть трехлетняя дочь, открыли Hide с баром, двумя ресторанами, обслуживающими в среднем по 500 клиентов в день, и с целью — без всяких преувеличений, по словам Фокиной, — «создать место, где предлагают лучшие блюда в Лондоне, и самый популярный ресторан».
Такие дерзкие амбиции — особенно со стороны иностранцев — редко приводят к чему-то хорошему. «Когда мы начинали, люди попросту не знали, как к нам относиться: Евгений соответствовал образу богатого россиянина, а его устремления воспринимались как слишком амбициозные», — рассказывает Фокина.
Но постепенно им удалось завоевать признание снобов. Друзья из числа знатоков вина, которые регулярно посещали магазин Hedonism, пришли в восторг сначала от дизайна помещения, которое во многом было похоже на лыжный домик глазами кинорежиссера Уэса Андерсона (Wes Anderson), затем от приветливости персонала (гостям предлагают палантины, чтобы прохлада, которую необходимо поддерживать там, не причиняла им неудобств), а потом и от поистине поразительного разнообразия напитков, среди которых есть достаточное количество вин менее чем по 30 фунтов стерлингов за бутылку.
Hide с его роскошным трехэтажным зданием, расположенным напротив Грин-Парк, его блестящим шеф-поваром Олли Дабу (Ollie Dabbous) и ремонтом, который, по слухам, обошелся в 20 миллионов фунтов стерлингов, был встречен лондонским ресторанным миром с некоторой осторожностью.
Открывая его гигантские деревянные двери, вы окунаетесь в атмосферу, как будто возникшую на пересечении миров злодеев из фильмов о Джеймсе Бонде и саудовских принцев. Но, несмотря на то, что в этом ресторане есть частный лифт для автомобилей и гости могут приезжать туда анонимно, Hide ближе по духу к «Алисе в Стране чудес», нежели Трамп-тауэр, — с его отделкой светлым деревом, просторными обеденными залами, связанными между собой деревянной лестницей, с видом на Пикадилли и Грин-Парк.
Общительные официанты ставят рядом с вашим стулом небольшой табурет, на который вы можете положить сумку, а в вашем столе есть незаметный ящик, где можно найти самые разные зарядные устройства и несколько копий меню. Джон Макдоннелл (John McDonnell) вряд ли будет обедать здесь в ближайшем будущем, но Hide напоминает мне подругу, которую вы привыкли ненавидеть за то, что она родилась красивой, богатой и умной, и за то, что она настолько добра и мила, что ей невозможно не восхищаться.
Что касается блюд, они божественны — на что вам хочется надеяться, поскольку цена меню для дегустации достигает 95 фунтов стерлингов. Один критик охарактеризовал этот ресторан как место, где вас окружает «корыстный, шумный подхалимаж», однако большинство критиков называют Hide «сенсационным», «гениальным» и «сказочным» местом.
Теперь, когда ресторан получил звезду Мишлена, Чичваркин и Фокина добились то, чего они так долго хотели.
«Сейчас нам стало гораздо легче, чем прежде, — говорит Фокина. — И Hide, и магазин Hedonism стали частью великолепия Лондона. Hedonism теперь стал частью пешеходных экскурсий по Лондону». «Множества пешеходных экскурсий», — добавляет Чичваркин.
Чичваркин говорит на английском с запинками и с едва заметным пришепетыванием — результат серьезной простуды. «Несколько дней назад было холодно, и лил дождь, а я был неподходяще одет», — объясняет он. Один из его помощников предлагает ему таблетку Strepsil. «Нет, я глотну воды», — отвечает он. «Евгений не любит лекарства», — объясняет Фокина.
Мягкость тона Чичваркина резко контрастирует с его манерой одеваться, которой он давно прославился в России. Сегодня он одет в пиратские штаны и просторную красную футболку, а в одном ухе у него длинная сережка. Но для фотосессии «Таймс» он переодевается в белую рубаху с вышивкой и желтые ботинки — ботинки, которые, по словам Фокиной, один мастер-сапожник сделал для Чичваркина во всех цветах радуги.
Он также против того, чтобы уходить на покой в политическом смысле. В то время как многие россияне, живущие за пределами России, стараются быть тише воды и ниже травы, опасаясь преследований со стороны правительства и деловых партнеров, Чичваркин, по всей видимости, решил, что лучший способ предотвратить покушения — это все время оставаться в центре всеобщего внимания.
Накануне мартовских президентских выборов, в результате которых Путин остался еще на один срок в кресле президента, Чичваркин протестовал против режима у здания российского посольства.
В марте 2018 года произошло покушение на Скрипаля и убийство в Лондоне россиянина и знакомого Чичваркина Николая Глушкова, бывшего замдиректора «Аэрофлота», которого в 2017 году в его отсутствие приговорили в России к восьми годам заключения за хищение в особо крупных размерах. С тех пор, как говорит Чичваркин, он стал замечать массу странных вещей, которые с ним происходят, — к примеру, ноутбуки его сотрудников, которыми он пользовался, чтобы переводить пожертвования через PayPal российскому оппозиционному лидеру Алексею Навальному (по его словам, он перевел Навальному около 100 тысяч фунтов стерлингов), стали внезапно пропадать. Тем не менее, Чичваркин не предпринял никаких мер для того, чтобы усилить свою охрану. «На улице мы оставляем крышу автомобиля поднятой», — пожимает он плечами.
«Ее дважды угоняли, но потом она каким-то волшебным образом находилась», — добавляет Фокина.
«В Слау!» — перебивает ее Чичваркин, раскатисто смеясь.
Они также решительно намерены доказать, что они вовсе не принадлежат к той российской «МакМафии», представители которой ежедневно тратят тысячи фунтов стерлингов, не имея при этом никаких видимых источников дохода, и которых Министерство внутренних дел сейчас намерено выдворить из страны.
«Много лет назад я привез весь свой капитал в эту страну, — рассказывает Чичваркин. — Много лет назад я все объяснил высокому суду. Мы отчитываемся перед Министерством по налогам и таможенным сборам. Все активы зарегистрированы на мое имя. Я абсолютно открыт и откровенен перед властями».
«Надеюсь, такие телепроекты, как "МакМафия" не окажут влияния на Министерство внутренних дел», — добавляет Фокина.
Фокина, элегантная, уверенная в себе, но совершенно не вызывающая, абсолютно не похожа на любовницу олигарха (один российский сайт, где собрано множество сплетен, похвалил ее за то, что она заполучила миллиардера, несмотря на то, что она была «девушкой среднего роста, скромно одетой, с длинными темными волосами и без капли косметики). Дочь научных работников из Санкт-Петербурга, она является типичной представительницей поколения россиян с хорошими связями, которые всегда могли позволить себе лучшие вещи и (в том случае, если им дают визу) путешествия.
Она изучала итальянский и, получив степень, переехала в 22 года в Лондон. «В отличие от многих людей, я никогда не стремилась уехать из России. Я жила там счастливо и комфортно. Но я подумала, что попробовать все же стоит», — рассказывает она. Она познакомилась с Чичваркиным восемь лет назад, когда он взял ее на должность менеджера магазина Hedonism, и теперь — несмотря на разницу в возрасте — она порой ведет себя с ним так, будто она его мама: она часто переводит сложные конструкции на английский и мягко упрекает его на русском, когда ей кажется, что его политические выпады становятся излишне резкими.
Чичваркин рос в многоэтажном доме на окраине Москвы, когда Советский Союз доживал свои последние дни. У него было относительно обеспеченное детство: его отец был пилотом «Аэрофлота», а его мать — экономистом в государственном учреждении, то есть у родителей Чичваркина была достойная зарплата и загранпаспорта (хотя им запрещалось ездить в несоциалистические страны). Однако Чичваркин не испытывает никакой ностальгии по брежневской эпохе.
«Я помню, как ужасно это было!» — говорит он. Прежде он уже рассказывал о том, как люди стояли в длинных очередях за туалетной бумагой, затаптывали друг друга в очередях за водкой, и о том, как на полках магазинов часто было совершенно пусто — если не считать пары банок консервированной рыбы. Сегодня он тоже время от времени делится неприятными воспоминаниями. «Телевидение было очень слабым! Мультфильмы для детей были замечательными, но по большей части телевидение представляло собой просто промывание мозгов, пропаганду… Ужасное обслуживание… Совершенно негуманный режим».
«Мало чем отличается от нынешней ситуации», — сухо говорит Фокина.
«И дальше будет только хуже», — вздыхает Чичваркин.
Этот опыт сформировал в Чичваркине видение «предреволюционного совершенства», которое он описывает довольно бессвязно как повторное переживание «времени, когда между компаниями и услугами была конкуренция; в Штатах это было время чистого капитализма, и в России то же самое».
Чичваркин не испытывает особого беспокойства по поводу Брекзита («туристы и инвесторы все равно будут приезжать»), а Брюссель в его понимании является воплощением всего того, что он ненавидит во вмешательстве государства. Что по-настоящему тревожит Чичваркина — это перспектива лейбористского правительства.
«Мне бы хотелось отправить Джереми Корбина (Jeremy Corbyn) и его активистов на несколько месяцев в Северную Корею — без денег, без документов, без статуса, — шепчет он. — Было бы замечательно, если бы все увидели, чего они хотят: никаких прав человека, отсутствие денег, никакой ответственности со стороны правительства, жуткая медицина, жуткие технологии. Это и есть социализм».
Чичваркин начал продавать «помаду и винил», очевидно, купленные на черном рынке, еще учась в школе. Сказав однажды, что он никогда не понимал «людей, которые ничего не делают, сидят дома, смотрят телевизор», к 22 годам он накопил примерно 3 тысячи фунтов стерлингов и создал свою компанию «Евросеть» — эквивалент Carphone Warehouse.
Ему было 24 года, когда он впервые поехал за границу — в Тайвань — чтобы купить аксессуары для телефонов. «Я был в Тайване девять раз, в Гонконге — 10-15 раз, и только потом я приехал в Париж, а затем и в Лондон. Я был слишком занят бизнесом».
Однако в 2008 году он вызвал недовольство властей, публично пожаловавшись на коррумпированных чиновников, требовавших взятку. Одного из его заместителей арестовали — ему предъявили обвинение в похищении водителя грузовика, который, по слухам, украл партию телефонов на общую сумму в миллион долларов. Прокуратура отправила Чичваркину письмо, попросив его явиться на допрос. Он отказался, заявив о своей невиновности. Три дня спустя, когда Чичваркин ехал на работу в своем автомобиле, он заметил, что за ним едет машина полиции.
Убежденный в том, что его собираются арестовать, Чичваркин оторвался от них, встретился со своим коллегой и уговорил отвезти его — он лежал на заднем сиденье — прямо в аэропорт, где он купил билет на ближайший рейс в Лондон — в тот момент у него была действующая виза. Антонина и дети, которым в то время еще не было 10 лет, прилетели к нему утром на следующий день.
«Ты все равно думал о том, чтобы дети учились здесь», — добавляет Фокина.
То есть он все равно собирался переезжать в Англию? «Нет. Я думал о том, чтобы отправить детей в школу-интернат, а самим остаться в России», — хмуро объясняет Чичваркин.
С тех пор он ни разу не был в России — даже когда в 2010 году его 60-летняя мать умерла, по одной из версий, упав и ударившись головой о пол на кухне. Чичваркин убежден, что ее убили для того, чтобы заставить его приехать на похороны, но он не поддался.
Чичваркин написал Терезе Мэй, которая тогда была министром внутренних дел, попросив ее предоставить ему 10-миллионную инвесторскую визу, которую можно было бы заменить на статус политического беженца в том случае, если Россия попытается добиться его экстрадиции.
«Я оказался в опасности. Из-за Путина пять человек [из «Евросети»] уже попали в тюрьму, где их пытали, поступает масса угроз, поэтому я прошу позволить мне внести 10 миллионов в экономику. Ответ был "езжайте в Россию и просите их"».
Но четыре года спустя Высокий суд предоставил Чичваркину статус беженца. К тому времени он уже открыл магазин Hedonism, идея которого пришла к нему в тот момент, когда ему предложили подождать шесть недель, чтобы получить ту бутылку вина, которая ему была нужна. «Некоторым людям хочется иного обслуживания, нежели то, которое здесь обычно предлагают», — ворчит он.
Прежде он уже говорил, что этот магазин является воплощением его мечты и что, если бы ему хотелось заработать много денег, он «покупал бы австралийский концентрат, разбавлял бы его водой и продавал бы его здесь за 2,99 фунта стерлингов». (Будучи человеком, который заработал миллиард, продавая телефоны российским работягам, он также говорил, что, «если хотите стать богатыми, работайте на самых бедных людей».)
Его также озадачивает идея о том, что есть нечто аморальное в том, чтобы потратить 12800 фунтов стерлингов на бутылку PerUs Kyla: «А почему? Я знаю семьи, которые тратят более 100 миллионов фунтов стерлингов на покупку яхты».
Это те самые семьи, которые теперь могут прийти в Hide, который Фокина называет «органичным продолжением» их винного бизнеса: идея состоит в том, что гости ресторана могут попробовать любые вина из ассортимента Hedonism, просто доплатив по 35 фунтов стерлингов за каждую бутылку. «Люди с радостью тратят деньги на еду, но не торопятся тратить их на вино, потому что все знают, что в любом нормальном ресторане цены на вина очень завышены — в три-четыре раза», — объясняет Фокина.
«У нас все иначе: обычное вино, вроде Cloudy Bay, будет стоить примерно столько же, сколько оно стоит в любом другом ресторане Мэйфэра, но бутылка «Петрюса» будет стоить 26 700 фунтов в нашем магазине и 26 735 в нашем ресторане», — продолжает Чичваркин.
«Пару дней назад к нам пришли четыре гостя, которые заказывали вино шесть или семь раз. Они не допивали бутылки, но они получали удовольствие от того, что это вино приносят специально для них из магазина за углом».
Чичваркин и Фокина не обращают внимания на стенания по поводу стремительного роста уровня консьюмеризма. «Подумайте, сколько рабочих мест создал Евгений, сколько налогов и НДС он заплатил», — восклицает Фокина.
Что касается таких людей, как Чичваркин, наша нынешняя враждебность по отношению к богатым иностранцам обернется негативными последствиями. Возьмем, к примеру, владельца клуба «Челси» и приятеля Путина Романа Абрамовича («Я уважаю его, но мы не дружим — это было бы невозможным, учитывая политическую подоплеку», — говорит Чичваркин), которому недавно отказали в продлении британской визы.
«Абрамович попросил продлить его визу, и не получил никакого ответа. Он раскрыл всю необходимую информацию о себе, о своих источниках дохода, и он начал свой бизнес здесь еще до того, как Путин стал президентом», — говорит Чичваркин. А теперь бизнесмен приостановил реализацию своих планов по реконструкции стадиона Челси «Стэмфорд Бридж».
«Реконструкция могла обойтись в 1,6 миллиарда долларов. Тысячи людей могли бы получить работу, а после завершения работ количество билетов, доступных к продаже, увеличилось бы на 50%, а ведь с каждого билета платится НДС — это прямые убытки для Министерства финансов. И тысячи людей из России, Украины, Казахстана смотрят на это и думают»…
«Нам здесь не рады», — заканчивает за ним Фокина.
Несомненно, вы не сможете обвинить Чичваркина и Фокину — которые часто рассылают рабочие письма в 3 утра — в том, что они — богатые бездельники. Их приводит в ярость тот факт, что их попытки оборудовать детскую площадку рядом с их квартирой в Челси стоимостью в 6,6 миллиона фунтов стерлингов пресекаются советом Челси и Кенсингтона.
«Нашей дочери было 10 месяцев, а теперь ей три года, и все это время мы пытались установить батут на нашей детской площадке, — ворчит Чичваркин. — Если бы это был восток или север Лондона, если бы это было социальное жилье, площадки были бы даже лучше, чем у нас в Челси. Мы не просили совет заплатить за батут, но, когда я устанавливал купленные мной лично батуты, имевшие все сертификаты безопасности, они пять раз демонтировали их».
«Пять батутов, которые мы купили, где-то сейчас установлены, — продолжает Фокина. — Это абсурд. Мы написали петицию, собрали подписи наших соседей, мы постоянно разговаривали с представителями нашего совета. Все это на благо района — иногда здесь собирается до 100 детей».
Бедный Чичваркин — какая неблагодарность! Во время нашего прощания он пристально смотрит мне в глаза. «Извините. Когда я говорю о политике, я становлюсь излишне эмоциональным», — объясняет он.
Стал ли Лондон для него домом? «Дом не здесь, дом в Москве, — говорит Чичваркин с такой тоской, которая была бы больше к лицу какой-нибудь чеховской героине. — Но я не думаю, что вернусь туда».
«Не в ближайшем будущем, но когда-нибудь обязательно, — приободряет его Фокина, которая регулярно ездит туда, чтобы навестить семью. — В каком-то смысле России Евгения больше нет».
«Моей России никогда и не было, — добавляет Чичваркин. — Это выдуманная страна».
Комментарии читателей:
Yaroslav Nemirovskiy: Я до сих пор помню свой первый мобильный телефон, который я купил в «Евросети» в самом сердце Москвы, на Тверской улице. Для нашего поколения Евгений стал воплощением богатого человека, самостоятельно заработавшего свое состояние. Говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Успехов его новому бизнесу!
Richard James: Именно такие люди нужны Лондону — готовые строить бизнес и вливаться в общество. Пожалуйста, проснитесь и покажите им, что им здесь будут рады.
