Под конец войны все решилось быстро. 8 ноября 1918 года французский маршал и главнокомандующий союзными войсками Фердинанд Фош находился в Компьенском лесу в железнодорожном вагоне класса люкс с серийным номером 2419 D. Он дал запросившей перемирия немецкой делегации всего 72 часа на рассмотрение условий мирного договора. Так или иначе, немцы во время рассмотрения условий перемирия едва ли могли изменить жесткие требования. Сам Фош отнесся к ним с грубым пренебрежением.
11 ноября после двух часов ночи делегации снова встретились. В 5:12 началась процедура подписания мирного договора. Через восемь минут она завершилась. В 11 часов перемирие вступило в силу. Так закончилась Первая мировая война, которая продлилась четыре года, три месяца и одиннадцать дней.
Статс-секретарь Маттиас Эрцбергер, глава немецкой комиссии по перемирию, был не единственным, кого потрясли требования союзных стран: немедленное отступление с занятых территорий, оккупация союзниками прирейнских земель, сдача тяжелого оружия, кораблей, транспортной техники при сохранении британской морской блокады. Однако это была лишь политическая сторона. Немецкий политик думал и о своем сыне, которого потерял в этой войне. И в этом он был не одинок.
Первая мировая война на тот момент стала самым кровопролитным конфликтом в истории человечества. В Тридцатилетней войне соотношение выживших и погибших было существенно выше. Однако потери в современной «войне машин» достигли таких масштабов, что невольно возникает вопрос, зачем человечество впоследствии снова пошло на подобный риск.
Однако речь пойдет не об этом, а об итогах войны. Статистики выразили все холодными цифрами. Согласно данным, 9 442 000 солдат в период с 1914 по 1918 годы распрощались с жизнью на полях сражений, в тылу, в лазаретах, на родине по обе стороны конфликта. Но статистика точных вычислений теряется в пороховом дыму реальности. Насколько точны эти данные для Балкан, просторов России или для грязного месива Фландрии?
Тот факт, что крупнейшие потери понесла Германская империя (два миллиона), а не Россия (1,8 миллиона), отсылает к структуре этой войны. У обороняющейся стороны было преимущество. В 1914 и в 1918 годах немцы решились на масштабные наступательные операции с участием нескольких армий и понесли соответствующие потери. В августе 1914 года эти потери составили 12,4%, а в сентябре — 16,8%. Количество погибших весной 1918 года, а также в ходе отступления, то есть во время передвижения войск, было столь же велико. Потери российской стороны, вероятно, были больше, однако выход России из войны в 1917 году избавил ее от дальнейших жертв. Дальнейшие потери пошли в счет гражданской войны.
Война стерла с лица земли целые поколения. Почти половине всех погибших с немецкой и британской сторон было от 19 до 24 лет. Хотя солдаты старше 35 лет составляли чуть более 30% рядовых, среди погибших их была всего одна десятая часть. Очевидно, их реже задействовали на передовой. Во второй половине войны прежде всего новобранцы рисковали получить смертельную рану, пишет историк Беньямин Циман в своей статье «Солдаты» в «Энциклопедии Первой мировой войны».
По распределению смертельного оружия также можно судить о характере войны. С конца 1914 по 1917 годы французы в 76% случаев получали ранения от артиллерийских снарядов. Для немецких войск ситуация складывалась похожим образом. На стрелковые боеприпасы приходилось 16% ранений, следом шли гранаты с 1-2%, отравляющий газ с 1,7%, а также холодное оружие с 0,1%. С лихими атаками под крики «ура« «война машин« больше не имела ничего общего.
Это обстоятельство изменило образ мыслей солдат. Тот, кому приходилось держать позиции в окопах, прежде всего видели себя жертвами, в то время как артиллерийские расчеты, располагавшиеся в 50 метрах от линии фронта, считали дьявольское насилие, ими же учиненное, прежде всего достижением техники. «Эффективность технически усовершенствованного истребления людей артиллеристами значительно перевесила его моральное восприятие», — пишет Циман.
Тем не менее технический прогресс принес солдатам пользу. Количество умерших в лазаретах, которое в войнах XIX века еще превышало число павших на поле боя, теперь существенно снизилось. Благодаря улучшению медицины всего десятая часть потерь Германской империи приходилась на смерти в результате болезни, во французской армии — одна пятая.
Вместо этого заметно участились случаи нарушений психики. Сидение в бомбоубежищах под ураганным огнем, не прекращавшимся по несколько дней, прозябание в заболоченных окопах среди трупов и крыс, постоянный страх перед артиллерийскими атаками, снайперами и штурмовыми войсками — все это вело к неврозам военного времени, которые тогда называли «контузиями». Сегодня это можно было бы назвать посттравматическим стрессовым расстройством. Только в немецкой армии почти 600 тысячам солдат был поставлен такой диагноз.
К тому же им приходилось наблюдать мучения своих товарищей, переживших войну, но изуродованных ужасными ранениями. Когда в июне 1919 года немецкая делегация подписывала Версальский мирный договор, ее участники должны были пройти мимо группы тяжело раненых французских ветеранов, чьи лица были страшно обезображены. Сотни тысяч людей с подобными ранениями во всех странах, принимавших участие в этой войне, вспоминали ее ужасающую жестокость. Только в Германии насчитывалось 2,7 миллиона солдат с физическими и психическими травмами.
Однако война нанесла ущерб не только войскам. В тылу также велась война, так что люди умирали и у себя на родине. Что касается Центральных держав, Германия оплакивала 700 тысяч погибших мирных граждан, Австро-Венгрия — 400 тысяч, Болгария — 300 тысяч. Около двух миллионов погибших в Османской империи подводят к еще одному аспекту войны — геноциду армян.
Большое количество жертв на территории Германии объясняется британской блокадой и последующим массовым голодом зимой 1916-1917 годов. Тем не менее количество жертв во Франции (600 тысяч), Великобритании (600 тысяч), России (один миллион) и Италии (700 тысяч) достигало тех же масштабов.
Разницу между гибелью солдат и мирных жителей в конце концов стерла всеобщая эпидемия испанского гриппа, которая началась в 1918 году. Последние исследования указывают на почти 50 миллионов жертв эпидемии по всему миру. Только 17 миллионов пришлось, вероятно, на Индостан, а также на разваливавшуюся Российскую империю, где болезнь, впрочем, была не единственным «разносчиком смерти».
Ведь количество смертей на полях сражений не уменьшалось. В России свирепствовала гражданская война, то же происходило в Ирландии, в Прибалтике и в Румынии, которую, по мнению самих румын, еще и притесняла Венгерская советская республика. До 1921 года продолжалась польско-советская война, а греко-турецкая — аж до 1923 года. А установление многочисленных авторитарных режимов и диктатур в Южной, Восточной и Центрально-Восточной Европе в основном сопровождалось жесткими внутренними «зачистками».
Так Первая мировая война, оставив свой кровавый след в истории, вопреки всему пережитому открыла путь новой войне, которой суждено было стать еще более чудовищной.
