«Фигаро»: Передовица последнего номера «Козер» посвящена книге двух журналистов газеты «Монд» Жерара Даве (Gérard Davet) и Фабриса Льомма (Fabrice Lhomme), которая описывает исламизацию общества в Сен-Сен-Дени. Заслуживают ли они подобной чести? Действительно ли вы узнали для себя что-то новое из их книги?
Элизабет Леви: Не стоит быть несправедливым к молодым коллегам, которые провели это расследование. Общая картина, разумеется, нас не удивила, однако там есть множество деталей, о которых вы и я не знали. В частности, это касается истории с ежегодным барбекю в полиции или того, как религиозные притязания подрывают совместное существование. В любом случае, наша статья посвящена не книге Даве и Льомма как таковой, а возможному поворотному моменту в осознании исламизации, которая представляет собой угрозу для единства Франции. Когда мы пишем, что «Монд открыл луну» (речь, разумеется, идет об исламистской луне), то подшучиваем над их запоздалостью, но в то же время приветствуем окончание этого отрицания. Это означает, что мы еще не растеряли весь оптимизм. Помимо Даве и Льомма, стоит отметить директора «Монд де Ливр» Жана Бирнбаума (Jean Birnbaum), который сейчас выпустил прекрасную книгу «Религия слабых» о бессилии прогрессистов, а в предыдущей размышлял о заблуждениях своего политического лагеря, левых, по отношению к исламизму.
В вышедшей весной «Общине» Рафаэль Баке (Raphaëlle Bacqué) и Ариан Шемен (Ariane Chemin), два других выдающихся современных автора, описали падение коммуны Трап, откуда 67 молодых людей влились в джихад. Как бы то ни было, мы еще видим «вольных стрелков» в этой редакции, где осознании ситуации, видимо, пришло не ко всем. «Монд» не один год способствовал распространению подозрений насчет тех, кто бил тревогу. Редакция газеты не раз выпускала передовицы с тревогой по поводу подъема «идей Национального фронта» (в первую очередь это касается опасений насчет фундаментализма), но всегда находил тысячи объяснений и социологов в поддержку идеи о том, что мы сами несем ответственность за отделение части мусульманской молодежи. Что еще хуже, он открыл огонь на поражение по интеллектуалу Жоржу Бенсуссану (Georges Bensoussan), который виновен лишь в том, что открыто говорил о свирепствовавшем в исламизированных кварталах антисемитизме. В то же время он не раз пел дифирамбы Марвану Мухаммаду (Marwan Muhammad), бывшему президенту Комитета против исламофобии во Франции, которому удалось вбить во многие головы бредни о расизме французского государства. Таким образом, с учетом сохраняющегося у газеты влияния, в частности среди части элиты, на нем лежит часть ответственности за слепоту по отношению к радикальному исламу (наравне с радио «Франс Интер», еще одним оплотом отрицания и обвинения всех, кто выражает тревогу). Если Даве и Льомм с их престижем «победителей Франсуа Олланда» (пусть это и несколько гипертрофировано) помогут открыть людям глаза, тем лучше!
— В вашем журнале они утверждают, что после выхода книги их стали называть «исламофобами», «фашистами» и даже «нацистами». Признайте, что их попадание в этот клуб выглядит весьма иронично! И не говорите мне, что вам не составило труда проявить к ним жалость!
— Мы жалеем их не больше, чем сами хотим жалости к себе в случае нападок. Мы проявляем солидарность. Без каких-либо оговорок. Эти обвинения сами по себе являются проблемой даже не потому, что бьют по людям, а потому, что закрывают путь для аргументированного спора. Разумеется, мы бы предпочли, чтобы кто-то из левых СМИ за последние годы встал на защиту свободы Финкелькраута или Земмура, однако общественные дебаты — не двор детского сада и не должны им быть. Если смеяться над тем, что «теперь пришел их черед», это никуда нас не приведет. Защищать нужно свободу слова даже журналистов «Монд»… (Я шучу).
— Как бы то ни было, за этой показной отвагой скрывается немалая доля двуличия. Жерар Даве и Фабрис Льомм отнекиваются от любой идеологии. То есть, заявления преподавателей в «Потерянных территориях Республики» в 2002 году были более идеологическими?
— Вы удивительно суровы! Я не слышала, чтобы Даве и Льомм кичились своей отвагой, однако определенная смелость действительно нужна для того, чтобы пойти против доминирующего мнения в своей профессиональной и дружеской среде, а также против своей идеологической семьи и собственных убеждений. Жан Бирнбаум справедливо отмечает смятение левых. Сколько вы сами встречали французов, которые являются наследниками долгой традиции рабочих надежд и не могут признать, что требуемый ими универсализм не является повсюду желанным? Страх расизма, в том числе и в самом себе, является результатом не только диктата СМИ, которые стремятся подорвать любые споры, но и нашего славного гуманистического супер-эго. Разумеется, когда коллеги говорят что-то вроде «До нас об этом явлении говорили только идеологи», они перегибают палку. Как вы отмечаете, в рассказах преподавателей, в вышедших за последние 15 лет бесчисленных статьях и книгах, а также в недавних исследованиях Института Монтеня и Национального центра научных исследований нет ни капли идеологии. В то же время идеология помешала левым в СМИ, культуре и политике увидеть реальную картину. Виной тому не цинизм, а инстинкт интеллектуального самосохранения: для этого нужно было бы радикально пересмотреть мировоззрение и признать, что, вопреки утверждениям, главный враг находится не внутри нашего общества (капиталистическая гидра и/или популистская чума). Поэтому эти люди многие годы дискредитировали указующий перст. Сегодня у идеологии больше не получается поддержать завесу иллюзий. Не увидеть луну становится практически невозможно.
— Возможно, но Даве и Льомм отказываются проводить связь между исламизацией и джихадизмом и вновь заводят пластинку о социальных факторах!
— Можно ли сказать, что эта книга, несмотря ни на что, отражает общие изменения в позиции СМИ по этому вопросу?
— Да, она является отражением одного из изменений, которые становятся заметными, если обернуться и взглянуть назад. Теракты 2015 года стали первым потрясением. С тех пор в занавесе все больше дыр. Многие СМИ, в том числе «Козер» и «Фигаро», активно (в некоторых случаях, даже слишком) говорили о случившемся и комментировали его. «Левый народ», как говорили при Франсуа Олланде, понимает, что его обманули обещаниями о том, что экономический рост и любезность позволят все наладить. Сегодня противоречие заявляет о себе в самом центре «лагеря добра».
— Вам кажется, что этого будет достаточно, чтобы поколебать убеждения части левых?
— Лагерь отрицания не был полностью обезоружен, однако с каждым днем становится все меньше. Если не ошибаюсь, я слышала по «Франс Кюльтюр» рассуждения об исламизации, причем без обычных кавычек. А это о многом говорит. Остаются идеологические леворадикалы, для которых борьба подразумевает альянс с исламистами. Некоторые университетские нытики вроде Жоффруа де Лагаснери (Geoffroy de Lagasnerie), которые видят исламизм где угодно, только не там, где он есть на самом деле, будут и дальше выставлять себя светочами мысли в определенных социологических кругах, а их бессодержательная риторика и фанатичное сектантство все так же будут получать отражение в программах на «Франс Интер». Жан-Поль Лильенфельд (Jean-Paul Lilienfeld) рассказывает в «Козер», что какой-то издатель говорил об «Иншаллах» как о «достойной Земмура» книге. Комедианты и юмористы продолжат критиковать исламофобию народа, а также отстаивать безоговорочное и неограниченное принятие мигрантов (разумеется, среди все того же народа). Как бы то ни было, подобные заявления получают все меньше откликов обществе, а их смехотворность с каждым днем все больше бросается в глаза.
— Вы не опасаетесь, что ваше решение посвятить им передовицу повлияет на отношение к ним со стороны некоторых коллег?
¬- Я с большой симпатией отношусь к Плику и Плоку (так мы, любя, прозвали Даве и Льомма), однако они — взрослые люди, и их положение в «Монде» касается только их самих. Мы же сделали нашу работу, то есть обсудили их труд, причем сделали это с заслуженной ими доброжелательностью, поскольку, повторю, они делают полезное дело. Мне бы не хотелось думать, что эта критическая доброжелательность может обернуться для них проблемами. Даже в редакции «Монд» мысль о том, что «Козер» — это реакционеры и зло, все меньше в моде, не так ли?
— В политическом плане стоит также отметить заявления Оливье Фора (Olivier Faure), который говорил об «обратной исламизации»…
— И, разумеется, сразу же дал задний ход после волны «твитов», которую окрестили «поднятыми щитами». Прозрение идет нелинейно. Хотя сегодня и существует широкий консенсус по поводу существования исламистской угрозы, многие все еще отказываются увязывать ее с миграционными явлениями последних десятилетий. Мы же сейчас сталкиваемся с серьезным кризисом интеграции, в результате которого внуки иммигрантов интегрированы хуже, чем их дедушки и бабушки.
— В конечном итоге, возможно, все упирается в Макрона, который все еще глух к этой проблематике?
— Если вы знаете, что думает президент по этому вопросу, мне, как и вашим читателям, было бы очень интересно это услышать. В любом случае, мне остается лишь с грустью и сожалением признать, что он ни разу не упомянул «Шарли Эбдо» после прихода к власти, что его «исторические скитания» не привели его в Батаклан 13 ноября, и что в выступлении у Триумфальной арки он лишь робко отметил «манипулирование религией».
Если добавить ко всему этому проекты пересмотра закона 1905 года, можно сделать вывод, что президент, судя по всему, все больше идет на поводу у своего мультикультурализма и хотел бы, как и Комитет по правам человека ООН, покончить с особенностями светского французского государства и перейти к системе «каждый делает, что хочет» современного либерализма прав.
— Что вы думаете о назначении министром внутренних дел Кристофа Кастане (Christophe Castaner), который путает «католическую вуаль» с исламской?
— Как и вас, меня это не слишком обнадеживает. Как бы то ни было, люди меняются. Быть может, министр внутренних дел читает «Монд». Если серьезнее, есть опасения, что в верхах либо не осознали масштабы проблемы, либо считают, что все рассосется благодаря экономическому росту. Если, конечно, там просто не предпочитают закрыть на все глаза из-за отсутствия очевидных решений.
— Осознание Даве и Льомма, а также части левых в политике и СМИ наступило очень поздно. Не слишком ли поздно?
— Лучше уж слишком поздно, чем никогда. К тому же, еще не слишком поздно. Еще слишком рано утверждать, что мы ничего не можем сделать с влиянием исламистов на часть нашей молодежи. Сила разума существует, если, конечно, мы хотим ею воспользоваться. Нельзя навязать обществу перемены, которые ему не нужны. «Мы победим. Потому что мы мертвее», — писал Мюрей. Я не собираюсь опускать руки, и многие из нас (люди разного происхождения, вероисповедания и т.д.) готовы вести культурную борьбу, чтобы отстоять определенный образ жизни, думать и действовать сообща. Левые открыли луну? Прекрасная новость. Так, не станем же тратить десять лет на злорадство по типу «Вам же говорили!»
— Элизабет Леви (Élisabeth Lévy), журналист и директор журнала «Козер»
