«Фигаро»: Вы передали президенту доклад «Расширение действий Франции в защите ближневосточного наследия и поддержке образовательных учреждений христианских общин региона». Как сейчас обстоят дела с наследием в этих регионах?
Шарль Персонназ*: В этом докладе я обратил особое внимание (именно об этом меня просили в поручении президента) на наследие самых уязвимых общин, в частности христиан и езидов. Как бы то ни было, нависшие над этим наследием угрозы касаются не только его самого: слабость уполномоченных ведомств, набирающая обороты урбанизация, контрабанда предметов культуры и войны затрагивают все культурное наследие Ближнего Востока. В то же время средства сохранения актуальны для всего регионального наследия: сотрудничество для составления списков, подготовка реставраторов, развитие археологических раскопок.
Параллельно с этим наследию христиан и езидов приходится иметь дело с особыми угрозами вроде отсутствия интереса со стороны государственных властей или дискриминационных административных ограничений на реставрацию церквей. Самой серьезной угрозой является изгнание общин. Что осталось от иудейского наследия на Ближнем Востоке через несколько десятилетий после их ухода? Что осталось от греческих, армянских и сирийских церквей в Турции век спустя после геноцида 1915 года и переселения греков и турок? Мало что. Сохранение людей крайне важно для выживания художественного и культурного наследия.
В то же время защита культурного наследия позволяет сохранить ощутимые признаки двухтысячелетнего участия общин в строительстве обществ региона. Именно поэтому такие ассоциации как «Дело Востока» или «Братство» в Ираке, которые нацелены на социальную поддержку, помощь школам и гуманитарные вопросы, обращают большое внимание на проблемы наследия.
— На какой территории существуют самые серьезные трудности?
— Как легко догадаться, самая сложная ситуация сложилась в охваченных войной регионах. Разрушение памятников, библиотек и предметов искусства было целью исламистов в Ираке и Сирии. На все это наложились и разрушения в результате боев и обстрелов. Наконец, конфликты традиционно создают условия для контрабанды предметов искусства.
Стоит также отметить ситуацию в некоторых других странах региона. В Египте, Иордании и Ливане есть необходимая политическая воля, однако не хватает средств для защиты гигантского наследия. В Турции же существует тенденция к намеренно плохой защите христианского наследия для того, чтобы оно постепенно исчезло. В Газе французские археологи больше не могут попасть на раскопки в монастыре Святого Иллариона.
— Вы говорите об особой миссии Франции в этой сфере. У Франции имеются привилегированные отношения с этими общинами? Почему она должна вкладывать в это больше других стран? Какова цель?
— У Франции больше чем у каких-либо других европейских стран сложилась вековая история с этими общинами. Причем она не ограничивается двумя странами, на которые она получила мандат в период между двумя мировыми войнами (Сирия и Ливан), а касается всего региона. Это прошлое не просто питает ностальгию, а вовлекает нас в будущее. Именно это президент напомнил в ходе выставки «Восточные христиане» в Институте арабского мира в прошлом году.
— Почему?
— По двум главным причинам. Во-первых, потому что эти пустившие корни в своих странах общины играют важную роль посредников между двумя берегами Средиземного моря. Их ослабление ознаменовало бы конец открытого миру и плюралистического Ближнего Востока, который лишится разнообразия корней и может зациклиться в себе. Во-вторых, они являются главными носителями французского языка и культуры в регионе, а этот язык распространяет столь важную для нашей страны всеобщность, которую можно представить в трех словах нашего национального девиза.
Именно поэтому поддержка христианских школ на Ближнем Востоке имеет такое большое значение: они являются местами, где растут вместе христиане и мусульмане, пространством мира. Кроме того, они продвигают французский язык и культуру, формируя живое ядро отношений Франции со странами региона.
Таким образом, забота Франции об этих общинах — не реверанс в сторону ушедшего славного прошлого, а акт веры в будущее региона и инвестиции в наши долгосрочные отношения с этим берегом Средиземного моря.
— Нет ли риска того, что ближневосточные меньшинства могут попытаться превратить в инструмент?
У христиан и представителей других немусульманских общин Ближнего Востока сегодня стоит задача стать полноценными гражданами, перестать восприниматься как меньшинства, которые защищают, чтобы получить их поддержку. Это необходимо уравновесить с защитой их особенностей.
Вопросы наследия и образования тесно связаны с проблемой гражданства. Наследие — это вклад в формирование современного общества. Образование — это вклад ближневосточных христиан в будущее общество. Их образовательные учреждения представляют собой лаборатории сосуществования и умиротворения умов. Они предлагают качественное образование при том, что государственные школьные системы неустойчивы, а частный сектор вдохновляется англосаксонским духом и доступен только богатым.
Таким образом, для среднего класса, как христиан, так и мусульман, сохранение этих школ очень важно, поскольку становится залогом хорошего образования детей. Своими школами христиане оказывают услугу всему обществу арабского мира, а не только христианской элите или жителям Каира и Бейрута. Так, например, 90% учеников в школе святых сердец в ливанском Баальбеке — мусульмане.
— Какие из ваших предложений необходимо реализовать в первую очередь?
— В сфере наследия нужно заняться на местах подготовкой реставраторов, чего сейчас практически нет. Именно поэтому я предлагаю создать в Ливане институт реставраторов, который бы охватил весь регион. Кроме того, часть реставрационных работ в зонах конфликта могли бы взять на себя созданный по инициативе Франции Международный альянс по защите наследия и Французское агентство развития. В докладе я также привожу список приоритетных, по моему мнению, объектов.
В сфере поддержки христианских образовательных учреждений на Ближнем Востоке следует расширить средства для подготовки преподавателей и отправки специалистов. Для этого я рекомендую формирование смешанного государственно-частного фонда для поддержки этих школ. Это не слишком существенная инвестиция для государственных финансов, которая при этом даст ощутимые результаты. Все остальные предложения станут возможными лишь при условии формирования подобного фонда.
— Вы предлагаете переименовать секцию «исламского искусства» в Лувре в секцию «ближневосточного искусства». Почему? Не слишком ли часто у нас сводят Ближний Восток к одному лишь исламу, забывая о наследии меньшинств? Как сделать их заметнее?
— Просто скажу, что разница между исламом-религией и исламом-цивилизацией не слишком заметна посетителю, который не ожидает увидеть там иудейские и христианские экспонаты. Именно поэтому мне кажется более уместным географическое обозначение, как в Метрополитен-музее и Музее Виктории и Альберта. Но самое главное в том, чтобы коллекции предметов восточного христианства, которые хранятся в Лувре, Малом дворце, Национальной библиотеке и прочих музеях, приобрели большую известность, поскольку они представляют создавшие их сообщества.
Еще одним сокровищем наследия, которое необходимо сохранить, являются языки. Франции принадлежит уникальное место в Европе в том, что касается изучения древних восточных языков: Школа языков и цивилизаций Древнего Востока и Парижский католический институт. Заслуженные специалисты преподают там полтора десятка языков, в том числе древнесирийский, коптский, армянский, древнеэфиопский, древнееврейский. Защитить это — значит сохранить богатую культуру целых народов.
*Шарль Персонназ (Charles Personnaz), историк и высокопоставленный чиновник
