Избранный третий раз подряд федеральным депутатом от Партии социализма и свободы (PSOL) в Рио-де-Жанейро 44-летний Жан Виллис (Jean Wyllys) намерен отказаться от нового мандата.
В эксклюзивном интервью «Фолье» конгрессмен, который набрал 24295 голосов и в сейчас находится в отпуске за пределами страны, признался, что не намерен возвращаться в Бразилию и собирается посвятить себя научной карьере.
Лидер партии Жулиану Медейруш (Juliano Medeiros) подтвердил, что место Виллиса должен занять Давид Миранда (PSOL-RJ), который является членом муниципалитета в Рио-де-Жанейро.
Со времен убийства своей политической единомышленницы Мариэль Франко (Marielle Franco) в марте прошлого года Виллис живет под охраной полиции. Поскольку угрозы расправы, нередко звучавшие в адрес Виллиса еще до гибели депутата городского совета, становились все более частыми, он принял решение отказаться от жизни публичного человека.
«[Бывший президент Уругвая] Пепе Мухика (Pepe Mujica), узнав, что мне угрожает смерть, дал мне такой совет: „Парень, подумай о себе. Мученики не герои". Так оно и есть: я не хочу жертвовать собственной жизнью», — обосновывает Виллис свой выбор.
По словам Виллиса, на его решение покинуть страну повлияла также недавняя информация о том, что родственники бывшего конгрессмена, подозреваемого в организации боевиков, в отношении которых ведется расследование по делу об убийстве Мариэль, работали на избранного сенатора Флавиу Болсонару (Flávio Bolsonaro) во время его пребывания на посту депутата от штата Рио-де-Жанейро.
«Для меня стала шоком новость о том, что жена и мать наемного убийцы состоят в штате сотрудников у сына президента, — говорит Виллис. — Президента, который не упускал случая меня оклеветать, осыпал оскорблениями и всегда использовал гомофобию против меня. Такая среда для меня небезопасна».
Когда было объявлено, что Виллис решил отказаться от своего депутатского мандата, член муниципалитета Карлуш Болсонару (Carlos Bolsonaro, PSC-RJ), сын Жаира Болсонару (Jair Bolsonaro), написал в Твиттере: «Иди с Богом и будь счастлив!» Президент, сообщив о своем возвращении из Давоса (Швейцария), написал в социальной сети: «Настал великий день!»
Многие пользователи увидели здесь намек на Виллиса, но президент позднее опроверг эти предположения, написав, что он имел в виду выполненную в Давосе миссию, свое возвращение в Бразилию и веру в будущее страны, которую только подкрепляют биржевые котировки.
Заместитель Виллиса Давид Миранда в итоге написал так: «Жаир, относитесь к Жану с уважением и попридержите свое ликование. Один ЛГБТ уйдет, но на его место придет другой, на этот раз выходец из Жакарезинью (Jacarezinho — фавела в Рио-де-Жанейру — прим. ред.). Другой, который за два года одобрил больше проектов, чем Вы за 28 лет. Увидимся в Бразилиа».
Будучи первым бразильским парламентарием, открыто заявившим о своей нетрадиционной сексуальной ориентации и включившим в повестку дня Национального конгресса вопрос о ЛГБТ, Виллис сделался одной из главных мишеней для консервативных групп, особенно в социальных сетях. По словам Виллиса, распространяемые о нем поддельные новости «сломали его изнутри», хотя он и выиграл как минимум пять судебных дел, защищаясь от оскорблений, клеветы и диффамации.
«Наказание, назначенное, к примеру, Алешандре Фрота (Alexandre Frota), никогда не восполнит ущерб, который он нанес мне своим обвинением в педофилии. Из-за этой лжи моя репутация рушилась у меня на глазах, и я был бессилен что-либо сделать. Люди не имеют ни малейшего представления о том, каково это — быть объектом нападок», — сказал Виллис.
В декабре прошлого года Федеральный суд первой инстанции обязал федерального депутата от Социал-либеральной партии (PSL) Фрота выплатить компенсацию в размере 295 тысяч реалов за опубликованную им фотографию Жана Виллиса, которая сопровождалась клеветническим заявлением: «Педофилия — нормальная практика у целого ряда животных, ненормально — предвзятое отношение к ней людей».
Виллиса возмущает в Бразилии прежде всего отсутствие свободы. «Провести четыре года в бронированной машине и под конвоем — разве это жизнь? Четыре года я буду лишен возможности ходить туда, куда привык ходить?» — вопрошает он.
Виллис предупредил о том, что временно перестанет появляться в соцсетях и не намерен следить за общественным резонансом, который вызовет его заявление об уходе.
«Это было сложное, мучительное решение, поскольку, делая этот выбор, я также отказываю себе в близости с семьей, друзьями и людьми, которые меня любят и хотят, чтобы я был рядом», — объясняет он.
Относительно будущего у Виллиса все еще нет определенных планов. «Думаю, придется сказать, что собираюсь на Кубу», — иронизирует он.
«Фолья»: когда Вы решили отказаться от депутатского мандата?
Жан Виллис: Мысль о том, чтобы удалиться от общественной жизни, начала приходить ко мне с тех пор, как я стал жить под конвоем — после гибели Мариэль. До этого я не раз получал угрозы расправы, а в ее адрес, как ни странно, их не было. Я никогда не думал, что эти угрозы действительно могут быть претворены в жизнь. Вот почему и не пользовался постоянной охраной.
Но когда произошло убийство Мариэль, я осознал всю серьезность ситуации. Помимо этих смертельных угроз, исходящих от групп наемников и убийц, связанных с боевиками, существовала еще одна возможность: нападение со стороны религиозных фанатиков, которые принимают всю направленную против меня клевету за чистую монету.
- На Вас уже совершали нападение?
— Люди часто выкрикивают оскорбления, были и те, кто осмеливался меня толкать даже в присутствии охранников. А запущенная против меня кампания фальшивых новостей только усугубила эту ситуацию. Я не баллотировался в президенты республики, но при этом фигурировал в главной фейковой новости — о «наборе для геев» (kit gay). Это была ложная новость, запущенная в 2011 году и примененная ко мне.
В тот день, когда произошло лунное затмение [27 июля] — помните, на небе появилась красная луна?— я не мог выйти на улицу, потому что мне угрожали. Я мог бы спуститься только в сопровождении охраны, но ее тогда не было. Казалось бы, такая простая вещь, природное явление, но я был лишен возможности его понаблюдать.
Тот день стал для меня переломным, в отчаянии я сказал себе: «Я все это брошу». Это абсурд: я, находясь у себя на родине, не могу выйти на улицу, чтобы посмотреть лунное затмение, не рискуя при этом получить изрядную порцию оскорблений от людей, которые считают меня педофилом и думают, что я хочу приучить их детей к гомосексуализму.
- Вы не думали отозвать свою кандидатуру?
— Я не думал об этом, потому что с головой ушел в работу. К тому же, это не только мое дело, — оно касается партии в целом. Правда, когда меня уже выдвинули в кандидаты, я думал об уходе. Во время предвыборной кампании на президента было совершено покушение — инцидент, обстоятельства которого еще предстоит выяснить, — и это событие еще больше подстегнуло насилие, направленное против меня в общественных местах.
ОАГ установила срок, в течение которого государство должно было сообщить, какие меры оно предпринимало для обеспечения моей защиты. Ответ государства был в высшей степени абсурдным.
Государство не признало наличие в Бразилии случаев насилия на почве гомофобии. И это после того, как в ходе избирательной кампании было убито четыре или более людей ЛГБТ, после того как Моа ду Катенде (Moa do Katendê) погиб в Баии из-за установившейся во всей стране обстановки политического насилия.
Государство ответило ОАГ, что я находился в безопасности — настолько, что принял участие в выборах. Это шутка. Единственное, чего я хотел тогда, это уйти в отпуск, чтобы покинуть страну. Потому что я чувствовал себя в постоянной опасности, даже когда меня сопровождала охрана. Когда я уехал в отпуск, я испытал совершенно новые ощущения от жизни на свободе. Тогда я и принял решение не возвращаться.
- Вы зарекомендовали себя одним из главных противников Жаира Болсонару в Палате депутатов, вплоть до того, что однажды плюнули ему в лицо во время голосования по вопросу импичмента бывшего президента Дилмы Русеф (Dilma Rousseff). Избрание Болсонару повлияло на Ваше решение отклонить новый депутатский мандат?
— Повлияло не само его избрание, а уровень насилия, который резко вырос после выборов. К примеру, на днях одному трансвеститу вырвали сердце из груди. И на его месте мерзавец [убийца] поместил изображение святой.
За одну только неделю нападениям подверглись три лесбийские пары. Одна из них была убита. Насилие в отношении ЛГБТ в Бразилии растет пугающими темпами.
[Бывший президент Уругвая] Пепе Мухика, услышав, что мне угрожает смерть, сказал: «Парень, береги себя. Мученики не герои». Так оно и есть: я не хочу жертвовать собственной жизнью.
Насилие против меня сделалась настолько обычным делом, что Марилия Каштру Невес (Marilia Castro Neves), судья из Рио-де-Жанейро, в одной группе своих коллег в Фейсбуке предложила меня казнить. Она выступила в защиту профилактической казни, однако, по ее словам, я не стою пули, которая меня убьет, и тряпки, которой будут убирать место казни.
Потом один из судей сказал, что, наверное, мне захочется получить выстрел в спину. И она ответила: «Нет, потому что пуля слишком тонкая».
Вот вам яркий пример насилия на почве гомофобии, инициатором которого выступает судья из Рио-де-Жанейро. Как я могу считать себя в безопасности в этом государстве, представителем которого являюсь и ради которого я принимал участие в выборах?
- Вы — главный рупор ЛГБТ-движения в Конгрессе. И решаете отказаться от мандата в то самое время, когда вокруг этой темы разгорается все более ожесточенная полемика?
— Чтобы продолжить начатое дело, мне нужно оставаться в живых. Я не хочу быть мучеником. Я хочу жить. Думаю, что политическое насилие, установившееся в нашей стране, рано или поздно пройдет. Возможно, в будущем я возобновлю эту работу, но сейчас я даже не думаю об этом, потому что существует множество способов борьбы за пределами институционального пространства.
- Вы одним из первых в Бразилии стали активно использовать интернет в политических целях. Как Вы оцениваете атмосферу, царящую сегодня в социальных сетях?
— Разница в том, что для меня интернет был способом сделать свою работу более прозрачной, расширить набор каналов коммуникации и возможности выхода прямой демократии к населению. Я никогда не использовал интернет с тем, чтобы кого-то оклеветать или облить грязью.
Этим мы и отличаемся от новых звезд соцсетей. Они используют социальные сети для распространения поддельных новостей.
Наберется целая группа людей, избранных благодаря этой лжи, в том числе направленной против меня. Я выиграл судебные процессы против пяти человек, которые меня оклеветали. Но эти процессы никогда не восстановят ущерб, который был нанесен моей жизни и жизни моей семьи.
Наказание, назначенное, к примеру, на Алешандре Фрота, никогда не восполнит ущерб, который он нанес мне своим обвинением в педофилии. Из-за этой лжи моя репутация рушилась у меня на глазах, и я был бессилен что-либо сделать. Пострадала вся моя семья. Люди не имеют ни малейшего представления о том, каково это — быть объектом нападок.
- Какие у Вас планы? Куда Вы теперь собираетесь?
— Я не буду говорить вам, где нахожусь сейчас. Думаю, скажу даже, что поехал на Кубу [смеется]. Я преподаватель, мое дело учить. Я пишу, у меня есть незаконченная книга. Буду менять свою жизнь. Я собираюсь учиться, хочу получить докторскую степень.
Я буду искать место, где смогу работать над докторской диссертацией, чего мне не удавалось сделать все эти годы. Направлю свой жизненный корабль по этому новому курсу.
Когда я себя переделаю, когда пойму, что пришло время, я вернусь — не обязательно туда же, в парламент, но я вернусь к борьбе за дело — ее я никогда не оставлю.
- Как Ваше решение было воспринято партией?
— Мои коллеги по партии признают, что я действительно сделался мишенью для недоброжелателей, и поддержали меня в решении не возвращаться. Они осознают всю серьезность угроз в мой адрес, они видят, что я подвергаю себя риску и оказываюсь в более уязвимом положении, когда меня отождествляют с официальным защитником прав ЛГБТ. Разумеется, они сожалеют, но поддерживают мое решение.
— Как Вы считаете: Ваша крайне решительная позиция в защиту мандата Дилмы Русеф, и особенно бывшего президента Лулы (Lula da Silva), способствовала этому усилению враждебности?
- Думаю, да. По-моему, все перемешалось, и я превратился для этих людей в публичного врага. Кто-то угрожал мне из ненависти к Партии трудящихся, другие просто хотели, чтобы я замолчал. Все смешалось.
PSOL признает эту уязвимость. Даже мои избиратели это поймут. Тысячи людей вышли на улицы в знак протеста против казни Мариэль Франко не просто так. Они вышли потому, что были возмущены убийством честной, достойной женщины, парламентария с блестящим будущим, которую сразили очередью из пулемета, пущенной прямо в лицо.
Я не хочу себе такого конца. Вот почему я решил не возвращаться и отказаться от мандата. Я не ухожу в отставку, потому что еще не успел вступить в должность.
- За те восемь лет, что Вы провели на посту федерального депутата, Вы сожалеете о каком-то из своих поступков?
— Мне нечего стыдиться. Полагаю, что я внес свой вклад: сегодня из-за фальшивых новостей, нападок и лжи он, возможно, не признан, но в зеркале заднего вида ясно видно, что все это время я был на верной стороне.
Успех в борьбе за равноправный гражданский брак был достигнут во многом благодаря моим усилиям. Я очень горжусь нашими достижениями. Все эти восемь лет я с достоинством исполнял свои обязанности. Но я человек, и я достиг своего предела.
Для меня стала шоком новость о том, что жена и мать наемного убийцы [бывшего конгрессмена, подозреваемого в организации боевиков, в отношении которых ведется расследование по делу об убийстве Мариэль] состоят в штате сотрудников у сына президента. Президента, который не упускал случая меня оклеветать, осыпал оскорблениями и всегда использовал гомофобию против меня. Такая среда для меня небезопасна
- Каким, на Ваш взгляд, будет правление Жаира Болсонару и какую роль в ближайшие четыре года должна будет играть оппозиция?
— Я не питаю никаких иллюзий в отношении этого правительства. С момента избрания этого субъекта резко возрос уровень насилия против меньшинств. Нереспубликанский характер их позиции — его и сыновей — сегодня всем очевиден. Поэтому я ничего особенно хорошего от них не жду.
Прогнозы для экономической политики тоже не самые утешительные. Неолиберальный шок в такой неравной стране, как наша, ничем хорошим не закончится. И я думаю, что министр юстиции [Сержио Моро (Sergio Moro)] должен по крайней мере в какой-то форме предупредить об этом население. Так что мои перспективы не самые лучшие.
По-моему, единственный выход для левых — объединиться. Но, честно говоря, я не хочу больше говорить об этом, ведь я отказывался от мандата именно для того, чтобы больше не касаться этих вопросов. Я хочу позаботиться о себе и сохранить свою жизнь.
