Несмотря на снег с дождем, сотни людей собрались недавно у позолоченных ворот Стамбульского университета с требованием освободить их родных в стране на другом конце Шелкового пути — в китайской провинции Синьцзян.
На промокших транспарантах перечислялись имена и возраст членов их семей, содержащихся в китайских лагерях перевоспитания. Над зонтами развевались голубые флаги движения за независимость Синьцзяна, соседствовавшие с турецкими флагами. Участники акции скандировали: «Да здравствует независимость Восточного Туркестана!»
За последние десятилетия в Стамбуле появилась большая уйгурская диаспора. Но она стала особенно заметной за два года, прошедшие с начала развернутой Китаем кампании против уйгуров и других мусульманских меньшинств. Открываются уйгурские книжные магазины и школы, преподающие на уйгурском языке, активисты объединяются и самоорганизуются.
«Уйгуры за пределами Китая стали очень националистичны, — сказал Абдулла, аспирант одного из стамбульских вузов, отказавшийся назвать свою фамилию из опасений навредить родственникам в КНР. — При наличии давления извне люди крепче держатся за свои ценности, религию, культурное наследие, литературу. Этот национализм имеет целью защитить уйгурский народ от китайского угнетения».
Стамбульская диаспора заметно подросла примерно в 2014 году, когда в Китае вдруг начали выдавать паспорта большему числу уйгуров. «В 2014-м, 2015-м, похоже, были упрощены процедуры получения уйгурами паспортов и разрешений покинуть КНР, — отметил Риан Тум, научный сотрудник Ноттингемского университета и автор книги по истории уйгуров. — Но теперь уйгурам почти невозможно получить паспорт и выехать».
Некоторые уйгуры бежали в Турцию после того, как правительство Египта, подписав соглашение с Китаем, начало в 2017 году арестовывать и депортировать уйгурских студентов. Рошенгуль Абдулхелим, женщина 32 лет, говорит, что ее мужа и ряд других иностранных студентов арестовали в июне того года.
«Мне позвонили из [египетской полиции] и заставили купить ему билет», — сказала она, добавив, что ее супругу удалось ускользнуть в аэропорту Дубая и бежать в Турцию. Чуть позже она переехала к нему в Стамбул.
Уйгуры в Турции знают, что в случае возвращения в Китай они, скорее всего, окажутся в тюрьме. «Одним из факторов при принятии властями решения об отправке людей в лагеря являются поездки за границу, — сказал Тум. — Побывавшим за границей уйгурам практически точно по возвращении грозит отправка в лагеря для интернированных».
Мать Абдуллы рассказала ему, что его отец был отправлен в лагерь в сентябре 2017 года. Поскольку его родители были «законопослушными гражданами», которые избегали политики, Абдулла считает, что его отца забрали, потому что он и его брат ездили в Турцию. Во время последнего разговора с матерью в январе 2018 года она велела ему больше не звонить.
«Представители диаспоры больше всего боятся, что китайские власти что-нибудь сделают их родственникам. И подобное происходило неоднократно: есть множество документальных подтверждений тому, что власти арестовывают членов семей, — сказал Тум. — Спецслужбы открыто угрожают этим: например, они могут позвонить [представителю диаспоры], держа при этом у трубки члена его семьи».
После переезда в Стамбул в 2011 году Абдулла регулярно общался с матерью по телефону. «Надеюсь, что у нее все хорошо, но возможно ее тоже бросили за решетку. Я не знаю, — сказал он. Затем он замолчал на несколько секунд и добавил: «Я много раз хотел позвонить, набирал ее номер телефона, но затем сбрасывал звонок. Не хочу, чтобы она из-за меня оказалась в тюрьме».
Абдулла раньше держался подальше от акций протеста, опасаясь, что иначе что-нибудь может произойти с его родными. «Я был так осторожен, но все равно получил тот же результат», — сказал он. Из-за того, что репрессии в КНР носят такой системный характер, уйгуры за границей теряют страх.
Маленький Кашгар
Абдулхелиль Абитоглу расширил ассортимент уйгурской литературы в своем книжном магазине в стамбульском районе Зейтинбурну. В этом открывшемся три года назад в подвальном помещении магазине можно найти самые разнообразные книги — от сборников рецептов и детских книг до романов и политической литературы.
«Большинство авторов этих книг сейчас в тюрьме в Восточном Туркестане [как уйгуры называют Синьцзян], но мы здесь не даем людям забыть об их трудах, — сказал он. — Тут представлен широкий ассортимент литературы об истории и цивилизации уйгуров».
В рабочем районе Сефакей, где также проживает много уйгуров, Локман Хирай в 2015 году открыл уйгурскую школу, заметив, что во время уроков множество уйгурских детей шатаются по улицам. В школе проходят уроки по турецкому языку и другим предметам, включая математику, а также уйгурский язык и историю. После того, как в начале 2017 года двое старших братьев Хирая оказались в лагерях, он начал принимать участие в акциях протеста, а в декабре прошлого года помог организовать 22-дневную манифестацию, в рамках которой люди прошли маршем из Стамбула в Анкару.
«Сначала шли семь человек. Потом нас стало девять. Каждый день кто-то присоединялся к акции, и в конце нас было уже 70 человек», — сказал он.
Но затем турецкая полиция разогнала марш.
Турция является одной из немногих стран, открыто осуждающих репрессии в Китае. Например, в своем заявлении в прошлом месяце Анкара назвала лагеря в КНР «огромным позором для человечества». Но хотя традиционно Турция считалась безопасным пристанищем для уйгуров, в последнее время их юридический статус в этой стране несколько осложнился.
В частности, антрополог Рейе из Колумбийского университета обнаружил, что многим уйгурским семьям стало сложнее получить документы на проживание в Турции. «Для многих это очень большая проблема, т.к. из-за этого они не могут устроиться на работу. У них кончаются деньги и им становится нечем кормить семью», — сказал он.
По словам Хирая, нескольким его друзьям и родственникам не удалось получить разрешение на проживание в стране. «Мои родители подали документы на разрешение полтора года назад. И мы все еще ждем», — сказал он.
