«Мы буквально стучали в окна и перелезали через заборы», — рассказывает Коды, когда мы вместе сидим в его офисе в Славянске.
Через окна до нас доносится шум оживленной улицы, и Коды возвращается в своем рассказе в 2015 год, когда вместе с украинскими добровольцами он оказывал помощь в Дебальцеве, которое тогда обстреливалось.
Пока на площади его коллеги раздавали людям, собравшимся вокруг грузовика с продуктами, гуманитарную помощь, он вместе с другими активистами искал по городу тех, кто не мог самостоятельно забрать продукты.
«Нам приходилось всегда спешить, чтобы покидать Дебальцево еще засветло, потому что ночью ситуация осложнялась», — описывает Коды обстановку в то время. «Солдаты на блокпостах очень боялись незнакомцев, ведь в то время на них совершались покушения. Поэтому подходить ночью к блокпосту всегда было опасно. По нам могли выстрелить наши же», — рассказывает он.
Во время одной из подобных розыскных акций наши добровольцы в Дебальцеве нашли бабушку с дедушкой лет 80.
Они жили в трехэтажном доме на первом этаже. Женщина не могла ходить и лежала в постели. Мужчина хоть и мог передвигаться, но давно ослеп.
«По всей квартире были протянуты веревки, по которым он ориентировался. Каждый раз, когда мы бывали в Дебальцеве, мы, беспокоясь, приходили к ним просто посидеть и поговорить. Хорошие были люди. Я взял их телефон и потом часто им звонил», — рассказывает Коды.
Когда однажды он позвонил дедушке, на том конце прозвучала фраза: «Номер не доступен».
Коды звонил ему тогда, когда за Дебальцево велись жестокие бои между украинской армией и пророссийскими силами.
Через несколько дней на дисплее мобильного все же появился знакомый номер. Но вместо старика Коды услышал взволнованный голос: «Вы звонили. Я не знаю, кто Вы, но Ваш номер помечен как важный. Вы должны знать, что мой отец умер».
«Мне позвонил сын, который жил на оккупированной стороне. Он не мог приехать к родителям, так как в городе была украинская армия. Когда его взяли русские, он тут же отправился к родителям. Но дом он нашел в руинах, а среди них — мертвую мать и раненого отца, который вскоре умер от полученных ран», — вспоминает Коды.
«Когда мы разговаривали, его состояние было ужасным. Как и мое. Я никому не пожелаю это пережить».
Он хочет отдать свой долг
По словам самого Коды, на Донбасс он приехал отдать свой долг украинской семье, которая позаботилась о нем в начале его авантюрного путешествия по Восточной Европе.
В 2013 году дипломированный электрик из Брно решил, что работа на заводах — это не его и что лучше будет на какое-то время уехать путешествовать за границами Чехии.
Большинство путешественников отправляется на Запад, а он решил выбрать противоположное направление.
Одной из промежуточных остановок, где он хотел подучить русский язык, он выбрал Украину. Но в стране тогда как раз разгорался Майдан, а вскоре случилась аннексия Крыма и на востоке страны провели спорные референдумы о независимости.
Несмотря на сложную обстановку, Коды решил, что все-таки будет придерживаться своего первоначального плана, и в апреле 2014 года он приехал в закарпатский Хуст, где его приняла местная семья.
Именно в ней он научился тому, что на Украине умеют все местные парни. Например, рыть колодцы.
«Я приехал именно тогда, когда начался призыв в армию, — описывает Коды. — Мое представление о военной службе изменилось к лучшему. Меня всегда интересовала военная история, и на Украине я сразу ощутил, что значит армия. Когда я узнал о добровольцах, которые помогали в уже освобожденном Славянске, то решил присоединиться к ним. И вот я здесь с ноября 2014 года».
В унылый восточно-украинский город он приехал в воскресенье утром. Картину опустошенного города довершала не только ноябрьская тьма, но и гул, раздававшийся с фронта.
Хоть он был и новичком в команде добровольцев, Коды ожидал, что его сразу привлекут к работам по восстановлению городского детского дома. Но коллеги отвели его в церковь.
«Раньше вера меня не интересовала. Но в момент, когда я вошел в эту церковь, я приблизился к евангелистской вере. Мой взгляд на мир изменился. Я понял, что оказался в правильном месте. В церковь все время приходили люди, которые еще вчера или позавчера бежали с фронта, потеряли свои дома, близких, но они крепко держались за свою веру. Сегодня я уже не хожу в ту церковь, но тот период жизни стал очень важным для меня».
Желание помогать
В Славянске Коды остался жить, женился, и у него родился сын. И хотя он с супругой мог бы вернуться обратно в Брно, Коды говорит, что останется на Донбассе до тех пор, пока будет чувствовать себя нужным.
Этого жителя Моравии связывают с востоком Украины два слова: речь идет о названии организации «Желание помогать».
Доверяют настолько, что Коды возвращался на фронт уже с несколькими тысячами, на которые купил фургон, и стал вместе с добровольцами развозить на нем хлеб. По его словам, они добирались до тех мест, где люди боролись за выживание. По его словам, они были испуганы, оставшись в местах боев, как в ловушке, и чуть не переворачивали фургон, только чтобы получить свою краюху.
Но со временем хлеб сменился дровами, которые Коды отвозил в городок Красногоровка.
Добровольцы помогали тем, кто живет вдоль линии фронта, но этого им показалось мало. Близился конец 2015 года, и грянули сильнейшие морозы.
«Еще прежде я видел людей, которые замерзли на фронте, потому что не знали, как получить помощь. Я понял, что те, кто стоит за помощью на площади, еще хоть как-то способны позаботиться о себе. А те, кто особенно остро нуждается в помощи, просто не могут за ней обратиться. Они остаются лежать в подвалах с ампутированными ногами», — говорит Коды.
Поэтому он решил привозить людям дрова на зиму.
Когда он рассказал о своем плане в Чехии, на счету его организации собралось полмиллиона. «Неожиданные, огромные деньги, благодаря которым я обеспечил дровами на зиму целый город приблизительно с двумя тысячами жителей. Хватило на 15 грузовиков с дровами», — описывает он.
Точно так же благодаря чеху дровами Красногоровку удалось обеспечить и в 2016, и в 2017 году, а также этой зимой.
«Мы не можем вернуться в Брно сейчас. Я чувствовал бы, что делают что-то неправильно, что бросаю этих людей. Если завтра война закончится, людям там придется еще хуже. Потому что крупным организациям станет труднее доказать, на что им требуются деньги, хотя помощь людям все равно будет нужна. Когда война закончится, многие организации уйдут. Но только на разминирование территории потратятся годы», — утверждает Коды.
Как дорогое электричество отпугнуло бизнесменов
Мы разговариваем вскоре после первого тура выборов украинского президента.
Поэтому я спрашиваю не только о жизни в городе, но и о том, почему Славянск голосовал за пророссийского кандидата в президента Юрия Бойко, то есть сохраняются ли в городе сепаратистские настроения.
«Эти люди хотят, чтобы Украина была Украиной, а не Россией», — отвечает Коды.
Другое дело, кого они хотят видеть во главе Украины. Так, например, Коды отмечает, что становится больше тех, кто говорит: «Отдайте им Донецк, только чтобы война закончилась. Нам он не нужен».
«Но нынешний президент Порошенко настаивает: „Мы освободим Донецк". Это людям не нравится, поэтому, видимо, они и выбирают других кандидатов. С другой стороны, что тут происходит: больше всего денег город получает от керамики. Около 70% средств крутится вокруг керамических заводов. У меня есть шесть знакомых, у которых керамическое производство. Из этих шести четверым пришлось отказаться от своего бизнеса», — рассказывает Коды о местных проблемах.
Хотя, по его словам, бизнес этих знакомых был вполне налажен и они входили в средний класс (совсем немногочисленный в городе), на рубеже 2018 — 2019 годов они закрыли свои производства. Причина одна: с нового года без предупреждения им повысили тариф на электричество на 250%.
Предприниматели переживают экономический стресс
«Раньше они платили за электричество по 20 тысяч гривен, а теперь нужно 80 тысяч плюс аванс. Найти тут деньги невозможно. А ведь у них работало много народу. И вот незадолго до президентских выборов часть горожан потеряла работу. Зарплаты не растут, а тарифы на электроэнергию ползут вверх. Я не знаю, кто придумал эти меры», — говорит Коды.
С другой стороны, как отмечает Коды, в такой ситуации все же лучше жить на Украине, чем в России. До российской границы тут недалеко — меньше 300 километров.
«Люди, которые живут в России, еще беднее. Я вижу разницу, когда время от времени езжу туда к родственникам. Что касается телевидения, то 60% новостей там — об Украине. Там распространяются фальшивые новости, а люди им верят. Пока разговор идет о детях, все нормально, но стоит только коснуться политики — фиаско», — возмущается Коды.
Его родственники, например, до сих пор верят, что Славянска нет и что после того, как его захватили «украинские фашисты», «прежде освобожденный» Славянск был уничтожен и стерт с карты.
«Когда мы говорим им, что бываем там уже четыре года, и хотим рассказать, как город живет сегодня, они отвечают: „Не надо". И меняют тему. На Украине жизнь непростая, но тут есть хотя бы элементарная свобода. В России ее нет», — добавляет Михал Кислицкий по прозвищу Коды.
