Почти год назад, в ночь на 24 июня, подростки-школьники, члены организации «Трезвая и злая молодежь», напали на лагерь цыган в окрестностях Львова, вследствие чего один молодой парень погиб и четверо были травмированы. Громкая и трагическая история расколола украинское общество в моральном измерении. Немалая часть людей восприняла это нападение как проявление «сознательности» граждан, которые, не дождавшись действий от полиции, решили «взять ответственность» за спокойствие города на себя.
В последние годы, не в последнюю очередь из-за раскручивания националистической темы, самосуд в Украине все чаще учиняется организованными отрядами. Так, в Запорожье действует общественная организация «Наследие», которая занимается самовольным отслеживанием и отлавливанием педофилов. Запорожские педофилы расплачиваются за попытки организовать встречу с несовершеннолетними только публичным афишированием своих имен, а вот участники объединения «Молодая кровь» из молодежного крыла организации «Щит и меч», поймав в Киеве подростка, который торговал амфетамином, примотали его к «столбу стыда» и сняли об этом видео. Праворадикальная организация С14, желая «навести порядок» с лагерем цыган в Киеве, прошлой весной устроила разгон на вокзале и сожгла их поселение на Лысой горе. Казалось то, что произошло во Львове, должно было остановить страшную тенденцию самосудов, но реальная ситуация выглядит иначе.
Часть украинцев воспринимает подобные инициативы «от народа» положительно и считает их проявлением неравнодушия. Самосуды постепенно становятся привычной практикой украинцев — в 2017 году было зафиксировано почти 100 случаев разных самовольных расправ. По данным ООН, в 2018 году в Украине было около 36% людей, которые предполагали, что в некоторых случаях самосуд оправдан, а 12% (то есть каждый десятый) были убеждены, что самосуд — единственный способ наказать преступников. Примечательно, что в разрезе регионов наименьший показатель людей, которые считают самосуд допустимым, сосредоточен на Донбассе — таких там лишь 1,6%. Похоже, только те люди, которые сами столкнулись с кошмаром ничем не сдерживаемого насилия, по-настоящему понимают важность закона, ведь человеческие эмоции, как показывает война, — плохая почва для объективного приговора.
Согласно уже упомянутым исследованиям, около 52% людей на Украине согласились с тем, что нападение на лагерь цыган — это тяжкое уголовное преступление, и лишь пять человек из ста считали, что львовские подростки поступили правильно. А моральный разлом случился — как не странно, именно в интеллектуальной среде: часть украинских писателей неожиданно стала на сторону агрессивных подростков. Громкость публичной дискуссии вокруг цыган снизилась только через несколько месяцев, завершившись выставкой украинского фотографа Алексея Зинченко «Цыгане — это мы». Своими работами художник попытался показать, что цыгане — это такая же часть Украины, как и остальные нации, которые здесь проживают, а прежде всего — просто «достаточно счастливые люди», такие же, как мы.
Неудобство цыганского вопроса на Украине понятно. Стереотипное восприятие цыган как нарушителей спокойствия, конечно же, возникло не без реальной подоплеки — но и украинцы почему-то в голливудских фильмах фигурируют, в первую очередь, как бандиты или мафиози, а не как праведники или меценаты. Цыгане, «оседлые кочевники», как их называет философ Жюли Реше, имеют свои трудности, но и собственное достоинство, и апеллировать нужно именно к нему, а не к общественным порокам, которые существуют в каждом обществе. Если Украина надеется на поддержку сильных мира сего в международном сообществе, ей стоило бы самой начать заботиться о тех, кто слабее, а цыгане как раз требуют внимания и заботы. Вместо того, чтобы травить тех, кто и без того является гонимым и униженным, украинцы могли бы задуматься над собственным опытом скитаний и попробовать уберечь еще одну нацию, пусть другую, совсем не похожую на нас, от мытарств по задворкам мира.
Прежде всего, следует понять, что истерию вокруг подобных вопросов всегда стараются использовать себе на руку определенные политические силы. Так, скажем, на прошлой неделе коалиция цыганских неправительственных организаций попыталась провести пресс-конференцию, посвященную как раз годовщине погромов во Львове — однако мероприятие было сорвано правыми радикалами, которые явились на встречу, принеся с собой холодное оружие и алкоголь, якобы изъятые ими у цыган. Таких людей в СМИ часто называют «активистами» и предоставляют им слово — что, конечно, помогает подобным группировкам получать публичную поддержку и дает «зеленый свет» другим прецедентам самосуда. Поэтому, в первую очередь, стабилизация ситуации означала бы запрет доступа к медийному пространству сообществам, которые осуществляют преступные действия, нарушают права цыган.
Справедливое наказание виновных в нападениях на цыган — вторая важная вещь, благодаря которой Украина может улучшить, в первую очередь, собственную судьбу. На сегодня, по словам представительницы цыганской общины Золы Кондур, в суде находятся три дела, связанные с убийствами цыган — за ходом всех дел внимательно следят многочисленные международные правозащитные организации. Успешное судебное решение хотя бы одной из них будет положительным знаком для наших международных партнеров, и стоп-сигналом для радикальных организаций — ответственность перед законом заставит задуматься всех, кто планирует подобные акции.
Сейчас министерство информационной политики, министерство культуры, министерство социальной политики чрезвычайно заинтересованы в решении цыганского вопроса. Национальная полиция за последний год разработала специальные алгоритмы действий, которые должны не допустить конфликтов в случае возникновения стихийного цыганского поселения в городе. Международные эксперты отмечают (и это можно считать третьим шагом для налаживания отношений с цыганами), что проблемы цыган решались бы гораздо эффективнее, если бы местная власть была лучше осведомлена в их потребностях и помогала людям в их законном решении.
Конечно, следует понимать, что ни одна проблема не решается в одностороннем порядке — немало цыганских общин являются слишком закрытыми, так как опасаются потерять свою идентичность, и только от их инициативы зависит, насколько они сами смогут принять помощь. Стоит, однако, отметить, что те позитивные изменения, которые произошли в украино-цыганском диалоге после львовской трагедии, произошли благодаря инициативам как раз цыганской общины.
Куратор уже упомянутой выставки «Цыгане — это мы» Константин Дорошенко, комментируя работы Алексея Зинченко, вспомнил слова писателя Милана Кундеры: Европа, особенно центральная — это земли, где на маленькой территории смешано очень много разных культур, этносов, религий. Чем дальше мы движемся к великой степи, на восток, тем больше огромных территорий заселены гораздо меньше, и имеют достаточно однородную культуру. В этом смысле, отмечает куратор выставки, Украина является, несомненно, Европой. Как и в каждой европейской стране, сегодня, когда речь идет о нации, имеется в виду, что народ и нацию составляют все люди, живущие на той или иной территории. Они переплетаются, влияют друг на друга с точки зрения культуры, традиций так далее. Это тоже европейский подход. Поэтому каждый, кто живет в этой стране, кто любит Украину — это тоже мы.
