Российские дипломаты и политические комментаторы постоянно твердят, что Россия не использует энергоресурсы в политике и подходит к торговле ими исключительно как к бизнесу. Польша, Украина и страны Балтии, в свою очередь, повторяют, что ситуация выглядит иначе, а за это их обвиняют в русофобии. Почему Центрально-Восточная Европа скептически относится к российскому сырью? Потому что, если в случае Западной Европы экспорт российских энергоносителей — это действительно в первую очередь бизнес (хотя есть и исключения), то в случае нашего региона все обстоит иначе.
Архитектура зависимости
Система газо- и нефтепроводов, по которым нефть и газ поступали из отдаленных районов СССР на его западные рубежи и членам СЭВ, вместе со всей инфраструктурой строилась в 1970-е годы таким образом, чтобы большинство государств региона могли получать только советское сырье. В результате Белоруссия, Эстония, Финляндия, Литва, Латвия, Молдавия, Словакия еще в 2013 на 100% зависели от поставок из России. Более 50% сырья покупали у нее Австрия, Болгария, Чехия, Греция, Польша, Словения, Венгрия и Украина.
При этом все НПЗ стран бывшего СЭВ сталкиваются с двумя серьезными проблемами. Во-первых, они возводились с использованием технологий, которые позволяют перерабатывать только нефть марки «Юралс». В этом есть свои плюсы: из-за высокого содержания серы она относительно дешева, а это позволяет хорошо заработать на продаже нефтепродуктов. Есть, однако, и минусы: предприятия зависят от российского сырья. Во-вторых, диверсификация источников поставки оказывается очень сложным и дорогостоящим предприятием: купленную в другом месте нефть нужно соответствующим образом смешать с сырьем других сортов и подготовить оборудование.
Диверсифицировать источники поставок сложно еще по одной причине. НПЗ строились в таких местах, куда легко поставлять только российскую нефть: они находятся у идущих из России нефтепроводов зачастую далеко от моря. Это, как показывает пример нефтеперерабатывающего предприятия в Плоцке, затрудняет снабжение при помощи танкеров. В свою очередь, у тех НПЗ, которые расположены, как Мажейкяйский, неподалеку от морского берега, нет соответствующей инфраструктуры, позволяющей наладить импорт нефтевозами.
Газ вместо танков
Вышеописанная «трубопроводная политика», сформировавшаяся в эпоху СССР, привела двух советских дипломатов, Валентина Фалина и Юлия Квицинского, к гениальному в своей простоте решению: чтобы сохранить влияния в регионе, нужно использовать вместо танков трубопроводы. Эту концепцию называют «доктриной Фалина-Квицинского».
Разумеется, можно задаться вопросом, работает ли она сейчас, спустя 30 лет после распада СССР. В январе 2019 года посол России в Хорватии прямо заявил в местной газете «Вечерни лист», что «критики Москвы не в состоянии привести ни единого примера того, как она использует газ для Европы в целях давления на соседей и достижения политических целей». Несколько событий последних лет позволяют, однако, сделать вывод, что правда на стороне тех, кто считает доктрину Фалина Квицинского действующей.
Управление при помощи кризиса
До 2005 года Украина полностью зависела от прямых поставок газа из России, и такое положение дел устраивало обе стороны. Киев придерживался на международной арене нейтрального или даже пророссийского курса, а Москва взамен поставляла ему сырье по ценам ниже рыночных.
Когда в результате «оранжевой революции» власть на Украине перешла к прозападно настроенным кругам, Россия решила лишить эту страну «скидки за послушание» и в одностороннем порядке сообщила об увеличении ставок. Россияне саботировали переговоры в течение всего 2005 года, спровоцировав в регионе серьезнейший газовый кризис: они перекрыли украинцам газовый вентиль в разгар отопительного сезона. Таким образом Москва заставила Киев согласиться на повышение цены на газ и, чего она добивалась в первую очередь, создать компанию, выступающую посредником между «Газпромом» и «Нафтогазом»: «Росукрэнерго». Задача этой компании заключалась в том, чтобы продвигать российские интересы на Украине. Достаточно напомнить, что половина ее акций принадлежала «Газпрому», а 90% второй половины — пророссийскому олигарху Дмитрию Фирташу (в тот момент он находился в Австрии и ему грозила экстрадиция в США). Одним из исполнительных директоров «Росукрэнерго» стал знакомый Дмитрия Медведева, с которым тот учился в Академии КГБ.
Следующий газовый кризис разразился в 2009 году. Он позволил России склонить Украину подписать невыгодный для нее договор на поставки и транзит газа (то, что он имел такой характер, подтвердил своим вердиктом Стокгольмский арбитраж), а также заключить договор «флот за газ», в рамках которого россияне нарастили свое военное присутствие в Крыму. В 2014 году переброшенные на полуостров военные превратились в «зеленых человечков», которые совершили его военный захват.
Газовый рычаг использовался также в отношении Польши. В последний раз с перебоями в поставках газа из России она столкнулась в 2016 и 2017 годах. По времени они совпали с варшавским саммитом НАТО и визитом президента Дональда Трампа. Когда россияне приостановили поставки через польскую территорию, они перенаправили сырье в «Северный поток — 1», продемонстрировав, что смогут пустить газ в обход, если Кремлю не понравится польская политика.
Назначай цену и властвуй
Высокая степень зависимости региона от российского газа позволяет Кремлю также оказывать политическое давление при помощи манипуляции ценами. Ярким примером использования этого метода было предоставление скидки на газ, которую россияне предложили Украине накануне подписания Соглашения об ассоциации с ЕС. Москва хотела, чтобы Янукович отказался от документа, который она считала вмешательством в свою сферу влияния, но украинцы решили в очередной раз выйти на улицы, чтобы высказаться за прозападный курс в политике своей страны.
В более широком масштабе достаточно взглянуть на цену, по которой Россия продает газ отдельным европейским странам, чтобы понять, кто из них проводит пророссийскую политику (только они могут рассчитывать на выгодное предложение). Так, например, пророссийская Венгрия или Германия, принимающая участие в проекте «Северный поток — 2», покупают газ по более низкой цене, чем Польша, Литва, Дания или Украина (выступающие против этого проекта).
Энергоресурсы, и в первую очередь газ — это для России в Восточной Европе внешнеполитический инструмент. У политиков в нашем регионе есть два варианта: или они соглашаются на политические уступки в отношении Москвы и взамен получают дешевое сырье, или они рискуют столкнуться с повышением ставок, а в крайних ситуациях и с приостановкой поставок. Существует, однако, третий путь: можно обеспечить себе альтернативные источники поставок, создав газовые соединения с другими странами региона и построив СПГ-терминалы.
Снижая уровень зависимости от России, мы лишаем ее рычага давления на регион, именно поэтому польские, литовские или украинские проекты диверсификации вызывают такое сопротивление со стороны Кремля.
