Когда появилось неожиданное известие (6.10.2019) о выводе американских войск, располагавшихся на севере Сирии, многие сочли это сообщение очередной эксцентричной выходкой Трампа. Но те, кто внимательно следит за международной политикой США, уже давно поняли, что американский президент вовсе не такой уж простак, каким ему самому иногда хочется выглядеть.
Так или иначе, — и об этом мы уже говорили ранее, — поведение Трампа радикальным образом отличается от образа действий его предшественника Обамы. То есть, в то время как последний был интервенционистом, Трамп — это законченный изоляционист. Рассматривая указанное событие с этой точки зрения, мы не находим в нем ничего неожиданного.
Интервенционизм и изоляционизм были характерными чертами внешней политики США с середины XlX века и до наших дней. И Трамп не является исключением из правила, поскольку он совершенно четко продолжает исторические традиции своей страны, где и интервенционизм и изоляционизм всегда практиковались, сменяя друг друга.
Трамп, если хотите, — радикальный изоляционист. Такой же, какими были и отцы-основатели США: Пейн, Вашингтон, Джефферсон (Payne, Washington, Jefferson). «Мир, торговля и честная дружба со всеми народами, и никаких союзов с иностранными государствами», — заявлял последний. И даже доктрина Монро (1823), которую многие считают явно интервенционистской в том, что касается отношений с европейскими государствами, была совершенно изоляционистской.
Вот что говорил об этом сам Джеймс Монро (James Monroe): «Мы никогда не принимали участия в войнах европейских держав, касающихся их самих, и это соответствует нашей политике. Мы негодуем по поводу нанесённых нам обид или готовимся к обороне лишь в случае нарушения наших прав либо возникновения угрозы им». Трамп, выводя войска из Сирии, сказал более или менее то же самое, хотя и не так элегантно. Ну, так Трамп и есть Трамп.
Американский интервенционизм это продукт вооруженных конфликтов, но тем не менее прямое участие в двух мировых войнах Соединенные Штаты приняли «с некоторым опозданием», то есть только тогда, когда почувствовали угрозу своему национальному суверенитету, что и вынудило их изменить свою изоляционистскую позицию. Такой же исторически обоснованной политики США придерживается и президент Трамп.
Это означает, что США готовы воевать только в трех случаях: если война принесет им немедленные выгоды, для непосредственной защиты национальных интересов и когда существует угроза существования их ближайших союзников.
Что? Курды были союзниками США в борьбе против боевиков ИГИЛ*? Конечно, но это, по мнению Трампа, был всего лишь временный тактический альянс, к тому же не такой уж и полезный, если иметь в виду, что ИГИЛ никогда не угрожало непосредственно суверенитету США. И с выводом [американских] войск Турция поработит курдский народ? Все это Трампу не представляется особенно важным.
Как и многие бизнесмены-политики Трамп разделяет главный тезис философии дарвинизма: мир принадлежит сильным. В терминах геополитики — прочно состоявшимся государствам, а не племенным группам, ни народам без государства, ни странам без устоявшихся наций.
Для Трампа курды, если употребить гегелевское определение, это «народы без истории». Своего рода «краснокожие» Ближнего Востока. «Прекрасные воины», — похвалил их сам Трамп, и это все, что он хотел сказать о них, но не народ с государством, как Турция или Сирия. Так пусть эти страны и улаживают проблемы с курдами на их территориях или между собой. Но это не является проблемой Соединенных Штатов.
Поэтому, когда Трамп сообщил по телефону Эрдогану об уходе США из Сирии, турецкий самодержец тут же понял, что он по-дружески предлагает ему занять северную часть этой страны. Как же объяснить тогда отрицательную реакцию Трампа на действия Эрдогана сразу же после начала новых военных действий Турции? Театр? Да, театр.
С одной стороны, Трамп попытался успокоить оппозицию в своих собственных рядах, в частности тех, кто начал упрекать его в предательстве курдского народа. С другой, он хотел ослабить давление, оказываемое на него мировым общественным мнением. И по привычке тут же пригрозил Эрдогану санкциями.
Мы все знаем, для чего служат налагаемые Трампом санкции. Для ухудшения качества жизни граждан подвергнутых санкциям стран и ни для чего более. И разве Трамп не предвидел, что тиран Асад не позволит туркам прогуливаться по северу Сирии, как собаке по своему дому? Возможно, он и предвидел это, но его целью как раз могло быть и желание столкнуть между собой Турцию и Сирию в попытках решить «курдскую проблему». Так, чтобы они поспорили или уничтожили друг друга. Впрочем, это уже не проблема Трампа.
А что же, Трамп не в курсе, что Эрдоган и Асад являются союзниками Путина, и что последний, не медля и минуты, станет посредником в их споре, расширяя и укрепляя свои позиции в исламском мире? Естественно, он знает это, а возможно как раз и хочет, чтобы полуразвалившаяся Россия, действуя таким образом, надорвалась в бесконечных территориальных войнах, и чтобы Путин исполнил, наконец, свою абсурдную мечту восстановления царской империи.
В конце концов, Соединенные Штаты уже не являются и не хотят быть той империей, какой они пытались стать в начале и середине XX века. Ареал доминирования США располагается сейчас в другой плоскости: в мире финансов, в области торговли, в цифровизации жизни граждан, в космосе. Формально США не империя, но они являются таковой в экстерриториальном, глобальном и даже в виртуальном смысле.
Поэтому «племенные войны» XlX века Трампу совершенно не интересны. На это он не потратит ни единого доллара, и он не хочет, чтобы в них погиб хоть один американский морской пехотинец. Он не хочет спасать весь мир по рецептам Вильсона, Картера, Буша или Обамы. Его цель — изоляционизм, чистый и жесткий, в наиболее классическом виде Джефферсона и Монро. Но горе тому, кто осмелится угрожать США или Израилю. Асад, Роухани, Эрдоган и Путин предупреждены, и, конечно же, не осмелятся сделать что-либо подобное.
Возможно, Трамп и Путин уже и договорились об этом. И теперь Путин, который прекрасно умеет играть в шахматы с покойниками, объективно превратился в некоего неформального представителя ООН в исламском мире. Причем, именно благодаря стараниям Трампа.
Международная политика цинична, и Трамп — мастер международного цинизма. Так же, как и Путин. Возможно, никто из них не читал Макиавелли. Но оба они макиавеллисты до мозга костей. Пока именно Путин больше всех выиграл по результатам этих кровопролитных столкновений, развязанных Эрдоганом на севере Турции. Не успели еще курды подписать договор о совместных действиях с сирийским режимом, как Путин заявил через своего спецпредставителя по Сирии, Александра Лаврентьева: «Россия не допустит столкновения Сирии с Турцией» (15.10.2019). Более ясным это и не могло быть. «Здесь командую я», — хотел сказать Путин. Но это не просто пацифистское высказывание. Это заявление предваряет начало осуществления его исторического мегапроекта: выстроить долговременный альянс между путинизмом и исламизмом. Новая ось зла, сказал бы Буш-младший. Трамп не говорит этого: его амбиции в другой партитуре и находятся где-то между понятиями добра и зла.
В настоящий момент альянс между Сирией, Ираном и Россией это свершившийся факт. Привлечение к нему Турции, несомненно, нанесет смертельный удар по НАТО. Эрдоган будет вынужден выбирать. Становиться ли частью нового геополитического исламского конгломерата с российской гегемонией или удовольствоваться быть острием военного копья Запада в исламском мире. Естественно, Эрдогана весьма привлекает первый вариант. И только два фактора препятствуют этому: его экономическая зависимость от Европы и наличие в стране прозападных политических группировок (социал-демократы и либералы), которые набрали значительную силу в главных турецких городах.
В конечном счете можно утверждать, что в этом спровоцированным Трампом конфликте имеются два главных потерпевших. Прежде всего это курды, которым уже никто не поможет в их трагедии. США не хотят, а Европа не может. Второй проигравшей стороной может оказаться сама Европа, растерянно наблюдающая за тем, как Путин завоевывает ее бывших сторонников, в то время как США в лице Трампа решает оставить ее на произвол судьбы.
Европа будет вынуждена все больше полагаться на свои собственные силы. Но есть ли они у нее? И если есть, готова ли она их использовать?
17. 10. 2019: Как и ожидалось, Эрдоган и Трамп (Пенс) договорились о перемирии. Однако перемирие это не мир, а лишь временное прекращение военных действий. У курдов из «Отрядов народной самообороны» (YPG) остается пять дней для того, чтобы отвести свои военные формирования от границы. Контроль за зоной безопасности будет осуществлять Турция (нечто вроде собаки, присматривающей за сосисками). Оба правителя остаются довольными. Возможно, с Турции будут сняты наложенные на нее санкции. После этого Трамп оставит курдов на волю случая. Арбитром же будущих конфликтов будет Путин. Ведь в конце концов он представляет единственную не исламскую силу с военным присутствием в регионе. Становится очевидным, что, даже не играя, Путин оказался победителем в этой шахматной партии. Число человеческих жертв в этой игре не подсчитано и, возможно, никогда не будет предано гласности. «Это был большой день», — прокомментировал Трамп в Твиттере.
________________________________
* террористическая организация, запрещенная в России
