Все изменил ультиматум США — после непродолжительной паузы Анкара заявила о приостановке своей военной операции «Источник мира».
Несмотря на краткосрочность, этот конфликт показал: традиционным подходам ведущих стран мира по поддержанию мировой безопасности, основанных на общих ценностях, уже нет места в международных отношениях.
И этот урок стоит усвоить в первую очередь Украине.
Попытка №3
9 октября, после решения Трампа о выводе американского контингента из Сирии, Турция начала трансграничную военную операцию на северо-востоке этой страны.
Это уже третья попытка турецких вооруженных сил освободить приграничные территории от террористических группировок (прежде всего курдских боевиков из отрядов курдской народной самообороны YPG), создать безопасный коридор на протяжении 450 км вдоль совместной границы от Евфрата в Ираке, и обеспечить возврат в эту буферную зону несколько миллионов сирийских беженцев, находящихся сейчас в Турции.
В результате первых двух операций в 2016-2018-х годах почти 340 тысяч беженцев действительно вернулись в северо-западную Сирию, а успешный опыт «освобождения» Джераблуса и Африн турецкими военными без особой реакции со стороны международного сообщества дал Анкаре повод надеяться, что и на этот раз цель операции будет достигнута быстро и без существенных потерь.
Впрочем, уже с первых дней военной кампании стало понятно, что «Источник мира» будет проходить совсем в ином ключе.
Начало операции было отмечено активным наступлением сразу на нескольких фронтах: турецкие военные выступили против курдских боевиков в Сирии, объединенные силы демократов и республиканцев в американском Конгрессе — против решения Трампа, который оставил на произвол судьбы недавних партнеров США по борьбе с ИГИЛ (запрещенная в России организация — прим.ред) в Сирии, а Европейский союз — против «вторжения» Турции в соседнее государство.
Такое военно-дипломатическое противостояние сопровождалось почти ежедневными телефонными разговорами между высшим руководством Турции, США и России, десятками твитов @realDonaldTrump зачастую с взаимоисключающими посланиями, обменом угрозами — от разрушения турецкой экономики и введения американских санкций до открытия турецких границ с Европой для миллионов сирийских беженцев.
При этом попытки международного сообщества достичь хотя бы какого-то компромисса в осуждении действий Анкары были безрезультатными. В результате уже 17 октября в Турцию прибыла американская делегация во главе с вице-президентом Майком Пенсом для проведения переговоров с руководством страны по ситуации в Сирии.
Согласно достигнутым договоренностям, турецкая сторона согласилась «приостановить операцию «Источник мира», чтобы дать возможность для отвода сил YPG из опасной зоны в течение 120 часов» и «полностью завершить сделку с окончанием отвода».
Со своей стороны, США пообещали отказаться от введения новых санкций против Турции, а после полного завершения сделки — отменить уже существующие персональные санкции против министров обороны, энергетики и внутренних дел.
Примерно так клокочет «Источник мира» на поверхности. Но при более внимательном рассмотрении можно увидеть и более глубинные тенденции, скрытые за его бурным течением.
Безальтернативная война
Для Турции, начиная с 1970-х годов, борьба с курдским терроризмом и сепаратизмом в любых его проявлениях, остается приоритетом не только внутренней, но и внешней политики. Курдские боевики — ключевая угроза национальной безопасности, и часто именно необходимостью борьбы с ней определяется круг международных союзников и партнеров Турции.
По всем соцопросам на протяжении последних десяти лет, именно терроризм и угроза создания курдских анклавов вблизи турецких границ, а также война в Сирии входят в первую тройку вопросов, которые больше всего беспокоят турецкого избирателя и напрямую влияют на его восприятие других стран мира.
К тому же, 3,6 миллиона сирийских беженцев в Турции и 40 миллиардов долларов, израсходованных из бюджета на обеспечение их содержания, — это огромная нагрузка на турецкую экономику, которая сейчас и без того переживает не лучшие времена.
Перемещение 1,5 — 2 миллиона беженцев (преимущественно арабского населения) на приграничные территории, заселенные курдами, так же, как и очередной виток эскалации в регионе, который уже привел к новой волне беженцев, вряд ли смогут улучшить демографическую и гуманитарную ситуацию в Турции.
Но, похоже, что многолетние безрезультатные переговоры с Вашингтоном о создании безопасных зон и безуспешные торги с Брюсселем о предоставлении финансовой помощи для обустройства беженцев убедили официальную Анкару в безальтернативности односторонних решительных действий.
Как отмечают некоторые турецкие эксперты, новая военная операция стала для Турции едва ли не единственным способом не только ослабить социальную напряженность и экономическую нагрузку внутри страны, но и привлечь внимание международного сообщества к гуманитарной катастрофе в Сирии, которая началась задолго до военной операции турецких вооруженных сил на севере страны.
Как показала практика, ни один из существующих форматов переговоров по Сирии (ни Женевский мирный процесс, поддерживаемый США, ни трехсторонняя Астанинская платформа с Ираном и РФ, ни двусторонние договоренности по Сирии с Трампом, Путиным или лидерами ЕС) не принесли желаемых результатов.
Последние надежды на стабилизацию ситуации в Сирии дипломатическим путем развеялись после саммита президентов Турции, РФ и Ирана в сентябре этого года.
В то же время успешный опыт «Щита Евфрата» и «Оливковой ветви» доказал эффективность военных операций не только с точки зрения нейтрализации террористов, но и для усиления националистических настроений и консолидации турецкого общества.
Следовательно, на фоне постепенного падения популярности правящей партии, усиления оппозиции и падения темпов экономического роста новая военная кампания в Сирии была призвана решить целый ряд задач, лишь часть из которых имела характер трансграничных.
Прагматизм Трампа
Неблагоприятные внутриполитические процессы стали не менее весомым аргументом для внешнеполитических решений американского президента. До выборов 2020 года остается все меньше времени, и предвыборная борьба в США в самом разгаре.
Едва ли не главным предвыборным обещанием Трампа в 2016-м году стало обязательство вернуть домой американских солдат, воюющих «в странах, о которых они ничего не знают». В этом смысле решение о выводе американского контингента из северной Сирии должно стать очередным доказательством «стабильности» Трампа.
Искать логику в его твитах — дело неблагодарное, но на этот раз американский президент был абсолютно последовательным.
Отвечая на критику европейских партнеров относительно нежелания защитить курдских повстанцев YPG, составляющих значительную часть проамериканских Демократических сил Сирии, он честно признал, что южные границы Соединенных Штатов его беспокоят гораздо больше, чем границы Сирии, находящиеся на расстоянии 7 тысяч миль и еще в стране во главе с враждебных США режимом Асада.
Его пожелание успехов «России, Китаю или самому Наполеону Бонапарту» в отстаивании прав курдского населения и в борьбе за территориальную целостность Сирии должно стать примером новой формулы американского прагматичного изоляционизма ХХІ века.
Для опытного бизнесмена Трампа обесценивание «курдских акций» после разгрома ИГИЛ вылилось в необходимость как можно быстрее избавиться от невыгодных инвестиций, которые вместо ожидаемой выгоды начали требовать дополнительных затрат, а еще и приносить проблемы в отношениях с другими странами в регионе.
С другой стороны, принимая решение о выводе военных из Сирии, Трамп в очередной раз продемонстрировал, что ни Пентагон, который обеспечивал подготовку, логистическую и техническую поддержку курдских боевиков для борьбы с ИГИЛ, ни двухпартийное сопротивление Конгресса, ни советники по вопросам национальной безопасности (трое из которых были вынуждены уйти в отставку из-за разногласий с президентом, в том числе и по Сирии) не могут стать помехой интересам и воле президента.
Кризис партнерства
Вообще нынешняя ситуация на Ближнем Востоке стала своеобразной квинтэссенцией прагматизма в современных международных отношениях.
Кризис мирового устройства, основанный на моральных принципах и нормах международного права, стал еще более очевидным в Сирии, где каждый из привлеченных игроков — США, Турция, курды, Россия, Иран или режим Асада — решал собственные проблемы, порой даже не имевшие непосредственного отношения к этой стране.
И если для автократических режимов Путина или Асада действия исключительно на основе собственных интересов уже стали привычным делом, то откровенный переход к жесткой игре без правил «лидера демократического мира» Соединенных Штатов стал неожиданностью не только для курдов, но и для большинства европейских стран.
Отсутствие единой реакции со стороны Европейского Союза на ситуацию в Сирии; отказ Великобритании присоединиться к эмбарго на поставку оружия в Турцию, объявленного Францией, Германией и Нидерландами; поддержка Венгрией турецкой операции, названной в совместном заявлении стран ЕС «вторжением в Сирию»; введение санкций США против стратегического партнера в Анкаре и прекращения военно-технического сотрудничества с союзниками по НАТО/ЕС на фоне закупок стратегического оружия в России — все это лишь некоторые признаки разрушения системы международных отношений.
Ситуативный прагматизм в выборе внешнеполитических союзников привел не только к переформатированию традиционных альянсов, но и к дискредитации идеи партнерств, основанных на принципах доверия.
Если каждая из сторон может в любой момент отказаться от своих обязательств, то теряется смысл формирования любых долгосрочных союзнических отношений.
Но подобная логика поведения со стороны США в перспективе может привести к гораздо более серьезным последствиям.
Одним из них можно считать существенное усиление позиций России, которая делает все возможное для того, чтобы либеральный порядок и единство западного мира остались в прошлом. С последующим самоустранением США из региона Ближнего Востока и увеличением количества проблем в отношениях между Турцией и партнерами по НАТО и ЕС достижение этой цели становится еще ближе.
Урок для Украины
Для Украины развитие ситуации в Сирии означает, что в ближайшие несколько лет мы будем иметь дело с США, сфокусированными на решении собственных внутриполитических проблем, и американским президентом, готовым в любой момент сообщить в Twitter о смене внешнеполитических приоритетов.
Если учесть, что украинцы не только «не помогали США в Нормандии» в 1944 году (о чем Трамп недавно упрекнул курдов), а еще и «помогали демократам» в 2016-м году, может случиться, что в случае возникновения реальной военной угрозы украинские границы тоже могут оказаться слишком далекими от Белого дома.
Для ЕС, ослабленного Брексит, деструктивным российским влиянием и внутренними противоречиями относительно целесообразности дальнейшего расширения даже на Балканах, Украина или более обширный регион Черного моря вряд ли станут приоритетом.
Так же не стоит ожидать и оформленной четкой стратегии НАТО в отношении региона Черного моря, где Турция традиционно выступает против усиления военного присутствия Альянса.
Наконец, все большее вовлечение Турции в проблемы Сирии означает, что именно это направление останется для нее приоритетным в ближайшие годы.
При этом усиление роли Кремля на Ближнем Востоке автоматически означает и рост зависимости Анкары от России.
Для нас же в этой ситуации главное помнить, что для кремлевских «экспертов» ситуация в Сирии и Крыму — это два фронта одной войны.
Поэтому стоит готовиться к новым рукопожатиям между самыми неожиданными партнерами и учиться защищать свои интересы в отношениях и с противниками, и союзниками.
