Во Франции вновь разразилась серия скандалов, связанных с темой сексуального насилия, харассмента и сексизма. Известная киноактриса Адель Энель обвинила режиссера Кристофа Ружжиа в сексуальных домогательствах. Это якобы имело место более 15 лет назад, когда она снималась в его фильме «Дьяволы». При этом речь не идет об изнасиловании, а всего лишь о «прикосновениях» и поцелуях со стороны режиссера. Актрисе во время съемок было 12-15 лет. Сейчас ей 30, и она является активной лесбиянкой.
Заявление вызвало широкий общественный резонанс, прокуратура Парижа начала предварительное расследование по этому делу, а сам Ружжиа был исключен из гильдии французских кинорежиссеров — без предъявления каких-либо доказательств. После «разоблачений» Энель активистки движения #MeToo во Франции заявили, что этот скандал поможет нарушить закон молчания («омерты»), царящий во французской киноиндустрии, где актрисы постоянно подвергаются сексуальным домогательствам.
Еще более грандиозный скандал вызвали обвинения в адрес всемирно известного режиссера Романа Полански.
Французская актриса и фотограф Валентина Монье обвинила его в «жестоком» изнасиловании, которое, по ее словам, имело место в далеком 1975 году. Опять-таки, не было предъявлено никаких доказательств. Монье направила письма супруге французского президента Брижит Макрон и ряду министров с требованием начать борьбу против сексуальных домогательств. Показательно, что многие члены правительства поддержали Валентину Монье. Даже французский министр культуры Франк Ристер выступил в ее поддержку, заявив, что произведение искусства, даже самое великое, не может оправдать поступки его творца.
Тем временем во Франции феминистки начали компанию против показа последнего фильма режиссера — «Я обвиняю!», посвященного антисемитскому «делу Дрейфуса», потрясшего Францию перед Первой мировой войной. Так называемые фем-активистки сорвали показы фильма в ряде городов Франции. Были также отменены пресс-конференции и телевизионные интервью по случаю премьеры фильма, который получил Гран-при жюри на кинофестивале в Венеции. Однако многие политики и деятели культуры поддержали Поланского. Кроме того, в стартовые недели показа фильм дал один из лучших кассовых результатов во Франции.
Эти два последних скандала, а также потрясшие Америку дела Харви Вайнштейна и (уже покойного) миллионера-педофила Джеффри Эпштейна создали на Западе, в том числе во Франции, атмосферу, близкую к истерии, когда борьба с сексуальным насилием постепенно превращается в войну против существовавших веками норм общения мужчин и женщин.
Начавшиеся в Америке кампании #MeToo (меня тоже) и #Time's up (время истекло) подняли в прессе и социальных сетях волну обвинений, доносов и устрашений. Затем эта волна перекинулась на Европу, в том числе на Францию, приняв здесь более агрессивную форму. Так возникло движение #BalanceTonPorc (разоблачи свинью), что содержит явный призыв к доносительству и фактически призывает вести мужчин как свиней на убой.
Особенно активно во Франции выступает новая феминистская организация NousToutes (мы все), названная так по аналогии с #MeToo. Созданная в июле 2018 года, эта организация устраивает регулярные марши и митинги против домашнего насилия, сексизма и сексуальных домогательств. Организуются феминистские ячейки в школах, университетах и предприятиях. Все это свидетельствует об определенных сдвигах в общественном сознании французов, но как далеко пойдет процесс «феминизации»?
Проблема гораздо глубже, чем кажется. Речь идет не о сексизме и правах женщин, а о сохранении французской цивилизационной модели, своего рода национальной идентичности, в которую органично входит понятие «галантности» и активного ухаживания. Франция (в отличие от англосаксонских и скандинавских стран) — страна «мужской» культуры. Американский профессор Джоан Скотт пишет в этой связи: «Есть устоявшееся мнение, что французы имеют другой подход к гендерной проблеме, в отличие от „целомудренных" американцев. Это связано с чисто французским пониманием „соблазнения", которое предполагает активное ухаживание, что не является в глазах французов „харассментом" или сексуальным домогательством. Такой подход стал частью их национальной идентичности».
Сегодня эта французская идентичность находится под ударом с двух сторон: между своего рода англосаксонским молотом и мусульманской наковальней. С одной стороны, через медийную пропаганду агрессивно давят ханжеские и агрессивно феминистские англосаксонские нормы. С другой стороны, не менее 10 миллионов мусульман, проживающих во Франции, вовсю навязывают свои представления о роли женщин в обществе — в духе шариата. Исламисты пропагандируют свою идеологию в качестве глобальной альтернативы «загнивающему Западу», и это касается также социокультурных норм. Проживая в пригородах, превратившихся в своеобразное гетто, молодые мусульмане фактически воспроизводят культурно-религиозный кластер Северной Африки. Молодые француженки боятся слишком агрессивных мусульманских юношей, перестают носить короткие юбки, избегают кварталов, где проживают выходцы из стран Ближнего Востока.
На французской земле разворачивается подлинный конфликт цивилизаций — «умирающей», но дающий последний бой англосаксонской и молодой, но архаичной мусульманской. Французскому образу жизни, где вино и флирт являются неотъемлемым элементом, в таком враждебном окружении выжить будет непросто.
Нынешние события — это уже вторая «волна» феминистских протестов во Франции. Первая прокатилась в начале 2018 года, когда французские феминистки по следам американского движения #MeToo, возникшего после скандального дела голливудского продюсера Харви Вайнштейна, стали огульно обвинять деятелей культуры в сексуальных домогательствах. Тогда сто известных француженок во главе с актрисой Катрин Денев обнародовали письмо, в котором выступили против пуританской идеологии и демонизации мужчин. «Ухаживание — не преступление, — говорилось в письме. — Мужская настойчивость, так же как галантность — не преступление и не мачистская агрессия!» В случае с американским движением #MeToo, по их мнению, речь идет о реакционной тенденции к моральному тоталитаризму, утрате способности отличать обычный флирт от сексуального домогательства. Агрессивных феминисток, пишут француженки, можно приравнять к религиозным экстремистам и сторонникам взглядов, что женщины — не люди, а слабые существа, нуждающиеся, подобно детям, в особой защите.
Действительно, в последнее время в Европе складывается обстановка идеологической и гендерной нетерпимости. Речь идет не только об участившихся (и часто голословных) обвинениях в сексуальных домогательствах и изнасилованиях. Идеологическая нетерпимость распространяется буквально на все. Подлинную травлю (напоминающую кампанию против Пастернака в СССР) европейские либералы и атлантисты начали в отношении нового лауреата Нобелевской премии по литературе — австрийского писателя Петера Хандке. Его обвиняют в симпатиях к сербам и лично сербскому президенту Слободану Милошевичу в ходе гражданской войны в Югославии. Какое отношение это имеет к литературе — непонятно, но теперь, по новым правилам западной идеологической модели, все артисты и писатели должны действовать «политически корректно», а нарушителям табу грозит не только порицание, но и профессиональная дисквалификация.
«Я ненавижу судилище, которое устраивают европейские СМИ, — заявила в связи с нападками на Романа Полански член Европарламента и бывший министр французского правительства Надин Морано, — я несмотря ни на что пойду смотреть его последний фильм!»
