В пятницу Дональд Трамп участвовал в марше против абортов в Вашингтоне, а большинство членов Верховного суда при его президентстве вновь стали составлять консерваторы. Как бы то ни было, американский публицист Род Дреер считает, что здесь все далеко не так однозначно.
Поль Сюжи (Paul Sugy): В пятницу Дональд Трамп принял участие в марше «За жизнь» в Вашингтоне. Первый случай, когда к этой акции присоединяется президент США. При этом несколько лет назад он говорил, что поддерживает «право на выбор» (то есть на право женщины прервать свою беременность — прим. ред.)…
Род Дреер: Участие Дональда Трампа — исключительно оппортунистский шаг, попытка воспользоваться представившейся возможностью. Мне не кажется, что у него есть какие-то твердые нравственные убеждения. Он узнал, что христианские консерваторы поддерживают его, а раз они выступают против абортов, он дал им то, чего они хотят. Он, быть может, ведет себя лицемерно по отношению к праву на аборт, но в первую очередь стоит помнить, что он назначил выступающих против абортов членов Верховного суда. Для меня предпочтительнее президент-лицемер, который придерживается стабильного курса по абортам, чем президент, который искренне выступает против абортов, но не предпринимает достаточных мер в этом направлении…
— Он — действительно «главный в истории противник абортов среди президентов», как писал Рассел Вот (Russel Vought) в «Дейли Уайр»?
— У меня нет ответа на этот вопрос. Может и так, но Буш-младший тоже активно выступал против абортов. Не стоит забывать, что союзники и противники Трампа любят ударяться в крайности, когда говорят о нем… Повторюсь, главное — это его поступки, а не их искренность.
— Право на аборт — новая линия разлома в американской политике?
— Нет, аборт не стал новым фактором: этот раскол сформировался еще в 1980-х годах, во время первой кампании Рональда Рейгана. То, что право на аборт продолжает вызывать раскол столько лет спустя, представляет собой очень интересный момент, ведь страна очень сильно изменилась, в том числе в сфере сексуальной свободы.
В 2003 году в «Атлантик» вышел доклад Томаса Эдсалла (Thomas Edsall) под названием «Голубое кино», который красноречиво демонстрирует то, как вопросы сексуальной жизни, в том числе и абортов, позволяют с точностью определить, за какую партию голосует человек. С тех пор США стали свободнее в этих вопросах. Порнография получила широкое распространение и стала легко доступной. Однополые браки быстро получили очень большую поддержку, прежде всего среди молодежи. После признания конституционности однополых браков для христиан вопрос прав гомосексуалистов касается в большей степени уже не гомосексуализма как такового, не частной жизни представителей сексуальных меньшинств. Идет столкновение между правами ЛГБТ и свободой совести верующих, с их представлением о семье. Правые проиграли борьбу по всем пунктам…
За исключением абортов. Как ни парадоксально, отношение общественности к абортам практически не изменилось с 1973 года. Большинство американцев поддерживают аборты — они легально проводятся — но с ограничениями. Между тем в 1973 году постановление по делу «Роу против Уэйда» предусматривало аборт без ограничений. Вот в этом зазоре и идет борьба.
Что еще интереснее, хотя «миллениалы» гораздо либеральнее предыдущих поколений в сексуальном плане и являются самым светским поколением за всю американскую историю, даже среди них многие выступают против неограниченных абортов. Не уверен, что у меня есть точное объяснение этого явления, но мне кажется, что здесь сыграли свою роль технологии. Прогресс в области ультразвуковой диагностики позволил впервые увидеть, что происходит в матке, понять, что там находится не просто кусок плоти, а развивающийся человек. Чудеса современной медицины, которая может спасти даже родившихся намного раньше срока младенцев, значат для этого поколения куда больше проповедей священников.
— В рамках новой избирательной кампании Дональд Трамп будет пытаться привлечь глубоко консервативный электорат?
— Да, разумеется. Ему больше некого привлекать. Переизбрание Трампа зависит от того, получится ли у него сплотить свою базу и убедить консерваторов, которые не хотят голосовать за демократов, но не голосовали за него в 2016 году из-за больших сомнений насчет его персоны.
Трамп оказался не так плох, как я боялся. Тем не менее, я не считаю, что он был хорошим президентом. В любом случае, в 2020 году я буду голосовать за него по одной простой причине: Демократическая партия проявляет крайнюю враждебность по отношению не только к религиозным и социальным консерваторам, но и к нашим основополагающим свободам. Борьба за гендерную теорию и максимальное расширение прав ЛГБТ сообщества является столпом программы демократов. Прогрессисты назвали христианских консерваторов своими главными врагами. Им нельзя доверять в этих вопросах, а также в том, что касается свободы слова. Они стали врагами свободы.
Число американцев, которые согласны с традиционалистами в этих вопросах, идет на спад. Думаю, что в ближайшие месяцы и десятилетия назначенные Трампом судьи-консерваторы станут единственной защитой свободы вероисповедания в США. Республиканцы в Конгрессе и Белом доме не приняли достаточных мер поддержки свободы веры на фоне требований ЛГБТ. Они в ужасе от мысли, что их могут назвать ханжами. К сожалению, большинство американских христиан возложили ложные надежды на Республиканскую партию, посчитав, что им будет достаточно проголосовать за нее, чтобы победить по всем этим вопросам. В действительности, права ЛГБТ и гендерная теория победили везде: в науке, медицине, юриспруденции, на предприятиях. Голосование за республиканцев — единственное средство положить конец этому прогрессистскому «блицкригу» и, быть может, покончить с ним в будущем юридическим путем. Это конечно, немного, но пока что это все, что мы можем сделать сейчас в политическом плане.
— Если верить французским газетам, США сейчас переживают сумерки прогрессивизма… Вам так не кажется?
— На самом деле это не так, но мне понятно, откуда может взяться такое мнение у человека, который интересуется только политической властью. Да, Трамп — президент, а республиканцам принадлежит большинство в Конгрессе и определенное число федеральных судей.
Это, конечно, важный момент, но он не так много значит перед лицом огромной культурной власти прогрессистов. Они контролируют крупнейшие информационные и развлекательные СМИ, школы и университеты, медицину и право, а также, что может показаться невероятным, большие предприятия. Появление прогрессистского капитализма стало одним из главных политических явлений десятилетия. Большинство консерваторов не осознают их силу и явную направленность против социального консерватизма. Они все еще держатся за эпоху Рейгана и иллюзию о том, что деловая среда консервативна.
Когда Рональда Рейгана избрали президентом в 1980 году, он положил начало эпохе доминирования в политике правых, если точнее, правых неолибералов. Эта эпоха подошла к концу при Обаме и Трампе, но будущее еще не определено. Если бы консервативному избирателю в момент инаугурации Рейгана сказали бы, что 30 лет спустя христианство в Америке будет переживать упадок, что для гомосексуалистов станут доступными брак и усыновление, что жесткая порнография получит широкое распространение и будет доступна всем, в том числе и детям с помощью смартфонов, и что врачам разрешат проводить на совсем еще молодых девушках операции по превращению их в трансгендерных мужчин, думаю, этот человек ни на секунду не поверил бы, что разрешающая подобное страна может быть по-настоящему консервативной. Но именно так обстоят дела в современной Америке.
Если мы — консервативная страна, то почему у нас не было движения против однополых браков, как во Франции, светском государстве, где на улицы Парижа вышли сотни тысяч демонстрантов? У меня ощущение, что мы стали страной в стиле Уэльбека, пусть даже консерваторы не хотят это признать. Традиционные христиане — католики, протестанты, православные — проиграли культурную войну. Поэтому нам нужно готовиться к долгому периоду оккупации и сопротивления. Я называю это бенедиктинским вариантом. Хотя моя книга хорошо продалась в США, в пропорциональном плане она была успешнее в Европе. Во Франции, Италии, Испании и других европейских странах мои читатели — это католики младше 40 лет. Если вы так молоды, но ходите на службу, у меня нет надобности убеждать вас в правильности моего диагноза насчет нынешней ситуации в культуре. Кроме того, у меня нет необходимости убеждать вас в бессилии церкви после 1968 года в рамках этого кризиса. В Америке христиане пока еще в полной мере не осознали эту истину. Это еще ждет нас в будущем десятилетии. Это будет болезненным ударом, но мы не сможем сформировать настоящее сопротивление, пока не примем этот факт. После Трампа хоть потоп.
Род Дреер — американский журналист и писатель.
