В Испании уже есть первые жертвы коронавируса. Если быть более точными, страх, который сеет этот вирус, пришедший из Китая, занимает ведущее место во всех новостных СМИ. Закрываются школы и вузы, библиотеки и театры, отменили праздник Фальяс в Валенсии, не проводятся пленарные заседания парламента, спортивные мероприятия проходят без зрителей. Прилавки супермаркетов полупусты, несмотря на бодрые заверения поставщиков. Это указывает на то, что люди запасаются товарами первой необходимости на случай длительного карантина. Разумеется, во всех частных беседах только об этом и говорят.
Конечно, все сильно преувеличено, однако ничего не поделаешь: Испании страшно, и органы власти как в центре, так и на местах предпринимают все более жесткие меры по борьбе со страшной болезнью. В целом, население относится к ним с одобрением и даже выступает за их усиление. Согласно официальной статистике, по состоянию на 11 марта пандемия унесла всего 47 человеческих жизней. Та же статистика говорит, что простой грипп, например, гораздо опаснее, поскольку от него умирают по меньшей мере шестьсот человек в год. Что количество излечившихся значительно превышает количество умерших от коронавируса, что в Испании одна из лучших в мире систем здравоохранения (по крайней мере, точно превосходящая среднеевропейские показатели), что врачи и медперсонал эффективно борются с распространением инфекции по всей стране и т.д.
Статистика никогда не могла успокоить общество, подверженное панике, и сейчас представляется хорошая возможность вновь убедиться в этом. В наш цивилизованный век вдруг вторглось Средневековье. Мы увидели: с тех пор много поменялось, но множество важных элементов той жизни остались с нами, никак не поменялись. Например, страх перед эпидемиями. Кстати, литература также переживает свое неизбежное возрождение в периоды коллективного страха: не понимая происходящее, общество обращается к книгам в надежде на то, что они все разъяснят. Худший роман Альбера Камю «Чума» неожиданно стал весьма популярным во Франции и Испании. Ни с того ни с сего эта посредственная книга стала бестселлером.
Похоже, никому не пришло в голову, что ничего подобного не произошло бы, если бы КНР была свободной и демократической страной, а не диктатурой. По крайней мере, один известный врач (а возможно, и несколько) обнаружил этот вирус значительно раньше, а правительство, вместо того, чтобы принять надлежащие меры, попыталось сокрыть этот факт. Правительство не прислушалась к голосу разума и, подобно всем диктатурам, постаралось не допустить распространения информации. Как и при аварии на Чернобыльской АЭС, ушло много времени на разработку соответствующей вакцины. Наличие новой инфекции признали лишь тогда, когда она уже распространялась. Хорошо, что это происходит сейчас, и мир понимает, что истинный прогресс всегда ущербен, если свобода не является его неотъемлемой частью. Поймут ли когда-нибудь это те, кто полагает, что пример Китая, то есть формула «рыночная экономика плюс политическая диктатура», является хорошим примером для стран третьего мира? Но эта формула неправильна, и история с коронавирусом должна открыть людям на это глаза.
На протяжении всей истории чума была одним из самых страшных кошмаров человечества. Особенно в Средние века. Она доводила до отчаяния и безумия наших древних предков. За высокими крепостными стенами, защищенные рвами с отравленной водой и подъемными мостами, они боялись ее больше своих видимых врагов, с которыми могли сразиться на равных, используя мечи, ножи и копья. Но чума не имела человеческого обличья, она была порождением демонических сил, карой Божьей, которая в равной степени обрушивалась на грешников и праведников. Бороться с ней было невозможно, только молиться и раскаиваться в совершенных грехах. Всемогущая смерть была рядом, а после нее — вечный огонь ада. Безумные деяния совершались там и сям, в некоторых городах пытались противодействовать страшной беде, принося в жертву людей: ведьм, колдунов, нераскаявшихся грешников, бунтарей и мятежников.
Когда Флобер отправился в Египет, то еще застал прокаженных, которые звонили в колокольчики, предупреждая людей, которые не хотели смотреть на них или заразиться от их гноящихся язв.
Поэтому чума почти не присутствует в рыцарских романах, которые являются другой, положительной, чертой Средневековья: там мы видим доблестные подвиги, например, Тирант Белый в одиночку громит огромные полчища. Но противниками рыцарей выступают люди, а не демоны. А средневековый человек боится именно демонов, которые раскручивают эпидемии, убивая направо и налево грешников и праведников.
Этот застарелый страх не исчез полностью, несмотря на огромные успехи цивилизации. Все знают, что, подобно СПИДу и лихорадке Эбола, пандемия коронавируса закончится. По-другому просто быть не может: ученые передовых стран вскоре разработают вакцину, которая нас защитит, все пройдет, и через какое-то время коронавирус станет лишь неприятным воспоминанием.
Но не исчезнет страх смерти, страх того, что там — за концом жизни. Этот страх подпитывает тот коллективный ужас, который люди испытывают перед лицом смертоносных эпидемий. Религия уменьшает этот страх, но совсем его уничтожить не может. В тайниках душ верующих всегда остается внутреннее беспокойство, которое нарастает и превращается в панический страх того, что когда-нибудь придется переступить порог, отделяющий жизнь от небытия. Что там? Вечное и полное небытие? Или тот рай для праведных и ад для грешников по мудрому Божьему суду, о котором говорит большинство религий? Или существует ли какая-то иная форма дальнейшей жизни, жизни после смерти, которую не смогли рассмотреть мудрецы, философы, богословы и ученые? Эпидемия неожиданно ставит эти вопросы, которые в повседневной жизни стоят далеко на заднем плане. И мужчинам и женщинам приходится искать на них ответы, осознавая всю бренность своего существования.
Всем нам трудно согласиться с тем, что вся красота жизни, этого прекрасного или могущего быть прекрасным путешествия, на самом деле — миг, взятый в долг у работника по имени Смерть, который создал эту красоту и ее заберет. Невыносимо осознавать, что однажды жизнь подойдет к своей последней черте. И что если бы смерти не было, то жизнь была бы невероятно унылой, лишенной таинственности и приключений, бессмысленным повторением житейского опыта, невероятно жестокого и глупого. Что именно благодаря смерти существуют любовь, желание, воображение, искусство, наука, книги, культура, то есть все то, что делает жизнь интересной, непредсказуемой и волнующей. Здравомыслие подсказывает нам все это, однако безрассудство, которое тоже в нас присутствует, не дает нам с этим согласиться. Страх перед эпидемией — это, в итоге, страх смерти, который, подобно тени, будут сопровождать нас всегда.
