71-летняя Светлана Алексиевич — белорусская писательница и лауреат Нобелевской премии по литературе 2015 года. Она выпустила несколько сборников свидетельств о советской эпохе, в частности книгу «Время секонд хэнд», вышедшую во Франции под названием «Конец красного человека». 5 марта она участвовала в семинаре о травмах прошлого в Вильнюсе.
«Монд»: В 2013 году вы написали «Конец красного человека». Он на самом деле исчез?
Светлана Алексиевич: Красный человек и коммунизм оказались чрезвычайно упорными. Мы напрасно думали, что все быстро изменится. Сегодня этот человек носит новую одежду, ездит в красивых машинах и ест другие блюда, но его мышление осталось прежним. Что-то изменилось, но ядро осталось прежним, и процесс явно будет очень долгим. Путин, сельское население и даже горожане — все они остаются красными людьми. Как и Лукашенко. Именно поэтому они относятся к населению как к подопытным кроликам.
В этой книге моей целью было навести свет прожекторов на 70 лет утопии, показать, чем был русский коммунизм. Я говорила с женщинами, которые застали эпоху Ленина и Сталина, описали крушение этой системы. Сегодня мы находимся на ничейной земле, в пустоте, нигде, как, кстати, называется моя последняя глава.
В 1990-х годах мы были романтиками. Мы устраивали демонстрации на улицах, скандируя «Свобода!», потому что нам казалось, что до нее рукой подать. Это было наивно, потому что вместо свободы мы получили развалины. Выяснилось, что заключенный, который провел всю жизнь за стенами лагеря, не может сразу же стать свободным, когда его отпускают. Нам потребовалось десятилетие, чтобы это понять. Сегодня мы знаем, что это долгий процесс.
— В конституцию России будут внесены поправки и в частности указание о том, что та является преемницей СССР. Как вы это воспринимаете?
— Вышедший из лагеря не знает другой жизни. Даже после освобождения он примется строить новый лагерь. Если вы приедете в Минск, то все еще увидите там имена коммунистов, в том числе тех, кто совершили преступления.
Россия вернулась к советскому гимну. Трава пытается пробиться между камнями.
— Параллельно с этим в проекте поправок в конституцию светское государство отступает под напором веры в Бога…
— Раз у государства нет идеологии, у него нет национальной идеи, на которой руководство могло бы основать свою власть. Этот вакуум необходимо заполнить. Это делается с помощью религии. Путин сам стал верующим человеком… насколько это возможно для офицера КГБ!
— Национализм переживает расцвет в путинской России?
— Да. Нынешний период очень опасен, как демонстрируют последние события в Белоруссии, стране, которую стремится аннексировать Путин. У него был план аннексии, который пока что натолкнулся на сопротивление со стороны Лукашенко. Тот хочет остаться главой Белоруссии, а не стать губернатором российской провинции, так как это означало бы потерю власти. Ему этого совершенно не хочется.
Россия дошла даже до использования компромата касательно его причастности к убийствам оппозиционеров [в декабре 2019 года бывший боец белорусского СОБРа заявил «Deutsche Welle», что входил в «эскадрон смерти», который ликвидировал в 1999 году трех оппозиционеров, в том числе бывшего министра внутренних дел Юрия Захаренко].
Один бывший спецназовец, который участвовал в ликвидации оппозиционеров, по непонятной причине внезапно решил придать дело огласке. У него было 20 лет, чтобы все рассказать. Ясно, что его подтолкнули к этому из России.
Русские пытаются всеми способами сломать Лукашенко, но пока что тот держится. Некоторые говорят, что все это — показуха, чья цель — поднять его рейтинги, представив его в качестве жертвы в перспективе будущих президентских выборов (августа 2020 года). Как бы то ни было, главное для Москвы — сделать Белоруссию российской провинцией, как Крым.
— Силой?
— Российское вторжение по крымской схеме представляется маловероятным, поскольку в России опасаются потенциальных международных последствий. Там еще не разобрались с проблемой Донбасса, а ожесточенное сопротивление Лукашенко отнюдь не упрощает дело. Поэтому они воспользуются экономическими средствами, раз Белоруссия сильно зависит от России. Российские субсидии уже сократились.
— Как могут отреагировать белорусы?
— В Белоруссии нет такого чувства национальной принадлежности, как, например, в Литве. Там нет такой сплоченности общества. Если там и будет сопротивление, то спорадическое от молодежи.
— В чем причины нынешнего обострения войны за историю между Россией и рядом стран бывшего восточного блока вокруг причин и последствий Второй мировой войны?
Почему? Потому что победа в Великой Отечественной войне формирует базу нового маленького СССР, который пытаются построить в Кремле.
Я недавно говорила о роли «партизан», что повлекло за собой настоящую бурю [в интервью базирующемуся в Латвии российскому сайту «Медуза» она отметила зверства партизан, которые «вовсе не были героями»]. На меня обрушилась резкая критика, потому что это противоречит официальному образу. Скоро в России даже появится статья уголовного кодекса с наказанием за несоответствие официальной версии истории. Сегодня я уже не смогла бы написать мои книги — людям страшно говорить.
— Запад прав, что опасается влияния Путина?
— Да, его действительно стоит бояться, потому что он одержим стремлением остаться в истории. Ему нужна Великая Россия по модели Великой Сербии или Великой Германии. Это очень опасная идея.
Русский медведь пробудился. Достаточно посмотреть на наклейки «На Берлин!» и лозунги «Можем повторить». За этой позицией скрывается смесь ненависти и гордости. Путин хочет навязать свои представления всему миру. Он объединяет не русский мир, а все антидемократические, популистские и консервативные силы. Он поддерживает все антиевропейское и антиамериканское. Не знаю, повлиял ли он на американских избирателей (наверное, нет), но ему льстит, что о нем могут так думать и приписывать ему результат.
— Что вы думаете о сближении с путинской Россией, за которое выступает Эммануэль Макрон?
— Это напоминает заявления европейцев о необходимости сохранить отношения с Лукашенко: это способ сохранить старый мир.
Россия стремится добиться влияния в международных отношениях, хочет, чтобы ее уважали и принимали всерьез. Но ее руководство добивается этого не с помощью технических и экономических достижений, а запугиванием.
Когда включаешь российское телевидение, накатывает очень неприятное чувство: американские танки — ничто по сравнению с российскими, российские бомбы лучшие в мире, у российского вооружения нет аналогов, возможность третьей мировой войны рассматривается всерьез. От всего этого становится не по себе.
— Нынешняя российская пропаганда стала сильнее прошлой благодаря интернету?
— В период Горбачева и Ельцина демократы не смогли объяснить реформы населению. Тем самым они допустили ошибку, а Путин со своими идеологами смогли извлечь из этого уроки.
Сегодня пропаганда намного сильнее, чем во времена СССР и тем более Ельцина, когда людям просто показывали уровень жизни Запада, красивые магазины и дома, говорили, что в России будет то же самое. Сегодня предпочитают взывать к ненависти и милитаристскому пафосу.
— Какой будет тема вашей будущей книги?
— Это будет книга о любви! О стремлении персонажей к счастью. О любви, о которой, как я сейчас понимаю, мы ничего не знаем. И, может, еще одна книга, о старости.
