По мнению большинства наблюдателей, Германия успешнее большинства стран Европы справляется с эпидемией коронавируса, здесь намного ниже смертность. Объяснений «немецкому исключению» дается много, однако в реальности все намного проще: конечный результат зависит от того, сколько сил и средств вложено страной в здравоохранение, медицинские исследования и здоровье нации. Медицинская инфраструктура Германии оказалась значительно более подготовленной к эпидемии, чем у соседей. Особенно показательно сравнение Германии с соседней Францией, медицинская система которой тоже считалась одной из самых эффективных в мире. Но если процент смертности в Германии находится на уровне 1,3% от числа инфицированных, то во Франции этот показатель составляет 7,6%.
Одно из объяснений низкой смертности в Германии — массовое тестирование и лучшая оснащенность больниц. Тестировать немцы стали уже на ранней стадии эпидемии — на 2-3 недели раньше других стран. Соответствующий план был подготовлен знаменитым институтом Роберта Коха и передан многочисленным вирусологическим лабораториям по всей стране. Для сравнения, во Франции по-прежнему тестируют лишь при наличии серьезных симптомов (не более 10 тысяч тестов в день), в стране попросту не хватает тест-наборов. В Германии ежедневно делают около 50 тысяч тестов на коронавирус, страна лидирует по этому показателю в Европе, в то же время в Великобритании, например, проводят 12 тысяч тестов в день. В ближайшие недели Германия намерена проводить до 200 тысяч тестов в день, чтобы предотвратить дальнейшее распространение коронавируса. Франция планирует выйти на 100 тысяч тестов в день только к июню.
Еще одно отличие Германии от США и ряда других стран — наличие полноценной медицинской страховки, охватывающей практически все население: немцы могут в любой момент рассчитывать на квалифицированную помощь врачей. Хотя в Великобритании медицинская помощь в рамках национальной системы NHS является бесплатной, получить ее очень трудно, койко-мест, оборудования и медицинского персонала катастрофически не хватает. Кроме того, в Германии имеется наибольшее в Европе число койко-мест в интенсивной терапии — более 28 тысяч. Для сравнения, во Франции — лишь 5 тысяч таких мест, в Италии и Испании — еще меньше.
Если в Германии перед началом эпидемии имелось 25 тысяч аппаратов искусственной вентиляции легких (ИВЛ), то сейчас их уже около 40 тысяч. Число койко-мест с аппаратами ИВЛ в интенсивной терапии значительно возросло: в больницах есть резервные места, и здесь принимают пациентов из соседних стран ЕС, правда, в небольших количествах. Во Франции показатели по оснащению аппаратами ИВЛ отделений реанимации намного ниже, и только сейчас правительство приняло законы военного времени, обязав автомобильные компании «Рено» и «Пежо» приступить к массовому производству аппаратов ИВЛ. Несомненным преимуществом Германии является и тот факт, что два крупнейших в мире производителя аппаратов ИВЛ — «Дрегер» (Draeger) и «Лёвенштайн» (Löevenstein) — являются немецкими компаниями.
По данным Организации по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР), Франция отстает от среднеевропейских норм по наличию койко-мест в больницах (3,1 на тысячу жителей), что в два раза ниже немецких показателей. Особенно резко ситуация ухудшилась в последние десять лет ввиду жестких мер экономии, число коек сократилось на 10%. Французское правительство заявило, что увеличит число мест в интенсивной терапии с 5 до 14 тысяч, однако в условиях эпидемии выполнить это будет чрезвычайно сложно.
Отстает Франция и по части научно-медицинских исследований. Германия ежегодно инвестирует в НИОКР 90 миллиардов евро, Франция — 50 миллиардов. Лаборатория Ольферта Ландта в Германии первой в мире разработала эффективный тест на Covid-19, задолго до того, как тестирование на коронавирус началось в китайском городе Ухань. Первые тест-наборы из Германии были отправлены в Гонконг авиапочтой еще 10 января.
На днях немецкая газета «Цайт» опубликовала интервью с Жаном Роттнером, главой крупного французского региона Grand Est, в который входят Эльзас и Лотарингия. Роттнер является одновременно врачом-реаниматологом и практически руководит региональным центром по борьбе с эпидемией. Примечательно, что в его регионе, который насчитывает 5,5 миллионов человек, от коронавируса на момент интервью умерло около 2 тысяч — почти столько же, сколько во всей Германии с населением в 83 миллиона человек. По мнению Роттнера, эпидемия во Франции достигла пика, но высокий уровень смертности будет сохраняться еще неопределенное время, возможны повторные волны эпидемии. В его регионе мест в больницах по-прежнему не хватает, но больных перевозят в другие департаменты Франции. Поскольку вакцины и лекарств против коронавируса все еще не найдены, главным и единственным средством защиты Роттнер считает карантин.
Представители французской медицины неохотно признают превосходство немецкой модели здравоохранения. Они в большей степени связывают вспышку эпидемии на востоке Франции с религиозным мероприятием (евангелической церкви Open Church), которое (как и в Южной Корее) длилось неделю в городе Мюлуз. В нем принимали участие 2,5 тысячи человек, в конечном счете заразивших друг друга. Вместе с тем французы вынуждены признать, что в Германии в пересчете на население гораздо больше мест в отделениях интенсивной терапии, чем во Франции. Большое значение имеет также тот положительный факт (который оценили всюду в Европе), что немецкая система здравоохранения децентрализована, земли и города принимают решения самостоятельно, не дожидаясь указаний из центра, потому смогли крайне оперативно принять меры по борьбе с эпидемией.
В заключение интервью Жан Роттнер вынужден констатировать, что французская система здравоохранения деградирует, и не только по причине режима экономии и недостаточного финансирования. Крайне отрицательную роль сыграл переход на 35-часовую рабочую неделю, который был введен в начале «нулевых» годов. Это подорвало мораль врачей и медперсонала, породило чувство иждивенчества и безответственности. Врачи привыкли к беззаботной жизни и отказываются работать сверхурочно. Тем не менее нынешний кризис стал для многих моментом истины, и они демонстрируют подлинную самоотверженность.
Есть еще одно явление, которое наблюдается в странах с дефицитом мест в реанимации, таких как Италия и Франция, и которого нет в Германии. Речь идет о так называемой «триаж» (triage) — процедуре отбора, кого из больных фактически оставлять умирать, а кого спасать в первую очередь. Это связано с тем, что клиники не имеют достаточно возможностей, чтобы дать шанс на выживание всем нуждающимся в помощи. В условиях нехватки аппаратов ИВЛ врачи должны оперативно решать — кому дать шанс. При этом, отмечает Жан Роттнер, дело не в том, сколько пациенту лет — 75, 80 или 45, а в том, кто имеет наибольшие шансы выжить при подключении к аппарату ИВЛ. Если у 40-летнего пациента гепатит, тяжелый диабет или порок сердца, то он, естественно, является первым кандидатом на отсев в пользу более старых, но крепких пациентов. Однако все решения принимаются коллективом врачей на основе медицинских соображений, все прочие аргументы отбрасываются.
