В прошлом месяце президент Дональд Трамп использовал Twitter, чтобы обвинить в 30-процентном на тот момент обвале цен на нефть — это было самое большое сокращение за почти три десятилетия — конфликт между Россией и Королевством Саудовской Аравии по поводу уровней добычи (а еще так называемые «фейковые новости»). В ходе состоявшейся в начале марта встречи Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) и России (такого рода встречи стали называть ОПЕК+) Саудовская Аравия потребовала от картеля убрать почти один миллион баррелей в день с глобального рынка — эта сделка зависела от позиции России, которая сама должна была сократить свое производство на 500 тысяч баррелей в день.
Россия не согласилась с таким предложением, которое было сделано на фоне сокращения спроса на энергоносители в Азии из-за вспышки коронавируса. Образовавшийся тупик поставил нелегкий альянс между двумя крупнейшими странами-производителями нефти с ног на голову: в ответ на несогласие со сделанным предложением компания Saudi Aramco (нефтяной гигант этого королевства) решила увеличить объемы своей добычи до способных взорвать мозг 13 миллионов баррелей в день — это означало увеличение на 26% по сравнению с предыдущим уровнем. Трамп решил внести свой вклад в оценку этой новости и в Twitter написал о том, что надвигающийся переизбыток нефти «положительно скажется на потребителях».
Кроме того, это создает большой риск для национальной безопасности Соединенных Штатов.
На следующий день после объявления Эр-Риядом ценовой войны своем бывшему энергетическому союзнику фьючерсы на нефть марки WTI и марки Brent торговались на уровне 34 долларов и 37 долларов, соответственно. После продолжавшегося почти месяц противостояния, в котором никто не хотел уступать, фьючерсы начали торговаться по цене менее 23 долларов. Все эти цены были ниже 40 долларов, ниже того уровня, который нужен американским производителям сланцевой нефти для покрытия своих прямых операционных расходов. Обремененные долгами, независимые компании вынуждены были расставаться с наличными средствами, поскольку инвесторы стали спешно сбрасывать их акции.
Без необходимого капитала бурильные установки нельзя будет эксплуатировать, а любые новые проекты будут отправлены в долгий ящик. Некоторые игроки из этой сферы ожидают, что определенное количество предприятий будут закрыты, а десятки тысяч людей потеряют свою работу. В конечном итоге, объемы добычи сланцевой нефти в Америке могут уменьшиться на более чем миллион баррелей в день. Хотя сокращение добычи нефти в Америки первоначально и было целью Кремля, Россия не сможет смеяться последней.
Вместо этого доля рынка Саудовской Аравии, вероятно, значительно возрастет. Затраты на производство одного барреля в этом королевстве составляют 2,80 доллара и являются самыми низкими в мире. Поскольку Соединенные Штаты импортируют определенное количество нефти из страны, которая являются их партнером на Ближнем Востоке — около 6% в течение последних нескольких лет, — руководство Саудовской Аравии может использовать свою долю на рынке для, чтобы получить еще большее влияние на нефтяные цены в целом.
Действия саудовских правителей наглядно демонстрируют их энтузиазм по поводу такого рода влияния — даже когда утром во вторник была достигнута договоренность в рамках ОПЕК+ о сокращении глобального производства на ничтожные 10 миллионов баррелей, саудиты отправили семь супертанкеров, способных погрузить в свою трюмы 14 миллионов баррелей нефти, к берегам Мексиканского залива, что в 7 раз превысило объемы экспорта нефти по сравнению с предыдущим месяцем.
Эти действия, предпринятые в сложной и конфликтной ситуации, привели к снижению цен вечером того же дня, когда временное перемирие было объявлено, и это является наглядным свидетельством презрительного отношения Эр-Рияда к существенному сотрудничеству даже в том случае, когда речь идет о таком верном союзнике, каким является резидент Дональд Трамп.
Поскольку нефтяные рынки по своей природе являются жестко интегрированными и глобализованными, капризы правящей саудовской семьи, на самом деле, могут оказаться вредными для американских потребителей, особенно в том случае, если глобальный спрос на энергоносители увеличится (Управление энергетической информации США именно так и считает) в тандеме с концентрацией производства. Если, к примеру, Эр-Рияд захочет снизить добычу, чтобы цены превысили уровень в 80 долларов за баррель (это уровень «безубыточной» цены для этой страны), то в таком случае цены на бензин в Соединенных Штатах могут взлететь до небес.
Подобные вариант совсем не трудно себе представить. Фактический правитель этой страны наследный принц Мухаммед бин Салман (или МБС), как он сам считает, оказывает поддержку в войне в Йемене против Ирана, своего заклятого врага, а ставки в ней затрагивают само существование королевства саудитов. По прошествии более пяти лет саудовская военная кампания в этом несостоявшемся государстве не демонстрирует признаков снижения своей интенсивности, тогда как ключевые союзники королевства саудитов (главным образом Объединенные Арабские Эмираты) умыли руки и вышли из этой игры.
Есть еще один менее острый, но не менее существенный для его легитимности вопрос — МБС должен продолжить выполнять традиционную роль правительства как государства-няньки (особенно на фоне серьезного демографического кризиса), а также найти возможность для финансирования исключительно амбициозного плана «Концепция 2030» (Vision 2030), который предусматривает модернизацию всех аспектов саудовской экономики и который в меньшей степени ориентирован на нефть в качестве источника для покрытия расходов.
Противоречивая сущность этих двух целей и заставляет правителей страны проявлять такое беспокойство — наследный принц готов до конца пройти свой путь до торта и съесть его, даже если это будет означать изоляцию союзников. Он не очень задумывается о глобальном мнении и международных нормах, как это было продемонстрировано жестоким и внесудебным убийством проживавшего в Соединенных Штатах обозревателя газеты The Washington Post Джамаля Хашогги. Вашингтон не может и не должен рассчитывать на МБС как на стабилизирующую силу в любом смысле этого слова, особенно когда речь идет об ахиллесовой пяте его страны — об энергетике.
Если МБС в ближайшее время решит сократить производство для повышения цен, то тогда будет мало оснований полагать, что американские производители смогут быстро выбросить на рынок дополнительное количество баррелей и восстановить свою долю на рынке, как они сделали это в прошлом, когда цены были достаточно высокими для того, чтобы оправдать добычу. Однако финансовые институты не спешат предоставлять кредиты отрасли, которая уже утопает в долгах, а одна крупная фирма вообще считает энергетику «краткосрочным риском» (near-term risk).
Результаты подобной ненадежной рыночной договоренности (или ее отсутствия) будут разрушительным для американских фирм — почти 100 американских нефтяных и газовых компаний, как ожидается, намерены воспользоваться Главой 11 законодательство о банкротстве в течение следующего года. Эти данные приводит расположенная в Хьюстоне юридическая фирма Haynes and Boone.
Поскольку процесс добычи нефти является столь капиталоемким, а также имеют превышающий средние показатели производственный цикл, независимые производители (на их долю приходится более 90% добываемой в Америке нефти) могут столкнуться с проблемами в попытке запустить новый проект, если банки будут проявлять колебания и опасаться ставить свои балансы в зависимость от неопределенностей на нефтяном рынке.
И это вполне понятно: имея более значительную долю рынка, Саудовская Аравия может быстро насытить рынок своей дешевой и легко добываемой нефтью, ослабив таким образом позиции тех американских фирм, которые планируют начать свою работу. Имея постоянно в запасе от 1,5 до 2 миллионов баррелей нефти, саудовское королевство без труда может сделать это. Еще две страны имеют такого рода возможности — это Иран и Венесуэла, и обе они являются объектами калечащих санкций, введенных администрацией Трампа.
По нашему мнению, подобный сценарий является вероятным, поскольку похожие вещи уже происходили в прошлом — и с весьма тяжелыми последствиями для Соединенных Штатов. Во время нефтяного эмбарго 1973 года, когда большая часть производства была сконцентрирована в странах — членах ОПЕК, цены на нефть выросли в четыре раза, а американская экономика была поставлена на колени.
Однако существующие риски не связаны только с возможностью ограничения продажи бензина и образования многокилометровых очередей на автомобильных заправках (хотя Белый дом заинтересован в том, чтобы избежать подобного рода мер, особенно в год выборов). Самым крупным потребителем нефти является Министерство обороны США, которое рассчитывает на постоянные и надежные поставки нефти для осуществления своих операций по всему миру.
Если эти поставки станут менее определенными или даже более дорогими (не самый благоприятный вариант в тот момент, когда американцы считают лишком раздутыми военные бюджеты), то такие реваншистски настроенные противники как Китай и Россия могут попытаться извлечь выгоду из предполагаемой слабости Америки на таких театрах как Южно-Китайское море, Сирия, Европа, а в случае Москвы еще и внутри Соединенных Штатов.
Вашингтон может принять меры внутри страны и за границей для того, чтобы американская экономическая политика и политика в области безопасности не были зависимыми от 34-летнего саудовского наследного принца. Внутри страны администрация Трампа может предложить дешевые кредиты, а также ввести временные налоговые льготы для крупных независимых производителей, что должно помочь им благополучно пережить коронавирусный шторм и саудовско-российскую нефтяную войну.
Кроме того, она может также изменить свою позицию в отношении таких альтернативных источников энергии как солнечная и ветровая, а также использовать те же самые финансовые инструменты для оказания помощи их конкурентоспособности (вместо того, чтобы пытаться спасти угольную отрасль). В действительности, диверсификация источников является, судя по всему, главные оружием в американском энергетическом арсенале.
Влиятельные политики должны иметь такие же установки, когда они смотрят за пределы страны. Хотя это будет значительным отходом от того, что делалось в последние три года, администрация Трампа должна открыть дипломатические каналы с президентом Венесуэлы Николасом Мадуро и президентом Ирана Хасаном Рухани. Хотя изоляция обеих этих стран является отличительным признаком внешней политики Трампа, не является секретом, что американскому президенту нравится заключать сделки, а в прошлом он уже сигнализировал о своем желании работать вмести с Тегераном для подготовки новой ядерной сделки по типу Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД).
Чтобы гарантировать энергетическую и экономическую безопасность Америки, а также сохранить повестку Соединенных Штатов в области национальной безопасности, влиятельные политики должны с осторожностью относиться к Саудовской Аравии, ненадежному партнеру, возглавляемому наследным принцем с сомнительным послужным списком.
Чтобы минимизировать риски и застраховать свои ставки, Белый дом должен попытаться диверсифицировать энергетические поставки с точки зрения источников и локации, даже если это означает отказ от существующего статус-кво.
В конечном счете, лучший способ для выживания и даже для процветания в этом стремительно меняющемся и неопределенном мире международных энергетических рынков — это оставаться подвижным и гибким. Американский образ жизни зависит от этого.
Коннор Сазерленд — недавний выпускник Рутгерского университета (Rutgers University) в городе Нью-Брансуике; в настоящее время является помощником по программной политике в Совете по международным отношениям (Council on Foreign Relations); живет и работает в Нью-Йорке.
