Коронавирус унес в Швеции вчетверо больше жизней, чем в прочих северных странах вместе взятых. Между тем большинства смертей можно было избежать, если бы Швеция ввела те же ограничения, что остальная Скандинавия.
Почему же почти вся Швеция единогласно поддержала сомнительную линию главного эпидемиолога Андерса Тегнéлля (Anders Tegnell), который сделал ставку на контролируемое распространение инфекции в надежде получить популяционный, или «стадный», иммунитет?
По мнению профессора международного права Марти Коскенниеми (Martti Koskenniemi), массовая поддержка Тегнелля зиждется на шведском коллективизме.
Считается, что благо всего общества выше защиты отдельных людей — это основа Международной декларации прав человека.
Унификация ценностей
Если мыслить категориями историка идей Якоба Тальмона (Jacob Talmon), можно спросить, не становится ли Швеция этакой мягкой версией тоталитарной демократии, чьи учителя намного ближе к стремившимся к единодушию якобинцам времен Французской революции, чем к индивидуалистам, провозгласившим свободы американской Декларации независимости.
Либеральная демократия лелеет плюрализм, а тоталитарная демократия стремится к унификации ценностей как к главной цели республики.
Это достигается благодаря прогрессивной государственной доктрине, нередко приближающейся к социалистическому идеализму и мессианской мечте о мире и гармонии.
Ныне распавшиеся народные демократии Восточной Европы были тоталитарными демократиями, где люди в конечном счете являлись лишь цифрами в статистике.
Упадок западной культуры
То же самое можно сказать о шведских жертвах коронавируса в отчетах Андерса Тегнелля, который продолжает отстаивать свои ошибочные взгляды, игнорируя научную критику и мнение мирового сообщества.
Мягкий тоталитаризм критику допускает, но курс не меняет.
Другое, еще более пессимистичное объяснение: исключительная шведская стратегия против коронавируса — следствие упадка всей западной культуры, который в Швеции, судя по всему, зашел дальше всего.
Швеция всё благодарно принимает и пассивно приспосабливается, потому что это главная линия обнищавшей западной культуры в борьбе с неравенством — и на этом фронте больше всего жертв.
Запоздалая критика, когда сожалеть уже слишком поздно
В-третьих, в шведской стратегии против коронавируса сквозит стремление к культурной унификации, когда путаются нравственные установки и факты.
Политические решения обосновываются подходящими фактами и исследованиями, а дальнейшие полномочия передаются экспертам.
Именно это слияние нравственных установок и знаний укрепило суверенитет главного эпидемиолога Тегнелля.
Хотя его теории о коронавирусе противоречат фактам и не подтверждаются исследованиями, их поддержали все партии — даже Шведские демократы. Запоздалая критика появилась только сейчас, когда сожалеть уже слишком поздно.
Когда полномочия принимать решения перешли к официальным экспертам, политики избавились от необходимости брать на себя ответственность и делать независимый нравственный выбор, который мог бы угрожать единству мягкой тоталитарной демократии и культуре пассивной адаптации.
Гильотина Юма
От власти экспертов и нравственных суждений под видом науки есть проверенное лекарство: гильотина Юма. То, что есть, нельзя переделать в то, что должно быть.
Следовательно, надо отделять фактологический анализ от нравственных аргументов, и нельзя позволять политической морали подменять нейтральность исследования.
Если к логической профилактике добавить два других лекарства — плюрализм либеральной демократии и активную волю жизнеспособной культуры — шведская болезнь излечится, и неизмеримая ценность человеческой жизни снова ляжет в основу политики.
