Отношения между Беном и Эбби Розенбергами развивались по старинке. Речь не об их первой встрече, которая была виртуальной и произошла на еврейском сайте знакомств Jdate, а о процессе ухаживания, который происходил в основном в письменном виде. Оба в то время жили в Нью-Йорке, но когда Бен прислал Эбби первое сообщение, она, работавшая устроителем мероприятий, была в командировке, открывая ресторан в Майами. Затем Бен поехал к родственникам в Израиль. Они обменивались посланиями на вебсайте, а потом переключились на электронную почту, СМС-сообщения общение через Скайп. Наконец, они стали одновременно смотреть телепередачу «Отчет Кольбера», беседуя в это время по телефону. Эбби вспоминала, что к моменту первой личной встречи они «уже были друзьями, близкими к тому, чтобы влюбиться друг в друга». Бен остановил свою машину у бруклинского парка Форт Грин, и Эбби села на пассажирское сиденье. Они взялись за руки и говорили так долго, что двигатель автомобиля заглох.
Спустя три года они поженились и попытались завести детей. В то время им было по 38 лет. Желание иметь детей нахлынуло на них внезапно. Маленькая, хрупкая и темноволосая Эбби занималась организацией мероприятий в модном торговом центре «Челси Маркет» на Манхэттене. Бен, у которого коротко остриженная бородка, руководил в Куинсе небольшой компанией недвижимости. По словам Эбби, у их знакомых рождались дети. «Внезапно мы поняли, что это будет нашим следующим шагом — стать родителями», — сказала она. Но Эбби никак не могла забеременеть. У нее были проблемы медицинского характера. Ей удалили фиброму матки, и она прошла курс лечения от бесплодия, но безрезультатно. Она несколько лет пробовала искусственное оплодотворение. Это были бесконечные посещения врачей, постоянное наблюдение за овуляцией, вызывающие разочарование телефонные звонки. Наконец, они сдались. «Я подумала, что надо просто забыть об этом. Но я хотела стать мамой. И мы решили пойти на усыновление», — сказала Эбби.
Один знакомый вывел их на техасское агентство по усыновлению, и в один из выходных дней они отправились туда на ознакомительную беседу. Там они узнали, насколько сложна эта процедура. Среди прочего, при открытом усыновлении существовало правило, что биологическая мать сама выбирает приемных родителей. В некоторых агентствах все это подается в обертке христианских убеждений, где главное — борьба с абортами. Они посмотрели видео, на котором рыдающая юная девушка отдавала своего ребенка приемным родителям. Когда Розенберги возвращались домой, Бен сказал: «Нет, это неправильно. Давай не будем так делать». Но им очень хотелось иметь ребенка, а что делать дальше, они не знали. Их врач как-то порекомендовал гестационную суррогатную беременность. Это когда нанятая женщина вынашивает их биологического ребенка. Но такая процедура стоила больше ста тысяч долларов, и это было им не по карману. Сестра одного знакомого согласилась выносить ребенка за номинальную плату в двадцать тысяч долларов. Они отправились в Нью-Мексико, где живет эта женщина, чтобы пройти соответствующие медицинские процедуры. Но имплантация двух эмбрионов закончилась неудачей.
Как-то раз после поездки в Техас Эбби проводила мероприятие в «Челси Маркете», и один из гостей, разговорчивый латыш, рассказал ей о знакомых, которые получили ребенка от суррогатной матери с Украины. Там эта процедура стоит во много раз дешевле, чем в США. Эбби слушала его очень внимательно. Сама она выросла в Массачусетсе, но у ее семьи были украинские корни. «Моя мама всегда делала котлеты по-киевски», — рассказала она. Женщина присоединилась к группе в Фейсбуке под названием Intended Parents Surrogacy Support Ukraine. Она обнаружила, что там обмениваются информацией пары со всего мира — из Индии, Австралии, Британии. Спустя несколько недель Розенберги зарегистрировались в небольшом репродуктивном агентстве с Украины, которое называется «Новая надежда». Оно нашло для них суррогатную мать, тридцатилетнюю женщину из-под Киева. По словам Эбби, эта женщина один раз уже вынашивала ребенка для агентства. «Меня обнадежило то, что она решилась сделать это во второй раз», — объяснила Эбби. В августе 2019 года женщина забеременела и стала вынашивать ребенка Розенбергов. Это была девочка, которую они решили назвать Одессой — в честь украинского города и героя гомеровской «Одиссеи». Лично женщины не встречались ни разу, но они подружились, общаясь в Фейсбуке. Они посылали друг другу фотографии своих кошек и матерей, которые в тот год ушли из жизни. Эбби рассказала, что они вместе плакали во время общения.
Одесса должна была появиться на свет 24 апреля, и Розенберги решили приехать за месяц до этого, чтобы подготовиться. В марте газеты запестрели заголовками о covid-19. Эбби и суррогатная мать стали обмениваться тревожными сообщениями. «Я очень тревожусь за вас», — написала украинка, увидев новости о вирусе в Нью-Йорке. Но самолеты между Нью-Йорком и Киевом еще летали, и никто не знал, насколько серьезна ситуация. Эбби сказала: «Мы подумали, что все у нас получится». Но не получилось. Массовые мероприятия, которые устраивала Эбби, оказались под запретом. 9 марта уволили Эбби и всю ее команду. Сделано это было незадолго до того, как в городе ввели распоряжение о самоизоляции. Зарубежные страны начали вводить ограничения на полеты. «Мы смотрели на все это с изумлением», — сказала Эбби. 15 марта Украина закрыла свои границы. Рейсы в Киев отменили.
Розенберги начали в отчаянии писать Юлии Осиевской, которая руководит «Новой надеждой». Но она, как и все остальные, была в недоумении. По ее словам, она от имени Розенбергов связалась с украинским Министерством иностранных дел, и первое, что услышала Осиевская от чиновников, было: «Может быть, мы откроем границы. Но в сентябре». То, что начиналось как маленькая трагедия — Розенберги могли не успеть на день рождения своей дочери — стало казаться катастрофой. В соответствии с украинским законодательством, здоровые новорожденные дети могут находиться в больнице не более 28 дней. Осиевская была готова после этого забрать Одессу домой, однако в роддоме сказали, что ее могут отдать только законным родителям. Заведующий больницей предложил запасной вариант: по истечении срока перевести Одессу в ближайший детский дом. Больница намеревалась выделить отдельное крыло, где нянечки и медсестры ухаживали бы за младенцами, рожденными суррогатными матерями. И никаких посетителей из-за covid-19. «Вот тогда я начала плакать, — рассказала мне Эбби. — Мы подумали: какой такой детдом?»
Розенберги были не одиноки. Когда пандемия начала распространяться и закрылись границы, родители во всем мире внезапно оказались отрезанными от своих новорожденных младенцев, которые фактически были их биологическими детьми. Коммерческое суррогатное материнство набирает популярность благодаря стечению ряда факторов. Это достижения в области репродуктивных технологий, волна законов, ограничивающих усыновление, расширение прав гомосексуалистов и то обстоятельство, что в развитых странах женщины начинают рожать намного позже, из-за чего у них больше проблем с детородной функцией. Но в большинстве стран коммерческое суррогатное материнство вне закона, в том числе, почти во всей континентальной Европе. Противники такой практики заявляют, что суррогатных матерей легче подвергнуть эксплуатации, особенно если они бедны. А еще это создает определенные риски для детей. (Некоторые страны, такие как Австралия и Британия, разрешают суррогатное материнство, если это делается не за деньги.)
В результате каждый год тысячи пар, желающих стать родителями, отправляются за рубеж в те немногочисленные страны, где суррогатная беременность разрешена по закону. Одним из главных таких мест являются Соединенные Штаты, где имеются самые современные репродуктивные технологии и действуют самые либеральные законы. Там и однополые пары, и не состоящие в браке люди могут получить ребенка от суррогатной матери. Но цена для многих просто недосягаема, и поэтому Украина в последнее десятилетие стала более дешевой альтернативой. Украинские суррогатные матери ежегодно рожают несколько тысяч детей, и у большинства из них иностранные родители. В этой стране около 50 репродуктивных клиник и множество агентств, выполняющих посреднические функции и ищущих подходящих суррогатных матерей.
Коронавирус породил хаос в этой системе. У нас нет официальных цифр, показывающих, сколько детей во всем мире оказалось в такой непростой ситуации. Адвокат из Орегона Робин Поуп (Robin Pope), представляющая интересы потенциальных родителей, полагает, что в США в такую западню попало как минимум 200 детей, за которыми ухаживает импровизированная сеть из суррогатных матерей, сиделок, родственников и просто сердобольных людей. Она рассказала мне, что за сыном одного из ее китайских клиентов до сих пор ухаживает его суррогатная мать. «Отец не может прилететь, а его ребенку уже почти пять месяцев», — рассказала Поуп. По словам украинского уполномоченного по правам человека, с начала эпидемии на Украине застряли, по меньшей мере, 125 детей.
Эта проблема вышла на первый план, когда крупнейшее репродуктивное агентство страны «БиоТехКом» опубликовало видео, на котором 45 кричащих младенцев лежат в ряд на тележках под люстрами гостиничного банкетного зала. Эта компания превратила принадлежащий ей отель в гигантские ясли для детей, ждущих своих родителей. Между ними расхаживает группа нянечек, которые кормят и баюкают новорожденных. «Мы показываем детей родителям в онлайне, а наши менеджеры организуют видеоконференции, — говорит за кадром одна из нянечек. — Больно смотреть на то, как родители скучают по своим детям». Это видео спровоцировало на Украине яростные дебаты об индустрии суррогатного материнства. Некоторые политики потребовали запретить оказание таких услуг иностранцам. Украинский уполномоченный по правам детей Николай Кулеба пожаловался на то, что Украина превратилась в «международный онлайновый магазин по продаже детей». Из-за этого видео возобновилась критика в адрес «БиоТехКом». Эта компания была замешана в одном скандальном деле, когда родители одного новорожденного оставили своего ребенка на Украине, так как у него обнаружились проблемы со здоровьем. В 2019 году директора этой компании Альберта Точиловского ненадолго посадили под домашний арест, когда в его адрес зазвучали обвинения в торговле детьми, подделке документов и уклонении от уплаты налогов. (Пресс-секретарь компании отметила, что директора не осудили, заявив: «Ему предъявили обвинение, но следствие не нашло никаких доказательств».)
Директор агентства «Новая надежда» Осиевская пришла в ужас от этого видео. «Имидж у этой отрасли действительно очень плохой», — сказала она мне. Агентство Осиевской намного меньше, чем «БиоТехКом», но ситуация в ее компании сложилась удручающая. Кроме Одессы, Осиевская отвечает еще за четверых детей, которых должны были передать родителям в апреле и мае. Теперь могут пройти месяцы, прежде чем родители сумеют их забрать. «Это был кошмар, — сказала она. — Мне хотелось умереть». Ей было неудобно нанимать нянечек для ухода за этими детьми, как это сделали некоторые агентства. «Что если возникнет медицинская проблема, или не дай Бог, ребенок умрет?— сказала она. — Кто будет за это отвечать?» Она предложила запасной план. Если Розенберги не смогут приехать на Украину в течение 28 дней, она передаст Одессу из роддома в государственную киевскую больницу. Это было не намного лучше, чем детский дом. Педиатр Марджори Розенталь (Marjorie Rosenthal), работающая на медицинском факультете Йеля, рассказала мне, что большинство детей, проведших в больнице или в яслях несколько недель или месяцев, «наверняка будут в полном порядке, особенно если потом попадут домой к любящим родителям». Но мозг новорожденного ребенка развивается посредством общения с ухаживающим за ним человеком. «Все обеспокоены тем, что если на одну сиделку приходится слишком много детей, и их потребности не удовлетворяются, либо они не общаются, то увеличивается риск проблем с развитием», — сказала Розенталь.
В Фейсбуке будущие родители стали обмениваться паническими сообщениями. Первое препятствие на их пути было бюрократическим: получить визу для въезда на Украину в условиях закрытых границ. Задача усложнялась в связи с тем, что некоторые страны, скажем, Австралия, с началом пандемии закрыли свои визовые учреждения. Трудно было организовать поездку и тем родителям, чьи страны выступают против коммерческого суррогатного материнства. У Розенбергов такой проблемы не было, но им все равно было трудно преодолеть запрет на поездки. В апреле они начали непрерывное ночное дежурство, чтобы позвонить в американское посольство в Киеве в момент его открытия. Дипломаты им сочувствовали, но большой помощи они от них так и не увидели. «Они в действительности просто не знали, что нам сказать», — объяснила Эбби. Тогда Розенберги расширили масштабы своих усилий и стали связываться «со всеми, кто знал кого-нибудь в правительстве». Друг, который одно время работал на сенатора Чака Шумера; коллега, как-то связанный с Челси Клинтон; родственники Бена, утверждавшие, что они лоббировали интересы Джареда Кушнера. Со временем их пожалел сотрудник из аппарата конгрессмена Шона Патрика Малоуни, который от их имени начал звонить в различные государственные учреждения.
Следующая проблема носила организационный характер. Даже если бы Розенберги достали все необходимые бумаги, они все равно понятия не имели, как попасть на Украину. Коммерческих рейсов в эту страну и из нее не было. Одна шведская пара из группы в Фейсбуке, Аннели и Навид Диль, выступила в национальной программе новостей и рассказала о том, что они не могут попасть к своему ребенку. Один богатый швед услышал эту историю и арендовал для них частный самолет. Эбби рассказала, что как-то раз они связались с состоятельными родственниками Бена из Израиля, которые с энтузиазмом рассказывали о полетах на частных самолетах во время пандемии. «Они сказали: „Просто сделайте это, нет ничего проще! Стоит это 20 тысяч долларов. Мы только что летали на свадьбу в Киев!"» — рассказала Эбби. К сожалению, арендовать для них самолет эти родственники не предложили.
Наконец Розенберги услышали о человеке, способном им помочь. Это был австралиец по имени Сэм Эверингэм, возглавляющий сиднейскую неправительственную организацию «Растущие семьи». Обычно Эверингэм устраивает конференции для людей, интересующихся суррогатным материнством за рубежом. Но в тот момент он работал в качестве неофициального агента по организации поездок для отчаявшихся родителей, которые пытались добраться до своих детей на Украину, в Грузию, Канаду, Мексику, Колумбию и Соединенные Штаты. Одна пара из Австралии в феврале слетала в Тбилиси вместе со своим годовалым ребенком, чтобы присутствовать при рождении своей тройни от грузинской суррогатной матери. Когда началась пандемия, эта пара на три месяца застряла в арендованной квартире вместе со всеми четырьмя детьми, пытаясь получить свидетельства о рождении для своей тройни в закрытых государственных учреждениях. Согласно правилам, каждого новорожденного должен сопровождать один взрослый, но их родственники не могли прилететь из Австралии на помощь. Они нашли еще одну австралийскую пару, летевшую из Тбилиси в Мельбурн, которая согласилась поехать вместе с их детьми. «Эти люди два дня провели в воздухе с нашими младенцами на руках», — рассказала мне мать тройни.
По сравнению с Грузией на Украине все было проще. Эверингэм рассказал Розенбергам, что хотя самолеты в эту страну не летают, выход все же есть. У Украины есть общая граница с Белоруссией, которая во время пандемии превратилась в нечто вроде европейского перевалочного пункта. Авторитарный президент страны Александр Лукашенко отказался принимать профилактические меры для борьбы с распространением коронавируса. Во время игры в хоккей на заполненном зрителями стадионе он заявил одному репортеру: «Здесь вирусов нет. Вы видите, как они летают вокруг? Я тоже не вижу». Затем он посоветовал своим гражданам ради сохранения здоровья ходить в баню и пить «40-50 миллилитров водки каждый день». (Количество заболевших covid-19 в Белоруссии впоследствии резко возросло.)
Родителям это было выгодно. Украина оставила открытыми несколько контрольно-пропускных пунктов на границе. Эверингэм отправлял своих клиентов в Минск, они ночевали в белорусском отеле, а на следующий день ехали на машине к границе. Там, получив необходимые разрешения, они въезжали на украинскую территорию. Но была одна загвоздка: таксисты не могли перевезти их через границу. Клиентам Эверингэма нужно было пешком пройти один километр по нейтральной полосе на границе между двумя странами. Это было утомительное путешествие, однако, по словам Эверингэма, так на Украину попали многие его клиенты. За организацию такой поездки Розенберги заплатили ему две тысячи долларов. Перед ними по этому маршруту проехал еще один американец из группы в Фейсбуке. Это был Джоэл Лейнеке из Лумиса, штат Калифорния, чей третий ребенок должен был появиться на свет на Украине от суррогатной матери в конце апреля. 15 апреля Лейнеке написал Розенбергам по электронной почте, что он успешно попал на территорию Украины. Он нес с собой детские принадлежности и крупную сумму наличными для суррогатной матери, которые он рассовал в тайные карманы, носки и нижнее белье. А еще он взял с собой «большой нож, просто, чтобы чувствовать себя увереннее». Он успел добраться до роддома к моменту рождения дочери. Его жена Мишель сказала мне: «Мы любим приключения, но Боже мой, это была наша самая большая авантюра».
Рано утром 25 апреля Розенберги вышли из своей квартиры в Форт Грин на улицы пустого города. Пандемия приближалась к пику. Как и большинство жителей Нью-Йорка, они до этого очень редко покидали свой дом. «Я боялась даже выйти, чтобы разменять деньги на мелочь, которая нужна для оплаты стиральной машины в моем доме», — рассказала Эбби. Но им надо было успеть на самолет. Одесса родилась за несколько дней до этого, 21 апреля. Время от времени они вынимали свои смартфоны, чтобы полюбоваться на фотографию, присланную им Осиевской. Снимок сделали санитарки из роддома. «Они повязали ей на голову маленький платок, — сказала Эбби. — Она выглядела как крошечная бабушка».
Буквально за сутки до вылета Розенберги получили электронное сообщение с вожделенным документом. Это было письмо украинского Министерства иностранных дел, дававшее им разрешение на въезд в страну через Белоруссию. Мало кто из американцев смог получить такое разрешение, и когда они приехали в аэропорт имени Джона Кеннеди, сотрудник авиакомпании «Эйр Франс» несколько раз куда-то звонил, прежде чем зарегистрировать их на рейс. Сначала они полетели в Париж в почти пустом самолета. В аэропорту Шарля де Голля расхаживали люди в защитных медицинских комбинезонах. Но самолет в Минск был переполнен жизнерадостными белорусами, которые, как и их президент, совершенно не думали о вирусе, и весело и громко переговаривались между собой. «Это было похоже на семейный ужин, на который нас не пригласили», — сказала Эбби.
Один из водителей Эверингэма встретил их в Минске и повез на границу с Украиной в Новую Гуту, где в окружении густых лесов находится военный контрольно-пропускной пункт. Ворота на границе были закрыты. На посту стояли солдаты с собаками-ищейками. Водитель высадил Розенбергов в нескольких метрах от ворот, где они присоединились к небольшой группе людей, надеявшихся пешком пересечь границу и попасть на Украину. Нескольких восточных европейцев перед ними развернули обратно. Пограничники проверили документы Розенбергов: письмо с разрешением на въезд, паспорта, копию свидетельства о браке. После этого их пропустили. Они пешком направились по пустому шоссе в сторону Украины, везя за собой чемоданы на колесиках. Эта пара была похожа на туристов, попавших в будущее после апокалипсиса. В ветвях деревьев голосили птицы. Под ногами шуршал гравий. Они надели хирургические маски, а в накладных карманах брюк у Бена лежали плотные пачки денег для суррогатной матери — 75 000 долларов.
Украина ввела обязательный карантин, по правилам которого люди должны были загрузить специальное приложение, чтобы власти могли отслеживать их передвижения. Розенбергам пришлось две недели сидеть на карантине на съемной квартире в Киеве. В воскресенье 10 мая, когда отмечается День матери, они взяли такси и отправились в роддом. Две украинские нянечки выкатили розовую тележку, на которой лежала Одесса. Ей было три недели. Ребенка завернули в белые пеленки, а на голове у девочки была розовая шапочка. Одесса с интересом осматривала комнату. «Вот наш ребенок», — сказал Бен. Эбби рассказала мне, что во время этих мытарств она запретила себе слишком много думать о дочери. «Я должна была немного отстраниться от нее, так как в противном случае могла просто сойти с ума, — объяснила она. — Как только я ее увидела, все недостающие детали в головоломке сложились. Мы получили свою дочь. Теперь мы могли вздохнуть с облегчением». Спустя 10 дней Розенберги вместе с дочкой Одессой улетели из Киева одним из первых коммерческих рейсов. В самолете они увидели Джоэла Лейнеке, который возвращался домой со своим ребенком по имени Эмберейн.
В последние недели эпидемический кризис начал ослабевать. Украинцы открыли свои границы для иностранцев, а 10 июня украинское агентство «БиоТехКом» организовало пресс-конференцию, пригласив на нее телеоператоров, которые запечатлели 11 пар из Испании и Аргентины, встречающих своих новорожденных детей в отеле «Венеция». Американский адвокат Поуп рассказала, что многие ее клиенты, приехавшие в США, забрали своих детей, однако домой вернуться не могут, так как у них нет паспортов на новорожденных. Госдепартамент получил огромное количество заявлений и не успевает их рассмотреть и обработать. «Я сообщаю людям, что им придется ждать до полугода», — сказала Поуп.
На сегодня Эверингэм помог 50 парам получить своих новорожденных детей. Ему по-прежнему звонят напуганные родители, особенно американцы, которым из-за высокого уровня заболеваемости в США запрещено выезжать за границу. «Трансграничное суррогатное материнство всегда было рискованным занятием с точки зрения логистики и закона, — сказал он. — А covid-19 лишь еще больше усугубил ситуацию». Он надеялся, что кризис заставит власти пересмотреть законы о суррогатном материнстве. «Нам бы очень хотелось, чтобы они приняли законы, позволяющие заниматься суррогатным материнством внутри страны, поскольку тогда не надо будет ездить для этого за границу», — сказал Эверингэм. Но если таких законов не будет, люди, желающие стать родителями, все равно будут ездить за рубеж, невзирая на риск. Он уже начал заниматься побочным бизнесом, организуя отправку эмбрионов для тех пар, которые надеются начать данный процесс текущим летом. Эверингэм сказал мне: «Меня всегда поражало то, на какие трудности готовы пойти люди ради создания семьи».
Розенберги проводят это лето в районе Грейт-Нек у родителей Бена. Недавно Одесса начала улыбаться. «У нее такие длиннющие пальцы на руках и ногах, — рассказала Эбби. — Она очень шумная и ест за двоих». Они не знают, как дальше будут устраивать свою жизнь — продолжат ли они жить в Нью-Йорке, вернется ли Эбби на свою работу. Но Розенберги надеются, что когда-нибудь проведут отпуск на Украине вместе со своей дочерью. Они хотят побывать в городе Одессе и навестить суррогатную мать своего ребенка, с которой поддерживают связь. «Мы вернемся, — сказала Эбби. — Мы должны повидаться с людьми. У нас еще есть там незавершенные дела».
