Американский миллиардер Джордж Сорос с озабоченностью следит за развитием событий на своей родине. Но действительно опасной он считает ситуацию в Европе, прежде всего в одной из ее стран. Еще одну проблему представляет собой, по его мнению, «экономная пятерка», политика которой угрожает существованию ЕС.
Джордж Сорос только что вернулся с теннисного корта. Он играет трижды в неделю, хотя на площадке двигается уже не так легко, как раньше. В эту среду он отмечает свой 90-ый день рождения.
«Вельт»: Господин Сорос, вот уже несколько месяцев коронавирус затмевает все другие события в мире. Как вы оцениваете ситуацию?
Джордж Сорос: Мы переживаем кризис — самый тяжелый на моем веку с момента окончания Второй мировой войны. Я бы назвал его эпохальным переломным моментом, возможные варианты действий при котором намного разнообразнее, чем в обычное время. То, что в нормальной обстановке, было невообразимым, стало не только возможным, но и происходит на самом деле. Многие люди дезориентированы и испытывают страх. Они действуют так, что вредят себе самим и остальному миру.
— Вы тоже дезориентированы?
— Возможно, не так сильно, как большинство людей. В течение жизни я научился мыслить так, что могу быть несколько более прозорливым, чем большинство людей.
— Как же вы оцениваете ситуацию в Европе и в США?
— Думаю, что Европа очень уязвима, притом намного больше, чем США, одна из самых старых демократий в истории. Но даже в Соединенных Штатах такой жулик как Трамп может быть избран президентом и подрывать демократию изнутри. Однако в Соединенных Штатах есть долгая традиция разностороннего контроля и правил, испытанных временем. И надо всем этим стоит конституция. Поэтому я уверен, что Трамп станет временным феноменом, которому, как надеюсь, в ноябре придет конец. Но пока он остается опасным, он борется за жизнь и сделает практически все, чтобы остаться у власти. Ведь он самыми разными способами нарушал конституцию, и если он проиграет президентские выборы, то будет привлечен к ответственности. А вот Европейский Союз намного более уязвим, потом что он представляет собой сообщество со многими проблемами. И у него много врагов, как внутренних, так и внешних.
— Кто эти внутренние враги?
— Есть много правителей и движений, отрицающих основополагающие ценности, на которых базируется Европейских Союз. В двух странах они уже взяли бразды правления в свои руки: Виктор Орбан в Венгрии и Ярослав Качиньский в Польше (вместе с возглавляемой им партией «Право и справедливость» и премьер-министром Матеушем Моравецким — прим. ред). При этом Польша и Венгрия получают больше всего средств из структурного фонда, распределяемого ЕС. Но самые серьезные опасения у меня вызывает Италия. Очень популярный и настроенный антиевропейски политик Маттео Сальвини уверенно двигался вперед, пока не переоценил свой успех и не развалил правительство. Это была фатальная ошибка: его популярность тает. Но на его место встала Джорджа Мелони из «Братьев Италии», личность еще более экстремистски настроенная. Существующая сейчас правительственная коалиция крайне слаба. Они держатся друг за друга только потому, чтобы не хотят допустить новых выборов, которые вновь выиграют антиевропейские силы. И это страна, которая когда-то была страстным поборником объединенной Европы! Было время, когда люди доверяли ЕС больше, чем собственному правительству. Но теперь, как показывают опросы общественного мнения, число сторонников объединенной Европы сокращается, так же как и количество тех, кто выступает за то, чтобы их страна осталась в еврозоне. Но Италия — один из самых больших членов сообщества, она важна для Европы. Я не могу себе представить ЕС без Италии. Большой вопрос, сможет ли ЕС оказать Италии помощь в достаточной мере.
— ЕС недавно одобрил создание фонда восстановления экономик в размере 750 миллиардов евро…
— Верно. ЕС сделал важный позитивный шаг в правильном направлении, взяв на себя обязательство одолжить деньги у рынка в значительном большем масштабе, чем когда бы то ни было. Но затем нескольким государствам, а именно так называемой «экономной пятерке», то есть Нидерландам, Австрии, Швеции, Дании и Финляндии, удалось урезать конкретное соглашение, лишив его эффективности. Трагизм состоит в том, что эти страны в принципе позитивно относятся к объединенной Европе, но в то же время очень эгоистичны. И очень экономны. Во-первых, эти страны добились принятия соглашения, которое окажется недостаточным. Особенно огорчает то обстоятельства, что из первоначального соглашения удалены планы, касающиеся изменения климата и политики в области обороны. Во-вторых, они хотят добиться того, чтобы деньги были израсходованы разумно. Это приведет к проблемам в южных странах, сильнее других пострадавших от вируса.
— Вы еще верите в европейские «вечные облигации»?
— Я еще не отказался от этой идеи, но не думаю, что хватит времени для ее реализации. Как уже явствует из названия, основной долг по «вечным облигациям» погашать не нужно, необходимо лишь ежегодно выплачивать проценты по этим облигациям. Если исходить из процентной ставки в 1%, что довольно щедро в ситуации, когда Германия может продать 30-летние облигации с негативной процентной ставкой, то обслуживание облигаций общим объемом в один триллион долларов будет стоить 10 миллиардов евро в год. Это даст исключительно выгодное соотношение затрат и результата — 1:100. Кроме того, этим триллионом евро можно располагать немедленно и в тот момент, когда деньги особенно необходимы. А вот проценты можно будет выплачивать в течение продолжительного времени. И чем больше будет срок выплаты процентов, тем меньше будет их актуальная стоимость. Так почему же тогда не выпустить такие облигации? Покупатели облигаций должны быть уверены в том, что Европейский Союз будет в состоянии обслуживать проценты. А это предполагает, что ЕС будет располагать достаточными ресурсами, а страны-члены далеки от того, чтобы одобрить подобные налоги. Этому сопротивляется «экономная пятерка». Налоги не нужно будет повышать, достаточно их одобрить. Короче говоря, поэтому невозможно выпустить «вечные облигации».
— Может ли федеральный канцлер Меркель, которая прилагает много сил для успеха председательства Германии в Совете Европы, что-то предпринять против этого?
— Она делает все, что может, но наталкивается на сопротивление, глубоко укоренившиеся в культуре. Немецкое слово Schuld имеет двойное значение: оно означает как «финансовый долг», так и «чувство вины». Тот, кто делает долги, чувствует себя виноватым. По некой извращенной логике получается, что и кредиторы могут чувствовать себя виноватыми. Этот культурный феномен, очень глубоко укоренившийся в Германии. Благодаря ему возник конфликт между одномоментным ощущением себя немцами и европейцами. Этим объясняется и недавнее решение Федерального верховного суда, вступившее в противоречие с Европейским верховным судом.
— А кто является внешнеполитическими врагами Европы?
— Их много, но нечто общее у них есть: они отрицательно относятся к концепции открытого общества. Я стал страстным сторонником ЕС, потому что увидел в нем воплощение открытого общества в европейском масштабе. Раньше самым большим врагом ЕС была Россия, но теперь Китай ее превзошел. Россия контролировала Китай до тех пор, пока президент Никсон не понял, что открытость и возрождение Китая ослабит коммунизм как в Советском Союзе, там и в остальном мире. Да, он лишился власти, но он и Киссинджер были великими стратегами. Их решение привело к большим реформам Дэн Сяопина. Сегодня же ситуация совершенно иная. Китай занял ведущие позиции в области искусственного интеллекта. А искусственный интеллект производит контрольные инструменты, которые идут на пользу закрытому обществу и представляют опасность для существования открытого общества. Современный Китай — это значительно более серьезная угроза для открытого общества, чем Россия. В Соединенных Штатов все политические силы едины во мнении, что Китай стал стратегическим соперником США.
— Благодаря чему Вы достигли таких успехов на финансовых рынках?
— Как я уже вкратце сказал, я разработал для себя методику, которая давала мне некоторые преимущества перед другими. При этом речь тут идет не о рынках, а о взаимосвязи мышления и реальности, но я использовал рынок как тестовую площадку для проверки моих теорий. Я могу кратко изложить их в двух тезисах. Во-первых: в ситуациях с мыслящими участниками мировоззрение участников всегда неполное и искаженное. Это объясняется человеческим несовершенством. Во-вторых: искаженный взгляд на вещи может влиять на ситуации, в которые люди попадают. Искаженные взгляды на вещи приводят также к неадекватным действиям. Это объясняется рефлексивностью. Это учение дало мне некоторые преимущества перед другими. Но сейчас, когда моя «Алхимия финансов» стала практически обязательной для изучения профессиональными участниками рынка, я утратил свое преимущество. Поэтому больше я с рынком дел не имею.
— Недавно вы пожертвовали 220 миллионов долларов для поддержания этнического равенства и для нужд чернокожих американцев. Как вы расцениваете движение «Жизни черных имеют значение»?
— Оно действительно очень важно, потому что впервые подавляющее большинство населения —помимо чернокожих — признало, что существует систематическое неравенство чернокожих, уходящее корнями в рабство.
— Сейчас сносят многие статуи, а политкорректность стала высшей добродетелью.
— Некоторые говорят о Cancel Culture (англ. культура отмены). Я считают ее временным явлением. Я думаю, что дело зашло слишком далеко. Так же и политкорректность в университетах переходит все разумные границы. Как поборник открытого общества я считаю Political Correctness политически некорректной. Мы не должны забывать, что многообразие мнений жизненно необходимо для открытого общества.
— Если бы Вы могли обратиться с посланием к людям в Европе, то каким бы оно было?
— SOS. Сейчас вся Европа наслаждается отпусками. Не исключено, что связанный с этим туризм приведет к новой волне заболевания. Если поискать параллели в истории, то напрашивается эпидемия испанского гриппа 1918 года. Она проходила в три волны, причем вторая унесла самое большое количество жизней. С тех пор достигнуты огромные успехи в эпидемиологии и вообще в науках, связанных со здравоохранением, и я убежден, что повторения прежних ошибок можно избежать. Но для начала необходимо распознать опасность второй волны и немедленно принять меры по ее предотвращению. Я — не специалист в области эпидемиологии, но и мне ясно, что люди, пользующиеся общественным транспортом, должны носить маски и соблюдать другие меры предосторожности. Помимо этого Европа стоит перед другой экзистенциальной проблемой: у нее нет денег, чтобы бороться с двойной опасностью, исходящей от вируса и от изменения климата. Оглядываясь назад, нужно признать, что последняя встреча Совета Европы была полным провалом. Курс, на который встал Европейский Союз, принесет мало денег, да и те поступят слишком поздно. Это вновь подводит меня к идее «вечных облигаций». По моему мнению страны «экономной пятерки» должны понять: вместо того, чтобы сопротивляться этой идее, они должны стать ее горячими приверженцами. Только если удастся переубедить «пятерку», выпущенные ЕС «вечные облигации» станут привлекательными для инвесторов. При этом эти облигации не угрожают существованию Европейского Союза. Его развал стал бы страшной потерей не только для Европы, но и для всего мира. А это не только вообразимо, но и вполне реально.
