Рига — В Следственный комитет Белоруссии Светлана Алексиевич шла в качестве члена президиума Координационного совета оппозиции. Чисто юридически это закончилось пшиком. Знаменитая писательница, пришедшая со своим адвокатом, отказалась давать свидетельства против себя, на что по закону имеет право. Свидетельствовать же еще о чем-то она не могла, поскольку активного участия в работе КС не принимала — у нее сейчас проблемы со здоровьем.
Более важным был сам факт вызова нобелевского лауреата к белорусским силовикам — ход для власти бессмысленный, вредный, говорящий о неполной адекватности. Важным также было личное подтверждение Светланой Александровной факта ее вхождения в Координационный совет по трансферу власти и его президиум.
Ну, а самый пикантный сюжет, вызвавший неоднозначную реакцию на Украине, — призыв привлечь Путина к разговору белорусской оппозиции и Лукашенко. Вот на нем, видимо, стоит остановиться подробнее.
Аналогии с нами: Путин на соглашении 21 февраля 2014-го
Действительно, так ли уж ужасно, наивно-бессмысленно или даже просто неожиданно то, что сказала Алексиевич?..
Время летит быстро, а подробности произошедшего вылетают из головы еще быстрее. После шести с половиной лет гибридной войны против РФ как-то подзабылось, что 21 февраля 2014 года среди посредников при составлении «Соглашения об урегулировании политического кризиса в Украине» были не только представители Евросоюза (главы МИД Германии и Польши, а также начальник департамента МИД Франции), но и личный представитель Путина Владимир Лукин. Да, последний отказался ставить подпись под соглашением, но в переговорах при его составлении участвовал.
То есть можно сказать, что и во время нашего Евромайдана (при всем различии с нынешней белорусской революцией) Путин в «урегулировании политического кризиса» участвовал. Правда, только до той поры, пока Янукович не сбежал из столицы. После чего стало окончательно ясно, что проводников кремлевских интересов в Киеве у Путина не осталось. Вот тогда-то началась прямая агрессия. А после ее, по большому счету, провала — акцент опять начал делаться на поддержке и взращивании на Украине промосковских сил как в информационном поле, так и в политическом (что в стране, где 30 процентов тоскуют по СССР, увы, естественно и опасно).
Предвижу еще один аргумент. Что на Украине тогда путинский представитель был один среди трех деятелей Евросоюза, а в заявлении Алексиевич речь идет только о Путине. Да, есть такое отличие. Но оно все же не главное и во многом кажущееся. Для того, чтобы увидеть это, нужно ознакомиться со всем выступлением нобелиатки, не вырывая фразу про Путина из контекста.
И вот дальше — извините за длинную цитату, даю полную расшифровку слов Алексиевич, но она здесь очень важна (не говоря уж о том, что лишний раз послушать нобелиата по литературе не помешает). У здания Следкома писательницу ожидала группа поддержки, журналисты, другие члены Совета.
Алексиевич: нам нужна помощь мира и, может быть, России
Светлана Алексиевич: «Я чувствую, что все, что мы (Координационный совет, — прим. ред.) делали, это вполне законно. И более того, это очень нужно сегодня, потому что, если так нас будут разделять и мы будем разделяться, мы обязательно скатимся к гражданской войне, это очень опасно. И наша цель была — только объединить общество, помочь преодолеть политический кризис. Никакого переворота… Это все напрасно думать, что 7 (президиум КС — прим. ред.) или 600 человек (состав КС на какой-то момент — прим. ред.) собрались — и они что-то сделали с народом. Это народ пришел к этому. Это у нас на глазах делается нация, белорусская нация, белорусский народ.
Думаю, каждый из вас сегодня гордится своим народом. Если честно признаться, у нас этого чувства еще недавно не было. А сегодня, когда мы видим эти тысячные движения людей, их лица… Вы бы видели, какие прекрасные развороты идут в западных СМИ. То есть появился как бы „бренд Беларуси". То есть белорусы стали вдруг народом, о котором узнал весь мир.
Им (западным СМИ — прим. ред.) нравится, что ни один газон не помят, что ни одна витрина не разбита и что люди так достойно, так красиво себя ведут. И что мы предлагаем некий новый способ. Необязательно пойти там занять почту и телеграф. Да?.. А мы предлагаем мирный способ борьбы. Это то, что требует сегодняшнее время. Время, когда человеческая жизнь стОит и человек ценит свою жизнь. То, что мы видели в первые три дня противостояния, когда из людей делали „мясо", — это… это уже прошлый век.
Мы должны говорить друг с другом, спорить друг с другом. Для меня идеал — когда человек нес в одной руке красно-зеленое знамя, в другой — бело-красно-белое. Он хотел сказать: „Давайте говорить, мы разные, но у нас есть Беларусь, это одна страна, и нам в ней жить, и нашим детям жить". Я помню этот большой флаг — я думаю, вы все помните — десятиметровый или больше. И под ним маленькие дети сидят и ручонками к чему-то тянутся. А еще более смешная вещь — когда идет митинг бюджетников, и родители кричат: „Батька! Беларусь!" А маленькие дети кричат — их дети, которые еще не умеют врать: „Уходи! Уходи!" — скандируют. И сразу понятно, что происходит дома. Что происходит в воздухе нашей страны.
Я думаю, нам надо быть вместе, нам надо не уступать. И… не дай Бог, чтобы пролилась кровь с нашей стороны. Она не должна пролиться. Мы должны победить духом, победить силой своих убеждений.
(В ответ на вопрос: „А дальше что?") Я думаю, это будут долгие политические рокировки — наверняка. Я вижу, что… надо… Может быть, мир нам поможет, чтобы Лукашенко стал разговаривать с кем-то. Сейчас он разговаривает только с Путиным. Надо как-то, может быть, и Путина привлечь к разговору… и мир. Чтобы Лукашенко стал говорить и понял, что нельзя ставить свою жизнь, жизнь своей семьи на одну доску со своим народом, с его судьбой. Но тут нам должны помочь. Навряд ли мы, наш комитет (Координационный совет — прим. ред.)… Мы не справимся с этой ситуацией. К сожалению, наше гражданское общество сильно, но не так еще сильно. Поэтому нам нужна помощь мира, может быть, и России, если мы сможем ее вместе привлечь».
Революция в Белоруссии мирная. А для другой — нет сил
И теперь, сделав скидку на то, что это живая прямая речь, а не выверено положенный на монитор писательский текст, проанализируем ее. Прежде всего, Алексиевич говорит о становлении в Белоруссии гражданского общества, политической нации. По тональности, настроению, да и впрямую по словам, это похоже на то, что говорили и чувствовали на Украине в 2004-м и 2014 годах.
Чрезвычайно важны и слова о «бренде Белоруссии», появившемся в западных СМИ. И это мы тоже проходили — когда мир, прежде всего западный, делал для себя открытие, для нас очевидное, что «Украина — не Россия», не кусочек, случайно и, возможно, временно отпавший от России, а отдельный народ, язык, культура, другая страна, в конце концов.
Похожа на Украину, особенно в 2004 году, когда не дошло до боев, вот эта гордость от того, как происходит революция, а также от того, что весь мир это видит — «ни один газон не помят, ни одна витрина не разбита… так достойно, так красиво».
Отдельного внимания заслуживают высказывания Алексиевич по поводу «мы предлагаем некий новый мирный способ борьбы». Здесь, конечно, тоже можно увидеть элемент наивности. Мирные революции побеждают при совпадении двух факторов: когда «верхи» не готовы держаться за власть до последнего и когда есть раскол в элитах. В Белоруссии пока что обстановка несколько иная: Лукашенко постоянно подчеркивает готовность проливать кровь, а от властного айсберга откалываются еще не настолько большие куски, чтобы сместить его центр тяжести и заставить перевернуться.
Однако здесь, в этом заявлении, есть не только наивность, но также реальная оценка ситуации — и в этом главная особенность того, что «Белоруссия — не Украина». В стране в данный момент просто нет сил, готовых к жесткой форме противостояния, не говоря уж о вооруженной борьбе. В Белоруссии не было своего УНА-УНСО (запрещенные в России организации — прим. ред.) и подобных структур, там нет чего-то подобного героическому мифу ОУН-УПА (запрещенные в России организации — прим. ред.) (досужие рассказы о «белорусских партизанах» — это совсем другое). Белорусские граждане, готовые реально, а не метафорически воевать с властью, в 2013-2014 годах уехали на Украину. И многие погибли за нашу свободу (помним Жизневского). Белорусское КГБ по всесилию и всеохватности агентуры подобно гэдээровскому «Штази». По крайней мере, так сейчас кажется из разговоров с экспертами и очевидцами (реально об этом можно будет узнать только после падения режима и открытия архивов — тех, что не успеют сжечь или перевезти в Москву). Поэтому давайте обойдемся без высокомерия и поучений — белорусы делают свою революцию так, как могут, исходя из сил, которые имеются у них в наличии. Пока что — мирно, отвечая на насилие ненасилием, а исключительно массовостью. Могут ли они проиграть в этом? Безусловно. Но это их революция, их страна, их история, а не наша.
Раскол двух частей революции станет ее поражением
Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и позицию Запада. Мы, украинцы, конечно, можем обижаться на слова видных западных деятелей, дипломатов о нежелательности повторения в Белоруссии сценария Евромайдана. Но, увы, реальность сегодня именно такова. Демократические страны могли восхищаться стойкостью и мужеством украинцев, борющихся за демократию с оружием в руках (и это — несмотря на российскую «дезу», что происходящее — исключительно дело рук праворадикалов). Однако после Революции достоинства быстрых «догоняющих реформ» по польско-эстонскому образцу у нас не случилось и, увы, пока они не предвидятся. И, объективно говоря, будучи для Запада важным партнером, мы, однако, остаемся для него «головной болью» — недостаточно реформированной страной, да еще с военным конфликтом. Можно объяснять причины этого — олигархат, агрессия Кремля и т.д. Но это не отменяет факта. Поэтому подчеркивание мирности белорусского протеста — это, кроме всего прочего, и пас Западу, чтобы там было проще проталкивать решения об активной, максимально возможной поддержке Белоруссии, пока ситуация не дошла до военного противостояния и большей крови.
Слова же о посредничестве Путина и России (причем лишь после слов о поддержке «мира», читай — «западного мира») — тоже не более, чем очевидность. Поскольку в сегодняшнем белорусском протесте изначально есть два крыла — прозападное (антиимперское, под бело-красно-белым флагом) и пророссийское (неосоветское, под красно-зеленым). Суть работы кремлевских пропагандистов, срочно переправленных сейчас в Минск, как раз в том и состоит, чтобы добиться раскола протеста по этой линии. А он, этот раскол, приведет к быстрому поражению революции и последующей контрреволюционной реакции, слому и выкорчевыванию белорусской идентичности, закреплению неосоветской русско-белорусской идентичности (белорусы как часть триединого русского народа).
Суть же происходящей революции как раз в том и состоит, чтобы отойти, отползти от края пропасти, грозящей утратой белорусской культуры, белорусской идентичности и в конечном счете — белорусской государственности.
В свою очередь, Кремль прекрасно это понимает и этого не хочет. Москве желательно законсервировать Белоруссию в нынешнем состоянии, когда белорусский государственный язык подменяется белорусским государственным акцентом. Поэтому реакция Кремля на обращение Алексиевич была очень вялой, точнее говоря — никакой. А роспроп писал об этом лишь мельком: «Ну, если уж Алексиевич говорит об обращении к Путину…»
Писательница против роспропа и советских мифов
По версии роспропа, Алексиевич и писатель-то средненький, получивший Нобелевскую премию не столько за книги, сколько за статью во Frankfurter Allgemeine Zeitung «Коллективный Путин». А как еще могут там относиться к материалу, в котором главный тезис: «Путин сделал ставку на низменные инстинкты и выиграл». Ненависть Кремля вызывает и десакрализация советскости в произведениях писательницы. Подумать только, она назвала героическую БССР во время оккупации «страной полицаев»! А вот что говорит и пишет Алексиевич по поводу самой популярной на сегодняшний момент мифологемы «белорусский партизан»:
«Ведь кто такие партизаны? Они ведь далеко не сразу сложились в какое-то подобие военных отрядов. Поначалу это просто были полубандитские группы. Просто мужики с оружием, вот и все. Хорошо, если во главе оказывался бывший окруженец с нормальными взглядами, а так-то… Помните, у меня в книге „Время секонд-хенд" есть история про Розочку? Восемнадцатилетнюю еврейскую девушку прислали из Москвы, она была связисткой. С ней спали все партизанские командиры, а потом, когда она забеременела, просто пристрелили на опушке. Вся моя деревенская жизнь состоит из этих рассказов».
В свою очередь, можно вспомнить, что и на Украине были эксцессы с Алексиевич, когда в 2018 году в результате провокации было сорвано ее выступление в Одессе. Поводом для этого стало выступление писательницы в Бруклине в 2016-м, во время которого она допустила в живой речи некорректное и исторически неточное высказывание: «Каратели, которые работали на территории Белоруссии, были все из Украины». И тут нужно вернуться к расшифровке прямой речи Алексиевич возле Следкома, перечитать ее. Тоже ведь не все ловко, а ведь это я еще немножко «причесал» сказанное. Светлана Александровна — писатель, а не оратор, и о ней, в первую очередь, нужно судить по ее книгам, а не по словам и оговоркам в прямом эфире.
Одним словом, в сюжете «Алексиевич — Путин» никакой «зрады» нету. Впрочем, и до «перемоги» еще далеко.
