Предлагаем вашему вниманию десятую и последнюю часть обширного доклада о самых важных геополитических событиях XXI века. На сей раз речь пойдет о все более всестороннем альянсе Китая и России, а также о его последствиях для евразийских и региональных держав в разных концах планеты.
Надо правильно понимать стратегическое значение российского решения о передаче Китаю передовых технологий дальнего обнаружения межконтинентальных баллистических ракет. Это подразумевает существование военного альянса.
Передача Системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) совпала по времени с проведением в России масштабных военных учений под названием «Центр-2019», которые прошли с 16 по 21 сентября прошлого года в западной части России.
На эти учения командование западного театра Народно-освободительной армии Китая направило неназванное количество танков Тип 96А, стратегических бомбардировщиков Н-6К, истребителей-бомбардировщиков JH-7A, истребителей J-11, транспортных самолетов Ил-76 и Y-9, а также ударных вертолетов Z-10.
С российской стороны в учениях приняли участие 128 тысяч военнослужащих, более 20 тысяч единиц техники, включая 15 боевых кораблей, 600 самолетов, 250 танков, около 450 боевых машин пехоты и бронетранспортеров, и до 200 артиллерийских орудий и реактивных систем залпового огня.
Российское Министерство обороны заявило, что главная цель стратегических командно-штабных учений заключается в проверке степени боеготовности вооруженных сил и в совершенствовании оперативной совместимости.
В мае 2016 года Россия и Китай начали свои первые компьютерные учения по противоракетной обороне. В Москве в то время заявили, что это первые совместные российско-китайские компьютерные командно-штабные учения по противоракетной обороне, которые проводятся в научно-исследовательском центре российских воздушно-космических сил.
Российское Министерство обороны объяснило, что основная цель учений состоит в отработке «совместных маневров и действий подразделений быстрого реагирования ПВО и ПРО России и Китая по защите территории от периодических и провокационных ударов баллистических и крылатых ракет».
Далее в заявлении говорится: «Российская и китайская стороны воспользуются результатами учений для обсуждения предложений о российско-китайском военном сотрудничестве в области противоракетной обороны».
Таким образом, можно сказать, что передача СПРН была далеко не единичным событием. Выражаясь простым языком, Россия предоставила Китаю эксклюзивную информацию о том, как противостоять американским ракетным ударам, и как совершенствовать «потенциал второго удара», что исключительно важно для поддержания стратегического баланса.
СПРН состоит из мощных РЛС большой дальности, способных обнаруживать приближающиеся баллистические ракеты и головные части.
Если Пекин приобретет более мощные противоракетные системы С-500 (которые обладают большей дальностью, и которые Россия начала производить и развертывать) в дополнение к С-400, Россия будет в состоянии помочь Китаю в создании архитектуры перспективной интегрированной СПРН для НОАК.
Для Китая это будет стратегический стабилизирующий фактор в отношениях с США, поскольку он сможет получать надежную информацию о вероятных американских ракетных пусках и обретет возможность рассчитывать возможные точки нанесения ударов.
Попросту говоря, российская система сможет гарантировать руководству в Пекине запас времени в десятки минут, предупредив его о предстоящем ракетном ударе противника. Это даст возможность Пекину принять соответствующие решения о запуске китайских ракет в ядерном оснащении в ответ на нападение противника.
Понятно, что это прелюдия к углубленному сотрудничеству России и Китая в создании интегрированной системы противоракетной обороны. Что очень важно, это указывает на формирование Россией военного альянса с Китаем и повышает ставки в случае американского решения осуществить нападение на одну из этих стран.
Московский специалист по вопросам внешней политики Владимир Фролов заявил в прошлом году «Си-Би-Эс Ньюс»: «Если китайская система предупреждения о ракетном нападении будет объединена с российской, мы получим увеличение по дальности обнаружения американских баллистических ракет, запускаемых с подводных лодок в южной части Тихого океана и в Индийском океане, где у нас есть проблемы с быстрым обнаружением».
Конечно, в российско-китайском альянсе гораздо больше нюансов, чем может показаться на первый взгляд. В непривычной для себя манере председатель Си Цзиньпин накануне визита в Россию в июне прошлого года заявил в интервью российским СМИ о своих теплых личных отношениях с Путиным: «Таких близких отношений, как с президентом Путиным, у меня нет ни с одним зарубежным коллегой. Он мой лучший и закадычный друг. Я глубоко ценю нашу прочную дружбу».
Си сказал: «Вступающие в новый этап российско-китайские отношения основаны на прочном взаимном доверии и стратегической двусторонней поддержке. Нам необходимо дорожить этим драгоценным взаимным доверием».
«Нам нужно крепить взаимную поддержку в важнейших для нас вопросах, твердо выдерживать стратегическое направление российско-китайских отношений вопреки разного рода вмешательству и диверсиям. Российско-китайские отношения, которые вступают в новую эпоху, служат надежной гарантией мира и стабильности на нашей планете».
Заключение
В документе под названием «Стратегия национальной безопасности США» от декабря 2017 года, который стал первым в своем роде при президенте Дональде Трампе, Россия и Китай названы «ревизионистскими державами». Концепция ревизионизма достаточно гибкая и имеет разные значения. Обычно в ней проводятся различия между государствами, признающими существующее распределение власти в международной системе, и теми странами, которые хотят изменить его к собственной выгоде.
В основе своей Россия и Китай оспаривают набор неолиберальных правил, которые появились в международной системе после Второй мировой войны. Эти правила узаконивают избирательное использование прав человека как универсальной ценности для оправдания западного вмешательства во внутренние дела суверенных государств. С другой стороны, они также признают и последовательно подтверждают свою приверженность целому ряду основополагающих принципов международного права, в частности, главенству государственного суверенитета и территориальной целостности, важности международного права, первостепенному значению ООН и ключевой роли Совета Безопасности.
Что очень важно, Россия и Китай при участии в работе международных финансовых институтов признают правила, а не оспаривают их. Китай является ведущим участником процессов глобализации и свободной торговли. В целом взгляды России и Китая на действие международной системы соответствуют вестфальским правилам.
Но в «Стратегии национальной безопасности США» по поводу геополитики говорится следующее: «Китай и Россия бросают вызов американской власти, влиянию и интересам, пытаясь подорвать безопасность и благополучие Америки… Китай и Россия хотят сформировать мир, противоположный американским ценностям и интересам. Китай стремится вытеснить США из Индо-Тихоокеанского региона».
«Россия нацелилась на ослабление американского влияния в мире и хочет отколоть нас от наших союзников и партнеров… Россия вкладывает средства в новые военные возможности, в том числе, в ядерные системы, которые остаются самой важной угрозой существованию США».
Предельно ясно, что прежний «эскизный альянс» между Россией и Китаем перерос сегодня в «реальный альянс». Внутренняя динамика российско-китайских отношений постоянно усиливается и превосходит влияние со стороны внешней международной среды.
Расширение стратегического партнерства уже принесло всесторонние выгоды обеим странам и стало общим стратегическим достоянием. В то же время, это укрепляет положение двух стран на международной арене и помогает дипломатии обоих государств.
Суть дела в том, что российско-китайский альянс не соответствует нормам классической системы альянсов. Не имея возможности дать ему лучшую характеристику, назовем его «модульным альянсом». В обычной жизни он может выполнять целый ряд настраиваемых функций, а также обеспечивать выполнение каких-то конкретных задач по мере их появления. И это очень гибкая система.
У российско-китайского альянса нет такой цели как военное противостояние США. Но его структура обеспечивает сдерживание американского нападения на любую из этих стран или на обе. Он будет вызывать все большее недовольство у США, поскольку Россия в последнее время бросает вызов американской «индо-тихоокеанской стратегии».
Россия все громче критикует такую стратегию. Происходит это в момент усиления напряженности в Тайваньском проливе.
17 сентября Кремль выразил тревогу в связи с тем, что «военная деятельность нерегиональных держав (читай: США и их союзников) вызывает напряженность, в связи с чем Восточный военный округ со штабом в Хабаровске, являющийся одним из четырех стратегических командований России, был усилен командным подразделением авиационной дивизии смешанного состава и бригадой ПВО.
США по определению не в состоянии победить в этом соперничестве. Четырехсторонний диалог по вопросам безопасности бесполезен, поскольку у трех из четырех его членов, таких как Австралия, Япония и Индия, нет оснований считать Россию ревизионистской державой и испытывать к ней враждебность.
Некоторые американские эксперты говорят, что ответ кроется в возврате США к своим трансатлантическим связям, которыми Трамп пренебрегал. Если Джо Байден станет президентом, он сможет в кратчайшие сроки придать новый импульс евроатлантизму в Европе. Но это не так просто, как кажется.
Как написал однажды бывший немецкий министр иностранных дел Йошка Фишер, усиливающийся трансатлантический «разлом» появился из отчуждения, как называют смесь разногласий, взаимного недоверия, неуважения и разницы в приоритетах. Однако это было еще до Трампа и сохранится даже в том случае, если в Белом доме появится новый человек. Кроме того, есть много европейских государств, не разделяющих враждебное отношение США к России и Китаю.
Здесь налицо парадокс советско-китайского альянса. США не смогут пересилить этот альянс, если не разгромят Китай и Россию вместе и одновременно. Между тем, альянс этот оказался на правильной стороне истории. Время работает на него, поскольку национальная мощь США постепенно ослабевает, глобальное влияние идет на убыль, а мир привыкает к «пост-американской эпохе».
Конечно, руководство Москвы и Пекина, воспитанное на диалектическом материализме, выполнило домашнюю работу, когда создавало свой альянс, созвучный потребностям XXI века.
