Economist неожиданно озаботился темой усиления Германии, так же, как и 30 лет назад, когда объединение двух стран только ожидалось. И вот сегодня, спустя тридцать лет после объединения, Германия начинает брать на себя лидерскую ношу. «Однако еще многое предстоит сделать», — считают в Лондоне.
Маргарет Тэтчер, премьер-министр Великобритании в 70-е — 90-е годы, настолько опасалась объединения Восточной и Западной Германии, напоминают авторы статьи, что открыто выступала против этого. Говорили, что и тогдашний президент Франции Франсуа Миттеран разделял ее тревоги, хотя и понимал, что объединение страны неизбежно. Джулио Андреотти, в 70-х — 90-х годах бывший премьер-министром Италии, повторял популярную в то переломное время шутку, что он так сильно любит Германию, что «предпочитает, чтобы их было две». Однако, несмотря на обеспокоенность британских, французских и итальянских лидеров в 1990 году, 30 лет назад 3 октября новая страна возникла. Государство с 80-миллионным населением, Германия в одночасье стала самой густонаселенной страной с самой мощной экономикой в Европе, где до этого было четыре примерно равных лидера. И с того времени государственные деятели и аналитики пытаются решить проблему: что делать с непрошенным гегемоном в сердце Европы. Как Германии быть лидером, не доминируя при этом? И, наконец, можно ли вообще доверить Германии лидерство после ужасов нацизма? Прошло 30 лет, и воссоединение Германии обернулось оглушительным успехом. Восточные немцы, как пишет Economist, были, дескать, освобождены от бессмысленного гнета коммунизма. Последние три десятилетия страной руководили всего три канцлера, и новая Германия проводила устойчивую и прагматичную политику. Она выступала за расширение Евросоюза на восток и за создание еврозоны. Она обеспечила хотя и не фантастический, но уверенный экономический рост на всем континенте — по крайней мере, до пандемии коронавируса. Европа пережила экономический кризис 2007-08 годов, панику в еврозоне 2010-2012 годов и миграционный кризис 2015-16 годов. До последнего времени Германия задействовала свою мощь и влияние, как правило, реже, чем того опасались скептики, замечают британские эксперты, хотя погрязшие в долгах страны юга Европы по-прежнему недовольны мерами жесткой экономии в период кризиса. По мнению экспертов, при следующих канцлерах Германия должна быть более амбициозной, и особенно это актуально в части вопросов безопасности. Военные расходы в Германии возрастают, однако находятся намного ниже 2% от ВВП, необходимых для стран — членов НАТО. Даже для возглавляемой канцлером Ангелой Меркель партии Христианских демократов этот вопрос крайне чувствителен; еще более он чувствителен для ее партнеров по коалиции — Социал-демократической партии и Партии зеленых, которые могут войти в правящую коалицию после выборов в следующем году. В Лондоне уверены в необходимости и важности напоминания о том, что, по их убеждению, Германия вела слишком осторожную политику в отношении России и Китая, ставя коммерческие интересы выше геополитических. И примером тому, как видят в Лондоне, является строительство Северного потока — 2 — газопровода, соединяющего Россию и Германию. В Лондоне однозначно убеждены, что Северный поток — 2 подрывает интересы Украины, Польши и стран Балтии. С раздражением Economist пишет о том, что до сих пор Ангела Меркель отказывалась от аннулирования этого проекта, несмотря на, дескать, «возмутительное поведение президента Владимира Путина». Ни много ни мало. Не прислушивается, пишут авторы статьи, нынешний канцлер и к мнению своих однопартийцев, предостерегающих ее о рисках, которые якобы грозят, если позволить китайской компании Huawei поставлять в Германию телекоммуникационное оборудование 5G.
Однако в Лондоне отмечают и некоторые признаки смены курса. Во-первых, Ангела Меркель навестила лидера российской оппозиции Алексея Навального в госпитале в Берлине, где он лечился после отравления. Во-вторых, похоже, что Huawei предстоит столкнуться в Германии с более жесткими бюрократическими процедурами, чем предполагалось ранее, и, наконец, Ангела Меркель начала демонстрировать сомнение, хотя и незначительное, по поводу Северного потока — 2. Она все больше соглашается с доводом президента Франции Эммануэля Макрона о том, что Америка становится ненадежным союзником, и что Европе придется предпринять больше усилий, чтобы помочь самой себе, вне зависимости от того, кто одержит победу на президентских выборах в США в ноябре этого года. Это еще не означает, что более решительная Германия ведет за собой более решительную Европу, но это сдвиг в правильном направлении.
Точно так же Германии необходимо делать больше и в экономической сфере. Пандемия «добилась» того, чего не смог кризис в еврозоне, вынудив богатые страны ЕС проявить большую солидарность в отношении более бедных соседей. Подписанное летом этого года соглашение о создании фонда восстановления экономики объемом 750 миллиардов евро ($880 миллиардов), который будет финансироваться за общий счет, стало крупным сдвигом, которого Германия до недавнего времени не допустила бы. Более половины средств фонда будет предоставлено в виде грантов, чтобы не увеличить объем долга у и без того крупных должников. Правда, запуск фонда может быть отложен; но само решение о его создании — это признак того, что Германия, наконец, начинает брать на себя все больше обязанностей. Британские эксперты отмечают, что, если Валютный союз ЕС и, возможно, даже сам ЕС, выживут в ближайшие тридцать лет, от Германии потребуется немало усилий и действий. Но на сегодняшний день в Лондоне констатируют — Федеративная республика становится все сильнее и крепче.
