Интервью с депутатом от партии «Право и справедливость» (PiS), бывшим заместителем министра обороны Бартошем Ковнацким (Bartosz Kownacki).
Российская Генпрокуратура заявила, что направила в министерство юстиции Польши запрос на предоставление стенограммы телефонного разговора, который состоялся 10 апреля 2010 года перед катастрофой самолета ТУ-154М между президентом Лехом Качиньским (Lech Kaczyński) и его братом — вице-премьером Ярославом Качиньским (Jarosław Kaczyński). Интересно, что в своем обращении российская сторона ссылается на интервью бывшего судьи Войчеха Лончевского (Wojciech Łączewski) изданию «Газета выборча». Тот уверял, что видел стенограмму этой беседы. Польская прокуратура, отвечая российской, подчеркивает, что «в материалах дела нет ни записи, ни стенограммы такого разговора».
wPolityce.pl: Российская прокуратура просит предоставить ей стенограмму телефонного разговора президента Качиньского с его братом, но мы знаем, что такой записи нет. Об этом неоднократно говорила и прокуратура (военная, которая до 2015 года подчинялась Анджею Серемету (Andrzej Seremet)), и изучавшая обстоятельства катастрофы комиссия под руководством Ежи Миллера (Jerzy Miller). Отрицал существование такого материала также Мачей Ласек (Maciej Lasek) (бывший член польской правительственной комиссии по расследованию авиапроисшествий, — прим.пер.). Что происходит?
Бартош Ковнацкий: Мы видим, как внимательно россияне следят за польскими СМИ. Когда обсуждали генерала Анджея Бласика (Andrzej Błasik) (его роль в крушении польского правительственного самолета, — прим.пер.), Москва реагировала быстрее, чем польские государственные органы. Российская сторона наблюдает за этим делом в текущем режиме, интересуется им. Прежде всего ее интересует, чтобы в этой сфере продолжала распространяться дезинформация. Польскому правительству и официальным ведомствам следовало бы заниматься тем же самым, то есть следить, что пишут в прессе других стран на важные для нашей страны темы. Россияне показали, что они в этой области очень эффективны. Мы также увидели, что в Польше есть услужливые люди, которые сознательно, а порой и неосознанно оказывают услуги иностранному государству, в данном случае — России.
— В своем запросе российская прокуратура ссылается на слова бывшего судьи Войчеха Лончевского, прозвучавшие в интервью «Газета выборча». Он говорил, что видел стенограмму, и что общественность должна с ней ознакомиться.
— Я не исключаю, что подобные высказывания (а таких заявлений с разного рода предположениями звучало немало), облегчат российской стороне задачу по продвижению ее версии причин смоленской катастрофы. Может получиться так, что польские политики и люди из околополитических кругов будут писать новую версию этих событий, соответствующую интересам России. Следует ответить себе на вопросы, кому выгодны такие высказывания, намеки, что «были какие-то переговоры», что «президент велел посадить самолет» или «председатель Качиньский отдал приказ о посадке». Они работают на российскую версию, а не служат выяснению обстоятельств катастрофы. Москва с самого начала старалась обелить себя, снять с себя ответственность, переложить ее на польских политиков. Интересно, что некоторые пишут сценарии под российскую диктовку.
— Как россияне могут использовать высказывание Лончевского?
— Можно предположить, что тезисы, которые выдвигают российские следователи, станут в отношении польской стороны гораздо более жесткими. Они останутся лживыми, но уже будут опираться на высказывания, звучавшие в Польше. Пока они опирались на российские аргументы, опровергнуть их было легче. Россияне ссылаются на людей вроде Лончевского, уверяющего, что он имел доступ к материалам дела и видел какие-то вещи, но польская сторона не передаст этих документов за их неимением. Можно себе представить, как все это будет преподносить Кремль.
— Лончевский вольно или невольно выступил в оркестре Путина?
— Да, он, несомненно, очень помог в этом деле России.
