Сексизм глубоко укоренился в российской повседневности. Но в экономике России у женщин больше власти, чем во многих западных индустриальных нациях.
Анне Величко не раз за карьеру приходилось выслушивать шовинистские высказывания. Но одно из них ей запомнилось особенно надолго. Когда несколько лет назад она пришла на собеседование в один промышленный концерн и предложила оптимизацию одной из конструкций, потенциальный начальник улыбнулся во весь рот и сказал: «Только не говорите, что хотите сделать ее розовой!» Затем он расхохотался над своей собственной шуткой.
«Некоторые мужчины до сих пор не верят, что женщины хоть на что-то способны в технических профессиях», — считает Величко, которая не дала сбить себя этим с толку.
Сегодня, восемь лет спустя, Величко на собеседованиях сидит уже по другую сторону стола. «Один из моих самых важных вопросов к претендентам на ту или иную должность: готовы ли они подчиняться женщине, то есть мне», — говорит Величко.
В 34 года она командует производством в компании «Заглушка.Ру», занимающейся изготовлением различных пластмассовых и металлических деталей, применяемых по всей стране, например, на игровых площадках. От ее кабинета с искусственным освещением, голыми стенами, компьютерами, письменным столом и парой стеллажей — всего пятнадцать шагов до душного цеха, в котором разные машины постоянно шипят, прессуют и извергают их себя изделия. У Анны в подчинении 15 мужчин.
Паяльник вместо кукольных платьев
Величко говорит, что рождена для такой работы. Еще девочкой она предпочитала паять, а не шить платья для кукол. После школы она поступила в один из петербургских машиностроительных университетов и еще студенткой стала работать на оборонном предприятии.
Тогда, двенадцать лет назад, женщины в такой профессии были редкостью. «Их и сейчас тут немного, и именно это вселяет в меня уверенность, что я — действительно высококвалифицированный специалист, коль я скоро как женщина чего-то добилась на промышленном предприятии», — говорит Анна.
История Анны Величко — пример противоречивого положения тысяч российских женщин, которые, с одной стороны, сталкиваются с откровенным сексизмом в повседневной жизни, но в то же время в совершенно неожиданных местах занимают ключевые позиции в экономике. Например, энергетика в России считается чисто мужским делом, но «Газпром Экспортом», дочерним предприятием российской монополии, руководит Елена Бурмистрова. Самыми важными банками страны заправляют мужчины, но над ними стоит влиятельная руководительница Центрального банка Эльвира Набиуллина. Женщины возглавляют большие сети супермаркетов и фирмы, торгующие автомобилями по всей стране.
Вообще в правлениях российских компаний больше женщин, чем в большинстве западных стран. И поэтому анализ карьерного пути русских женщин-менеджеров поучителен — особенно сейчас, когда Большая коалиция после многих лет различных заверений не видит иного выхода для плачевного положения немецких женщин, кроме как установить квоты на женщин в правлениях компаний.
Приблизительно 60% выпускников российских высших учебных заведений — женщины. В 2018 году, согласно последнему государственному опросу, женщины занимали 41% руководящих должностей на различных уровнях. Среди высококвалифицированных специалистов доля женщин составляет 63%. Эти данные совпадают и с результатами международных исследований. Согласно данным консалтинговой компании Grant Thornton, которая ежегодно опрашивает более 5 тысяч руководителей из разных стран мира о роли женщин в их предприятиях, у 91% российских компаний есть как минимум одна женщина в высшем руководстве. В странах ЕС этот показатель составляет в среднем 73%.
Но, с другой стороны, Россия остается страной, в которой мужчины и женщины далеко не равноправны. Насилию в отношении женщин не придается особого значения. В 2018 году минимальное наказание за избиение женщины в семье уменьшено до штрафа. А к ведущейся в Европе и США дискуссии о сексуальных домогательствах на рабочем месте российские средства массовой информации относятся намеренно иронически.
Это имеет свои последствия. Так, опрос независимого социологического института «Левада-центр» показал, что 51% женщин считают проблему «раздутой». 26% опрошенных женщин не видят проблемы, если начальник приглашает сотрудницу на свидание, даже если она один раз уже отвергла его ухаживания. При подобном же опросе в 2006 году этот показатель составлял 13%.
И при выборе профессии женщинам чинят препоны. С 1974 года в стране применяется перечень из 400 профессий, закрытых для женщин, потому что они якобы вредны для женской детородной функции. Среди них, например, машинист локомотива и капитан корабля. Министерство труда обещает в 2021 году радикально сократить перечень. Но, говорят, сто профессий там все равно останутся — например, в нефтеперерабатывающей и горнодобывающей промышленности.
То, что женщины настолько сильно представлены в экономике, в какой-то степени отголосок социалистического времени, когда пропагандировался идеал трудящейся женщины. Однако, как объясняет историк и публицист Максим Артемьев, участие женщин в экономической жизни ограничивалось лишь несколькими немногочисленными секторами. «В советское время женщины часто брали на себе ответственность в областях, которые тогда считались не очень престижными, например, в юриспруденции и в финансах. На больших предприятиях бухгалтерией занимались, как правило, женщины».
Но то, что тогда казалось дискриминацией, обернулось для женщин преимуществом после краха коммунизма. «После перестройки вдруг возникла острая нужда в финансовых и юридических специалистах, в отличие от кадров технических специальностей, где доминировали мужчины», — говорит Артемьев. Это до сих пор идет на пользу российским женщинам. Согласно данным консалтинговой компании Deloitte, в прошлом году четверть финансовых директоров в российских компаниях с привлекаемым капиталом составляли женщины. В Германии этот показатель равен 8%.
В связи с этим и Татьяна Бакальчук вспоминает советское прошлое. Она — вторая женщина в России, чьё состояние превысило 1 миллиард долларов. Пятнадцать лет назад она основала торговую онлайн-компанию Wildberries, превратившуюся с тех пор в российский аналог компании Amazon. С ее точки зрения, еще более важную роль в ее карьере, помимо самого советского времени, сыграли годы, наступившие сразу за ним.
«У многих мужчин карьера после перестройки покатилась под откос, они не знали, что делать, и впали в отчаяние, — рассказывает Бакальчук. — Многие женщина занялись в то время собственным бизнесом, чтобы как-то прокормить семьи».
Так началась и история Wildberries, хотя это и произошло годы спустя после распада Советского Союза. В 2004 году Бакальчук только что родила первую дочь и работала репетитором английского языка. Денег не хватало, и она стала искать возможности для подработки. И вот ей пришла в голову идея продавать одежду из каталогов типа Otto и Quelle через бурно развивающуюся сеть интернет. Вместе с мужем они заказывали по почте платья, блузки и брюки в Германии, превратив квартиру во временный склад. Через 15 лет Wildberries — торговая платформа с собственными логистическими центрами, тысячами сотрудников и годовым оборотом почти в 3 миллиарда евро.
Начальница готовит на всех
Успешная карьера не помешала этой 45-летней женщине произвести на свет трех детей. «В отличие от многих стран Европы, в России и в моем окружении принято, чтобы бабушки активно участвовали в воспитании внуков. Некоторые ради этого даже раньше уходят на пенсию». Еще одно отличие, которое отмечает Бакальчук: «Думаю, в России тема равноправия полов не настолько чревата конфликтами, как в Европе».
Она вспоминает, как во время поездки с IT-отделом на Кипр варила борщ для всех коллег, большинство их которых были мужчинами. Какие стереотипы она при этом подтверждает и как это отразится на ее роли в коллективе, она не думала — ее это не заботило. А вот в Германии бизнес-тренеры предупреждают женщин-менеджеров, чтобы те ни в коем случае не принимались разливать кофе во время совещаний, чтобы их не воспринимали как обслуживающий персонал.
В Wildberries мужчин и женщин в руководстве примерно поровну. Женщины руководят такими отделами, как логистика, программное обеспечение и связи с госорганами, то есть подразделениями, где на Западе традиционно заправляют мужчины. Но зато мужчина возглавляет сферу, где раньше господствовали женщины — отдел по работе с персоналом.
Однако такие карьеры как у Бакальчук в России не типичны. Прежде всего в больших компаниях женщины в высшем руководстве так же редки, как и в Германии. По данным Deloitte в прошлом году около 20% российских фирм возглавляли женщины. В компаниях с оборотом от десяти миллионов евро их доля уже 12,5%, а среди 100 российских концернов с самыми большими оборотами только четыре женщины занимают высшие руководящие посты. По данным Deloitte, в российских компаниях с привлеченным капиталом только 8,5% должностей в руководстве находятся в руках женщин. В Германии, по тем же данным, этот показатель составляет 28%.
Ксения Соснина, генеральный директор крупнейшей компании российской целлюлозно-бумажной промышленности «Группа Илим», оборот которой в прошлом году составил 1,95 миллиарда евро, — одна из немногих женщин, пробившихся на самый верх. Одну из своих миссий она видит в том, чтобы и дальше увеличивать долю женщин в своей компании. «В нашем предприятии низкий процент женщин в руководстве — проблема, над которой мы хотим работать», — говорит Соснина. По ее словам, в среднем руководящем звене «много высококвалифицированных женщин». Говоря о своем собственном пути наверх, Соснина не может припомнить случаев явной дискриминации или других неприятных эпизодов. «Если у мужчин не хватает аргументов, то они пытаются в ироничной форме обыгрывать гендерную тему. Для меня это признак слабости», — говорит топ-менеджер «Группы Илим». В таких ситуациях она дает оппонентам вербальный отпор.
Вообще она не склонна рассматривать женщин как нуждающееся в защите меньшинство. По ее словам, сегодня условия для женщин и так значительно лучше, чем в начальный период ее карьеры. «Было время, когда люди удивленно смотрели на мою мать за рулем автомобиля», — рассказывает 52-летняя Соснина. В тяжелые перестроечные годы и она зависела от поддержки семьи и в особенности матери, помогавшей ей растить первого сына.
Не только мотивирующий постперестроечный опыт и традиционная поддержка внутри семьи объединяют большинство деловых женщин в России. Многие из них скептически относятся к законодательным квотам для женщин в руководящих органах компаний, какие, например, предполагается ввести в Германии. «На определенном этапе это может помочь, — говорит, например, менеджер „Группы Илим" Соснина. — Но я верю в потенциал женщин и их способность расти благодаря своим талантам».
Еще проще эту же мысль формулирует Анна Величко: «Если кто-то считает, что не может пробиться наверх только из-за своего женского пола, она, возможно, просто постучалась не в ту дверь».
