Последние сложности на переговорах по Брекситу обнажили глубокие культурные и мировоззренческие противоречия, которые характеризуют отношения двух исторических соперников — Великобритании и Франции. Президент Франции Эмманюэль Макрон дал прямую инструкцию Еврокомиссии на заключительном раунде переговоров — не делать ни малейшей уступки англичанам, и Брюссель вместе с нынешним председателем ЕС — Германией — был вынужден принять эту позицию. На прошедшем саммите Евросоюза вопрос отношений с Великобританией даже не обсуждался, главы Франции и Германии отказались говорить напрямую с британским премьером Борисом Джонсоном и поручили довести до конца остающийся раунд переговоров «патентованному англофобу» Мишелю Барнье, который возглавлял до сих пор делегацию Евросоюза на переговорах по Брекситу. Мишель Барнье — один из последних убежденных голлистов, сохранивших память о французском суверенитете, англичане его искренне ненавидят и называют в кулуарах «альпийским кретином». Кретинизм — болезнь, распространенная в предгорьях Альп и связанная с нехваткой йода в департаменте Савойя, депутатом от которого он был избран во французский парламент в далеком 1978 году. Когда в 2016 году Барнье был назначен главным переговорщиком на переговорах по Брекситу, французские политики назвали это решение «победой над англо-саксонским капитализмом». Многое указывает на то, что нынешний конфликт носит не только торговый, но и националистический характер. В последние недели, отмечает лондонская The Guardian, шовинистически настроенные британские таблоиды усилили «воинственно-ксенофобские» нападки на Францию, а премьер-министр Борис Джонсон заявил, что готов послать военные корабли для защиты территориальных вод Великобритании от вторжения рыболовецких флотилий Евросоюза.
Вхождение Великобритании в европейское сообщество было непростым с самого начала. Только в 1973 страна стала членом «Общего рынка», до этого генерал де Голль дважды накладывал вето на вступление Великобритании в Европейский союз (на тот момент — Европейское экономическое сообщество, ЕЭС). Президент Франции, который хорошо знал Англию, был уверен, что по своему устройству, традиции и месту в мире она не может быть интегрирована в зарождающееся европейское сообщество и является по сути «троянским конем» США. История отношений двух стран весьма своеобразна: после нормандского завоевания в 1066 году Англия в течение почти 400 лет оставалась частью «французского мира», связанного с континентальной Францией общим старофранцузским языком и династическими узами. Столетняя война (1337-1453) началась как династический конфликт двух ветвей французского королевского дома, имевших домены как на континенте, так и на острове, а закончилась формированием двух наций, отличных по языку и менталитету. В ходе последовавших многочисленных войн Англия (впоследствии Великобритания) окончательно вытеснила Францию с ведущих позиций в Европе и мире, и французские патриоты не могут с этим смириться до сих пор.
Показательной стала публикация статьи в лондонской Daily Telegraph, в которой фильм компании Netflix «Король» (The King) назван оскорбительным для Франции и вредным для англо-французских отношений. Фильм на основе пьес Шекспира посвящен победам английского короля Генриха V в ходе Столетней войны, он выявил серьезные расхождения в трактовке исторических событий по обе стороны Ла-Манша. По мнению Daily Telegraph, прославление в этом фильме короля Генриха V — «палача» французского рыцарства после битвы при Азенкуре — стало оскорблением для большинства французов. C резким осуждением фильма выступил директор музея Азенкура Жильбер Жильо. По его словам, фильм очерняет образ Франции и является «франкофобским» по сути.
Битва при Азенкуре (фр. Azincourt, англ.Agincourt) состоялась в 1415 году, в разгар Столетней войны. Именно эта битва вошла в английское народное сознание как величайшая победа над «надменными французами», которые доминировали в то время над англичанами в культурном и языковом отношении. Но на французов больше всего подействовало совершенное после битвы при Азенкуре убийство пленных, среди которых был цвет французского рыцарства. Приказ дал лично король Генрих V, не желавший брать пленных в обоз. По рыцарским понятиям того времени пленных аристократов не убивали, а брали за них выкуп. Англичане вероломно нарушили эту традицию. Пленным перерезали горло, добивали дубинами и сжигали в амбарах. Французы потеряли 6 тысяч рыцарей, в том числе коннетабля Франции и четырех принцев крови, нескольких баронов, пять графов. Именно с этого момента, считает ряд историков, во французском народе возникли антианглийские настроения и укрепился патриотизм. Кульминацией этих настроений стало появление национальной героини — Жанны д'Арк, также казненной англичанами и их союзниками во Франции.
В дальнейшем последовали многочисленные войны с Англией, в том числе самые трагические для Франции в середине 18 века, в результате которых были потеряны колонии в Северной Америке и Индии. Но самым унизительным для французов стала утрата культурно-языкового статуса. Французский был языком общения в Европе вплоть до Первой мировой войны, это был официальный язык дипломатии и культуры. После Первой и Второй мировых войн языковая гегемония окончательно перешла к английскому языку, сегодня — в его американском варианте.
Для сравнения, Францию и Германию также разделяют языковые и психологические барьеры, но они не носят столь непримиримый характер, поскольку немецкий язык и культура никогда не посягали на культурно-языковую идентичность Франции. В сериале «Французский городок» (Le village français) объективно показано, что во время немецкой оккупации французская администрация и полиция без особых проблем сотрудничали с немцами (в отличие от других покоренных стран). Ведь оба государства выросли из единого каролингского «ядра» — империи Карла Великого, придерживаются единых принципов романо-германского права. Для немцев и французов англо-саксонское право, навязавшее сегодня свою гегемонию всему миру, было порождением отсталой культурной среды на британских островах, удаленных от великой романо-германской цивилизации. И сегодня Францию раздражает тот факт, что основным языком общения в органах ЕС остается английский, хотя после выхода Великобритании в числе англоязычных стран в Евросоюзе остались лишь маленькие Ирландия и Мальта. В то же время немецкий традиционно знают либо понимают все «северные» страны (Австрия, Нидерланды, Швеция, Финляндия плюс Венгрия), а французским владеют все «южане» — Португалия, Испания, Италия, Греция и Румыния. Основными носителями английского языка (причем сомнительного качества) остаются «младоевропейцы» — поляки, прибалты, чехи. Именно они культурно и политически тесно связаны с англосаксами (Великобританией и США). Неудивительно, что страны «Вышеградской группы» (Польша, Чехия, Словакия и Венгрия) пытаются освободиться от политического контроля Брюсселя, где доминирует франко-германское «ядро».
События последнего времени подтверждают: старые национальные антагонизмы снова выходят на поверхность, историческая память народов никуда не делась. В условиях нынешнего экономического и идеологического кризиса Запада, по мере ослабления США и Великобритании, старые конфликты вновь выходят на поверхность. По мнению ряда историков, современная Европа сползает в «новое Средневековье»: шведы, литовцы и поляки ведут антироссийскую пропаганду, вспоминая о «ливонских» и прочих «северных» войнах, испанцы не могут забыть захваченный триста лет назад Гибралтар, ну а ирландцы, конечно, не забыли учиненный англичанами голодомор. Сами англичане все чаще вспоминают о «славных победах» над французами в ходе Столетней войны — битвах при Азенкуре, Креси и Пуатье, а также над Люфтваффе во время «битвы за Англию». В то же самое время Брексит сплотил «каролингов» — Германию и Францию — перед лицом «коварного Альбиона». Пока Евросоюз и НАТО искусственно скрепляют народы Европы, но стоит этим скрепам ослабнуть, и демоны национализма вырвутся наружу.
