4 февраля Жозеп Боррель должен прибыть в Москву в рамках трехдневного визита с туманными перспективами. Первая поездка в Россию главы европейской дипломатии с 2017 года пришлась на вынесение нового приговора Алексею Навальному, который Жозеп Боррель охарактеризовал в среду от имени ЕС как «неприемлемый и политически мотивированный». Он потребовал «незамедлительного и безусловного» освобождения оппозиционера, а также задержанных граждан и журналистов.
«Отношения с Россией не могут сводиться к Навальному», — говорят в окружении Борреля. «Четко обозначить наши позиции по правам и свободам» — так он сам представил 25 января план на визит в российскую столицу, где в пятницу должна пройти его встреча с российским министром иностранных дел Сергеем Лавровым.
Еще в январе глава европейской дипломатии из принципа запросил встречу с Навальным. Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков в свою очередь возразил, что для этого нет никаких оснований. Что касается озвученной в конце января европейскими министрами угрозы новых санкций (пока на их счет нет никакой конкретики), это было бы «глупо», считает Песков.
«Сложные» стратегические отношения
Поездка главы европейской дипломатии должна также послужить для подготовки мартовского саммита глав государств и правительств Евросоюза, на котором планируется обсудить «стратегические отношения» с Москвой и, возможно, дополнительные санкции. Европейские министры иностранных дел уже выразили готовность «ответить подобающими мерами, если того потребует ситуация».
Но в чем заключаются эти «стратегические отношения», если не принимать во внимание различные «ограничительные меры», которые были так или иначе введены и сохранены ЕС после аннексии Крыма в 2014 году? Как отмечает Боррель, они — «одни из самых сложных для европейцев», но существуют области, в которых оба лагеря могут «больше сотрудничать». В частности, он рассчитывает обсудить с Лавровым нераспространение ядерного оружия, Сирию и Украину. Настоящая близость позиций пролеживается разве что по вопросу иранской ядерной программы: обе стороны надеются быстро вернуть в процесс США.
«Санкции и диалог» — такова мантра брюссельской дипломатии, которая подразумевает осторожную эквилибристику для предотвращения падения. И для примирения трех европейских лагерей.
Франко-немецкий диссонанс
Прежде всего, это сторонники разумных компромиссов с российской властью: Италия, Греция, а также в некоторых случаях Австрия и Словения, которые, как известно, отказались от высылки российских дипломатов после отравления бывшего двойного агента Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в британском Солсбери в 2018 году. Венгрия тогда удивила всех поддержкой этого решения, но затем все же возобновила привилегированный диалог с Путиным.
Далее идут сторонники жесткой линии (Польша и Прибалтика), у которых сейчас имеются вопросы насчет обоснованности поездки Жозепа Борреля. Как считает один эстонский дипломат, европейцы «разрываются между принципиальными позициями и меркантильными интересами», из-за чего у них нет настоящей политики по отношению к России.
Официально европейская программа все еще опирается на принятый в 2016 году план из пяти пунктов: 1) полная реализация Минских соглашений (они должны положить конец войне на востоке Украины), 2) углубление партнерства с соседями России, 3) усиление стойкости Европы в сфере энергетики, дезинформации и гибридных угроз, 4) выборочное сотрудничество с Москвой по международным вопросам, климатической политике, иммиграции и борьбе с терроризмом, 5) активная поддержка российского гражданского общества, в частности молодежи.
«Будем честны: результаты, мягко говоря, неоднозначные, — утверждает один брюссельский эксперт. — Тем более, что неоднозначным стало и недавнее заявление Путина о том, что ситуация „ненормальная", и что его страна открыта к иным отношениям».
Осуждение вместо единства
Война на Украине, сбитый российской ракетой рейс МН-17, отравления, дезинформационные кампании, вмешательства в избирательный процесс, прямое участие в конфликтах в Сирии и Ливии, действия в Нагорном Карабахе — всего этого недостаточно для выработки жесткой позиции? «Торговые и энергетические вопросы все еще играют для нас самую важную роль, — говорит потерявший иллюзии европейский посол. — Путин понимает лишь язык силы и считает, что перед ним нет серьезного соперника. Нам не хватает доверия, воображения и лидерства».
При отсутствии всего этого, а также единства ЕС может еще долго придерживаться лишь вербальных осуждений и санкций против нескольких официальных лиц. «Европейская политика по отношению к России совершенно неподходящая и несоответствующая», — подчеркнул 21 января Джон Хербст, директор Atlantic Council и бывший посол на Украине. Путин знает, что может рассчитывать на разногласия европейцев насчет конкретного уровня российской угрозы, добавил эксперт.
В европейских кругах некоторые выступают за другой подход, более точечный, скоординированный и конкретный. Он должен опираться на четко определенные темы: коррупция, отмывание денег, сомнительные российские инвестиции в ЕС, дезинформация, гибридные угрозы. Параллельно с этим предлагается либерализация виз, призванная облегчить самовыражение российского гражданского общества, которому, как утверждается, у нас хотят помочь.
