Один из секретов Кремниевой долины заключается в том, что там понимают: в ошибках нет ничего страшного.
В Московской области предприняли попытку создать российскую версию Кремниевой долины. Попытка эта зовется «Сколково» и на самом деле представляет собой полную противоположность Кремниевой долины.
Кремниевая долина создавалась снизу вверх — Сколково построено по приказу сверху. Кремниевая долина — это место, притягивающее к себе лучшие и самые изобретательные умы мира, и люди приезжают туда сами. В Сколково сливки мирового научного сообщества если и попадают, то ненадолго и только чтобы заняться каким-то побочным хорошо оплачиваемым проектом. Но они никогда не переедут туда жить.
Россия — лучшая в мире в тех видах спорта, где необходимы точность и красота, например, в фигурном катании и художественной гимнастике. Такой спорт подразумевает многочасовые тренировки, тщательность и аккуратность, а также способность выдерживать жесткую дисциплину.
Что же касается футбола, то в России много талантливых игроков, но они редко оказываются вместе в одной мощной сборной (ЧМ-2018 был исключением). Не знаю точно, с чем это связано, но подозреваю, что с отношением к ошибкам.
В России совершать ошибки плохо. Эту позицию я часто замечаю, когда речь заходит о политической оппозиции. Бесчисленное количество раз я слышала от людей, что они ее презирают, «потому что ей ничего не удается добиться». Они совершенно не берут во внимание, что оппозиции нельзя участвовать в выборах и вообще она лишена возможности делать что-то конкретное.
Сейчас Алексей Навальный — самый известный россиянин в мире, и тут есть связь. Дело в том, что он-то не боится делать ошибки. Он просто пробует снова и снова. Не получилось так — он попытается иначе.
Он пробовал разные способы, пока, наконец, не нашел тот, что оказался действенным для России 2020 года: своего рода комбинацию журналистских расследований и политической повестки, приправленную легким популизмом и красиво упакованную в профессиональный формат.
Навальный работал много лет, прежде чем что-то действительно начало получаться. Сейчас он собрал вокруг себя команду, которая продолжает его дело, пока он сидит в тюрьме.
Многие сравнивают Навального с Ельциным в его лучшие годы. Их объединяют харизма, убедительность и мужество. И все же, конечно, это сравнение несколько хромает. Ельцин — изначально партийный лидер, а Навальный никогда не был частью системы.
Но одно действительно роднит Навального с Ельциным: отсутствие страха перед ошибками. Ельцин знал, что невозможно демонтировать такую конструкцию, как Советский Союз, избежав огромных проблем, в которых будут винить его самого. Однобокое отношение к Ельцину как к отрицательному персонажу, которое культивируется в сегодняшней России, на самом деле связано вовсе не с тем, что он стал алкоголиком. Просто он осмелился принимать совершенно необходимые для освобождения России решения, которые привели к новым проблемам и развалу империи.
Многих ошибок можно было избежать. Но Ельцин инстинктивно понимал, что такое свобода. Он разрешал показывать по телевидению сатирические программы о себе, даже если они его глубоко ранили. Он ни разу в жизни не приказал убить или запугать кого-то из политических оппонентов или журналистов.
Сравните это с нынешним режимом.
Точно так же, как невозможно искусственным путем построить новую Кремниевую долину, не найдешь и методички о том, как с минимальным ущербом свернуть коммунистическую империю. Но это необходимо сделать, если хочешь прийти к демократии. И преуспеть можно лишь методом проб и ошибок.
Мы не знаем, каким президентом был бы Навальный. Но Навальный, как и Ельцин, показал, что нет прогресса без ошибок. Что нужно иметь смелость пробовать.
Каждый раз, когда я бываю на Новодевичьем кладбище в Москве, я подхожу к могиле Ельцина и благодарю его от имени Финляндии. Я благодарю его за то, что он признал, кто начал Советско-финскую войну, благодарю, что он вернул поколению моих родителей веру в то, что в России есть хорошие люди.
Что я бы сказала у могилы Навального, я пока не знаю. Надеюсь, мне никогда не придется на нее приходить.