Интервью с директором Катынского музея в Варшаве Славомиром Фронтчаком (Sławomir Frątczak).
Polskie Radio: 5 марта 1940 года Политбюро ЦК ВКП (б) подписало решение, по которому расстреляли катынских узников. Оно касалось тысяч поляков, находившихся в лагерях в Козельске, Старобельске и Осташкове, а также в тюрьмах НКВД на территории современных западных областей Украины и Белоруссии. Почему советская сторона решила убить польских военнопленных?
Славомир Фронтчак: Решение от 5 марта 1940 года — фундамент катынского преступления. Это позорное людоедское решение вписывается в ряд более ранних действий СССР, которые очень сложно описать в двух словах. Такое направление деятельности советского руководства появилось не в одночасье. Негативное отношение к полякам и всему польскому усиливалось на протяжении многих десятков лет, нарастая в особенности после большевистской революции.
Одним из самых мрачных эпизодов в отношениях с нашим восточным соседом стала война 1920 года. В ходе Антипольской операции поляков уничтожали в рамках чистки по национальному признаку, которая разворачивалась в Советской России в 1937-1938 годах. По данным НКВД, приговорили 139 835 человек, выстрелом в затылок убили 111 091 поляка, 28 744 сослали в лагеря. Следующим в череде этих событий было вторжение советской армии в Польшу 17 сентября 1939 года. Ему предшествовало подписание пакта Молотова — Риббентропа 23 августа 1939 года, который открыл путь к началу Второй Мировой войны.
— Формально он был договором о ненападении между СССР и Третьим рейхом, но в секретном протоколе авторитарные государства поделили территорию Польши, стран Балтии, Румынии и Финляндии.
— Немецкое нападение с запада 1 сентября 1939 года и советское — с востока 17 сентября 1939 определили трагическую судьбу поляков в этой войне. Потом пути друзей разошлись, и Германия в июне 1941 года напала на СССР, но до этого обе стороны занимались планомерным уничтожением польских элит. Убийство польских офицеров сотрудниками советской правоохранительной структуры стало также отправной точкой в трагической судьбе катынских семей. Забирать из лагерей и расстреливать пленных начали уже в начале апреля 1940 года, в том же месяце их родственников стали отправлять в Сибирь, но готовилась эта операция с марта. Депортация затронула несколько десятков тысяч человек, среди них было много вдов.
Катынская ложь, процесс преодоления которой затянулся на десятки лет, тоже убивала: ее жертвами становились люди, боровшиеся за правду. Напомню, что одной из последних жертв советских репрессий за попытки вскрыть правду о катынском преступлении стал священник Стефан Недзеляк (Stefan Niedzielak), один из основателей общества «Катынские семьи». Он погиб при «невыясненных обстоятельствах» в ночь с 20 на 21 января 1989 года.
Процесс распутывания клубка лжи, занявший много лет и унесший много жизней, продолжался до 1990 года, когда Кремль признал, что преступление совершили не немцы, а СССР. Сейчас мы видим обратный процесс: Россия вновь старается скрыть правду о Катыни, создать клубок лжи.
Ярким доказательством этого служат события в Твери, где в мае 2020 года демонтировали мемориальные доски, посвященные катынскому преступлению и жертвам советских репрессий. Суд отклонил иск по этому делу, который подали общество «Мемориал» и члены катынских семей. Это часть более широкой проблемы. Я не политолог, но у меня складывается впечатление, что в России наблюдается своего рода разворот к сталинизму, который возрождается в определенных аспектах.
— Да, например, в подходе к истории, и не только к ней. Мы видим также политические убийства.
— Это сталинизм путинского образца, который изображает Россию государством с безупречным прошлым, государством-освободителем, которое дало свободу многим народам, хотя на самом деле многим она принесла коммунистическое порабощение.
Казалось бы, этап существования Советской России закончился, но сталинская философия продолжает жить, она старается очистить историческое пространство от всех неприятных для СССР мотивов, всех темных страниц истории. Вычеркивается все, что может бросить тень на светлый образ. Один из таких мотивов — это Катынь. Хотя при Михаиле Горбачеве Кремль признался в совершении катынского преступления, процесс стирания катынской темы из общественного сознания продолжается. Осуществляется он, в частности, посредством «Антикатыни».
— Ученые дают такое определение «Антикатыни»: пропагандистская операция, направленная на релятивизацию того, что произошло в Катыни.
— Это часть хорошо организованного процесса. Историческая политика создается с привлечением значительных интеллектуальных ресурсов и при политической поддержке российского государства. История с демонтированными в Твери мемориальными досками — отнюдь не случайный эпизод.
— Никто не решился бы их снять без одобрения на самом высшем кремлевском уровне.
— Следует напомнить, что в это дело замешано так называемое Национально-освободительное движение — проправительственная организация, работающая в Твери. Она стремится уничтожить все напоминания о катынском преступлении в месте, в котором, как доказано, казнили пленных из Осташковского лагеря, захороненных позже в Медном.
Такого рода «историческая политика» формируется в России совершенно сознательно, и это больнее всего. Разумеется, катынское преступление невозможно стереть с карты истории, но манипулирование им крайне неприятно. Добавлю, что демонтированные в Твери мемориальные доски находились на том здании с 1990-х годов.
Проводя свою историческую политику, которая предусматривает удаление из истории мрачных страниц, Москва использует целый набор инструментов. В него входят такие акции, как демонтаж досок в мае, или вердикт суда, отклонившего иск «Мемориала». Это для меня очень болезненная, трагическая тема. «Мемориал» приложил все усилия к тому, чтобы доски вернулись на прежнее место, но он сам подвергается ударам со стороны руководства Российской Федерации.
— Как можно охарактеризовать историческую политику России?
— Российские государственные власти используют историческую политику для формирования коллективной памяти и исторического сознания россиян. В развитии этой политики после распада Советского Союза были разные этапы. Вначале мы видели попытки подвести черту под коммунистической эпохой, осмыслить репрессии и ГУЛАГ, потом начался период поиска нового самосознания как в опоре на коммунистический период, остающийся в общественном представлении важным, так и на наследие царской России.
Новое обличье историческая политика приобрела после 2000 года, когда к власти пришел Владимир Путин, а стремление произвести расчет с коммунистическим, а в особенности со сталинским периодом, стало сходить на нет. В России начали говорить о преемственности российской государственности с «самых древних времен», подчеркивать имперский характер российского государства. Одна из основных целей этого процесса — изъятие из истории мрачных страниц.
На протяжении последних тридцати лет отношение руководства Российской Федерации к сложной истории польско-российских и польско-советских отношений, в особенности в XX столетии, претерпевало изменения. Изначальная готовность к разговорам на непростые темы сменилась ужесточением позиции и приверженностью «фактам», уходящим корнями в советскую пропаганду. Путинский режим внедряет процесс реабилитации и прославления СССР. Сам Путин называл его распад крупнейшей геополитической катастрофой прошлого века.
Сложным элементом в рамках выстраивания положительного образа советской империи становится период Второй мировой войны. В такой «истории», разумеется, нет места преступлениям, которые совершали россияне. Мы не найдем в ней упоминаний об убийствах, насилии и других злодеяниях, об арестах и отправке в ГУЛАГ тысяч поляков с «освобожденных земель», событиях, разворачивавшихся на польской территории в период с 17 сентября 1939 года по 22 июня 1941. Там нет ни намека на договор Сталина с немцами от 23 августа 1939 года, их совместное нападение на Польшу, трагедию сотен тысяч жителей Второй Польской Республики, вывезенных в вглубь СССР, или, разумеется, катынское преступление.
Казалось, что после распада СССР Москва откажется от тенденциозной трактовки истории, ее инструментального использования в текущих политических целях. Раскрытие правды о катынском преступлении в сообщении ТАСС от 13 апреля 1990 года можно было счесть признаком положительных изменений. Под давлением польской стороны весной 1990 года россияне начали расследование катынского преступления, которое продолжили органы РФ. Кроме того, в первой половине 1990-х Россия открыла свои архивы для историков. Это позволило получить объективные данные и оценить масштаб депортаций польских граждан в СССР в период 1940-1941 годов.
К сожалению, в последующие годы, в особенности после прихода к власти Путина, стало заметно, что российские власти все менее охотно говорят о советских преступлениях. Одновременно усилилась пропаганда, рисующая образ «отважной Красной армии», которая «бросила вызов нацизму и освободила из-под немецкой оккупации Восточную Европу». Выбивалось из общего ряда лишь открытие в 2000 году военных кладбищ в Катыни, Харькове и Медном.
В 2004 году Главная военная прокуратура РФ приняла решение о прекращении уголовного дела по катынскому расстрелу «в связи со смертью виновных». При этом она придерживалась позиции, что это было обычное уголовное, а не военное преступление или геноцид. Такой вывод служил препятствием для выдвижения Польшей требований, связанных с компенсацией материальных потерь.
Путинская Россия формирует и продвигает свою версию событий при помощи различных инструментов, в том числе пропагандистских акций. Примеры мы видели в Твери: демонтаж мемориальных досок и решение суда, отклонившего просьбу «Мемориала» об их возвращении на прежнее место.
