Для анализа связи между вакцинами и геополитикой необходимо решить проблему неравенства. Политэкономика, лежащая в основе распределения столь дефицитного и желанного ресурса, наглядно демонстрирует различия, существующие между могущественными странами в центре миросистемы и более бедными периферийными государствами. С одной стороны, перед нами — сильные страны мира сего. Они производят свои собственные вакцины и монополизируют большую часть ресурсов для иммунизации своего населения. С другой стороны — маргинализированные страны. Их правительства отчаянно борются за то, чтобы вступить в переговоры с фармацевтическими компаниями. А те в своих контрактах обещают поставить больше, чем могут на самом деле. Выделяется и инициатива COVAX (продвигаемая ВОЗ для уменьшения неравенства в доступе к вакцинам), которую ждет неудача из-за несогласия с ней центральных держав.
Таким образом, существуют два возможных выхода из этой ситуации для бедных. Первый — зависимость от другой страны, биотехнологическая корпорация которой задаром или по приемлемой цене выдаст патент на производство вакцины (крайне утопическая ситуация). Другой исход подразумевает больший суверенитет: изобретение местными научными коллективами собственной вакцины. А потом — производство ее по автохтонной технологии. На это требуется время, поэтому первое время можно позаимствовать и чужую вакцину. Аргентина идет как раз по этому пути: получив «Спутник V», она тем не менее разрабатывает свои собственные вакцины, которые хотя и находятся на начальной стадии испытаний, со следующего года будут испытываться на людях.
Чтобы понять динамику распределения вакцин в мире, а также особенности выпуска патентов, корреспондент «Пахина 12» побеседовал с физиком Дарио Коднером, который специализируется на передаче технологий. Еще один участник — экономист Соня Таррагона, которая возглавляет аппарат Министерства здравоохранения Аргентины.
Изнуряющее неравенство
Вопрос о справедливом распределении вакцин обсуждался месяцами, когда ни одна из них еще не была одобрена и не применялась для вакцинации населения. «Не случайно в настоящее время те страны, в которых налажено производство вакцин, имеют самые высокие показатели вакцинации населения. Я имею в виду такие державы, как Соединенные Штаты, Соединенное Королевство, Китай, Корея, Германия и даже Индия. Все они имеют развитый фармацевтический сектор. И здесь исход предсказуем: населению стран-производителей достается больше вакцин», — утверждает секретарь по инновациям и передаче технологий в Национальном университете Килмеса Дарио Коднер.
Неравенство в доступе к вакцинам вполне осязаемо, поскольку 80% вакцин сконцентрированы лишь в десятке стран. «Весь мир взбудоражен этой проблемой. В Испании, например, группа ученых и академиков выразила свою озабоченность неравным распределением вакцин в мире, не говоря уже о том, что происходит в Южной Америке или Африке», — говорит Коднер. «Дело в том, что в долгосрочной перспективе решение проблемы крайне неустойчиво: чтобы остановить распространение вируса, необходимо иммунизировать население всего мира. Вирус мутирует так быстро, что приводит к периодическому закрытию границ и социальному расколу, когда одни получают иммунитет к вирусу, а другие — нет. Все это напоминает сюжет фильма жанра фантастики, но, тем не менее, это наша реальность».
Абсолютное богатство против абсолютной бедности
Обратная сторона концентрации и накопления ресурсов в конкретных странах — это неопределенность: когда правила игры продиктованы в других широтах, остается только ждать. Динамика неравенства выражается в борьбе противоположностей: абсолютное богатство против абсолютной бедности. Более 130 стран не получат ни одной дозы вакцин для борьбы с коронавирусом в 2021 году.
«В настоящее время существует только шестьдесят одна страна, которым повезло иметь возможность проводить вакцинацию», — говорит Соня Таррагона. «Наиболее продвинутые страны, отвечающие за производство вакцин, часто подвергаются критике за то, что сначала вакцинируют своих граждан, а затем поставляют ее остальным странам. Я думаю, что если бы у нас была такая возможность, мы бы сделали то же самое. Прежде чем поставлять их в другие страны, мы бы позаботились о нашем населении. Это естественное поведение, если бы оно не было таким, наш собственный конгресс не позволил бы нам их экспортировать», — объясняет эксперт Таррагона. «Очень наивно смотреть только на ситуацию в Аргентине, это глобальная проблема. Сегодня самый дефицитный товар в мире имеет самое низкое предложение и самый высокий спрос в истории», — утверждает специалист.
Фармацевтические компании во всем мире обычно производят от 400 до 500 миллионов доз вакцин в год, и в настоящее время спрос заставляет их увеличить производство вакцин в четыре раза, чтобы остановить пандемию. Это самый настоящий вызов. «К счастью, мы начали переговоры с Центром имени Гамалеи, государственным, а не частным заведением. Увы, именно частные компании чаще всего не выполняют свои обязательства по контрактам», — подчеркивает Таррагона.
Выдача патентов
Патенты служат для предоставления права частной или государственной собственности на технологию. Государства отвечают за принятие решения о выдачи или отказе в выдаче патента, с тем чтобы лаборатории остальных государств могли осуществлять производство вакцин на своей территории. В середине 1980-х годов начались переговоры между лидерами различных стран в рамках Всемирной торговой организации, которые привели к заключению Соглашений по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (1994) в целях установления международных параметров для регулирования интеллектуальной собственности. Коднер считает следующее: «Одно дело получить патент, а совсем другое — передавать его: для этого необходим усердный труд, чтобы обучить всему необходимому других. Необходимо иметь обученные кадры и инфраструктуру».
Выдача патента на вакцину в какой-то степени сродни выдаче формулы производства безалкогольного напитка. Этого недостаточно для того, чтобы сразу же начать массовое производство. «Выдача „руководства пользователя" для создания вакцины не означает, что любая страна в мире способна ее производить. Например, Бразилия и Аргентина могли бы это сделать, но, возможно, страны поменьше, такие как Боливия или Уругвай, на это не способны. В контексте пандемии, чем больше существует центров производства вакцин, тем больше будет возможностей выйти из этой ситуации», — объясняет он. В настоящее время производство сосредоточено в очень немногих странах, и, что еще хуже, они накапливают запасы препарата: покупают гораздо больше доз, чем им на самом деле нужно. Вакцины стали национальным стратегическим активом, поэтому для того, чтобы сценарий был более справедливым, производственные мощности должны быть распределены. Это же риск риском для биотехнологических компаний, в руках которых сегодня сосредоточен этот бизнес.
Таррагона настаивает на сложности копирования вакцины. «Страны, ожидающие выдачи патента, могут либо получить патент, при этом не имея возможности производить вакцину, либо не получить его, при этом имея такую возможность. Способность производить вакцину не связана лишь с технологическим развитием страны. Если стране выдали патент, она должна здраво оценить, сможет ли она эффективно скопировать эту технологию. Оценить, есть ли у нее оборудование, человеческие ресурсы, инвестиции, завод, возможность массового и быстрого производства препаратов». Таким образом, если бы завтра были выданы патенты на производство вакцин, те страны, которые хотели бы это сделать, все равно не смогли бы сразу же начать производство.
А что, если Pfizer?
Что произойдет, если компания Pfizer передаст нам свою формулу в следующем месяце? Аргентина имеет два производственных завода: Sinergium Biotech и mAbxience. Она могла бы рассмотреть возможность производства новой вакцины, но для этого ей пришлось бы приостановить все текущее производство и заменить его новым. Это займет много времени.
Почему? Потому что для этого необходимо другое оборудование, человеческие ресурсы и ресурсы производства. Регулирующий орган должен также сертифицировать качество нового производственного процесса, гарантировать стандарты безопасности и биобезопасности, а также санкционировать модификацию деятельности.
«Все это не происходит автоматически, вот почему я так удивлена предложению экспроприировать MAbxience, чтобы производить вакцины. Такой подход вызывает у меня беспокойство», — заявила Таррагона.
Среднесрочная перспектива
Sars CoV-2 — это вирус, который останется с нами надолго: фармацевтическая промышленность, как и сами государства, знает об этом. На самом деле, даже если через несколько месяцев распространение вируса ослабнет в результате заблаговременной вакцинации, прививка от коронавируса, возможно, будет включена в обязательный календарь, о чем уже предупреждают многие специалисты. Хотя выдача патента не является событием, которое может привести к немедленным преобразованиям, она может благотворно сказаться на нас в будущем.
«Ни один бизнесмен в мире не построит фабрику для производства вакцины, не получив предварительно на это патент. Существует много конкретных технических и научных вопросов, которые необходимо решить. У вакцины нет рецепта: ее производство гораздо сложнее, чем выпечка праздничного торта. Разработка копии вакцин, которые применяются сегодня, требует времени. Однако, если все патенты будут выданы, через полтора года все страны, которые этого пожелают, могли бы начать инвестировать и анализировать сценарий определенных возможностей производства», — анализирует Таррагона.
Аргентина не только имеет возможность в будущем производить вакцину, но и уже производит вакцину Oxford/AstraZeneca. Лаборатория mAbxience Хьюго Сигмана производит активное вещество, которое затем упаковывается в Мексике (лаборатория Liomont). «Вместе Аргентина, Бразилия и Мексика могли бы без проблем снабжать весь регион, если бы не геополитическая игра. Эту игру ведут компании, которые доминируют в мире. Аргентина — уникальная страна, потому что в ней есть местная фармацевтическая промышленность, которая обеспечивает более 50% внутренних потребностей в лекарствах. Поскольку до 2000 года не было акона о патентах на лекарства, это облегчало жизнь частному бизнесу и помогало местным предпринимателям поддерживать свой бизнес без того, чтобы фармацевтические гиганты поглощали их активы», — описывает Коднер.
В этом смысле жизненно важно укреплять связи сотрудничества, особенно с соседними странами. «В таких рамках сотрудничество экономически выгоднее, чем конкуренция. Мы должны перейти к международному соглашению о передаче технологии для урегулирования подобных критических ситуаций, которые ставят под угрозу здоровье и стабильность всей планеты. Если вакцины меняют мир, то крайне важно, чтобы доступ к ним регулировался глобальными политическими пактами», — завершает Секретарь по инновациям и передаче технологий Национального университета Килмеса.
Поддержка разработки местных вакцин
Другой выход в среднесрочной перспективе заключается в укреплении экономической поддержки трех научных групп COCINET, которые занимаются разработкой вакцины: группы из университета Литораль, Национального университета Сан-Мартина и Национального университета Ла-Платы. Во всех случаях исследования находятся в доклинической фазе, испытания на людях могут начаться в следующем году, и то только в том случае, если все пойдет по плану.
Правительство страны через «Группу по борьбе с коронавирусом», в состав которой входят Министерство науки и технологий, Национальное агентство по продвижению исследований, технологического развития и инноваций и COCINET, недавно объявило о финансировании текущей стадии испытаний на сумму 250 миллионов песо. Финансирование будет осуществляться за счет средств Межамериканского банка развития с поддержкой канцелярии Главы Кабинета Министров.
«Мы запускаем эти проекты, чтобы продвигать науку и технологии в стране и наконец начать поддерживать разработку и производство вакцин», — сказал президент агентства Фернандо Пейрано.
Процесс, конечно, займет время, но усилия того стоят: невежество обходится дорого, но и наука тоже.
