У генерал-майора в отставке Маркуса Хикса (Marcus Hicks) и генерала Сембе Бобо (Sembé Bobo) мало общего. Хикс с 2017 по 2019 год возглавлял американское командование специальных операций в Африке. Бобо же командует в Центральноафриканской Республике боевиками из группировки 3R. Тем не менее, оба открыто высказывают схожие опасения — по поводу российского влияния в Африке. В своей опубликованной недавно в Foreign Affairs статье Хикс заявил, что началась «драка за Африку 21 века». «Россия и Китай, — пишет он со своими соавторами, — наращивают экономическую и военную активность на континенте, в то время как США ее снижают». Спустя несколько недель Бобо заявил: «Мы знаем, что русские уничтожат все перед своим уходом. Страна, в которую вторглись русские, никогда не восстановится».
Хикс и Бобо представляют противоположные концы спектра геополитической силы. Тем не менее, оба используют пугающую повествовательную линию о русских в Африке, чтобы обрести политическую поддержку, легитимность и средства. Оба превращают многогранную Россию в схематичного врага ради достижения собственных целей. Хиксу нужна более активная и обширная деятельность США в Африке, а Бобо — помощь США вооруженным формированиям 3R.
Россия играет в Африке далеко не благотворную роль, и Вашингтону следует оказать на африканском континенте противодействие этой стране по некоторым направлениям. Но чтобы делать это эффективно, руководство страны должно понять, что отношения между русскими и африканцами далеко не монолитны, и что у Кремля нет единых «правил игры» в Африке. Определенные личности, часто связанные с властью, помогают подрывать систему добросовестного государственного управления, верховенство закона и права человека в ряде государств. Но многие российские компании стремятся попасть на африканские рынки по тем же самым причинам, что и прочие зарубежные инвесторы. В конечном итоге получается, что движущей силой российской политики в Африке являются в равной степени интересы элиты и геополитика.
Следовательно, США нужно отказаться от импульсивного позыва видеть руку государства в любой деятельности наемников и во всех сферах экономики, а также придумывать себе русских там, где их нет. Америка также должна признать, что для противодействия кремлевской политике в Африке ей понадобится нечто большее, чем просто критика. Если Вашингтон хочет вести борьбу с Москвой в таких странах как Центральноафриканская Республика или Ливия, он должен ставить во главу угла сотрудничество и взаимодействие с гражданами, но не с местными элитами. Россия своими действиями в этих странах подрывает права человека. Американское правительство, в свою очередь, должно предлагать гражданам экономические инвестиции, урегулирование конфликтов, студенческие визы, поддержку гражданского общества, а также активную защиту независимых журналистов.
В конечном счете, всех этих мер будет недостаточно для противодействия российскому присутствию в Африке, если Соединенные Штаты не займутся параллельно исправлением собственной непоследовательности. Особенно это касается той поддержки, которую они оказывают авторитарным государствам в борьбе с повстанческими силами джихадистов. Это означает нечто большее, чем пустословие о демократии и правах человека. Американское государство должно вместо этого согласовать свои усилия по борьбе с насильственным экстремизмом в Африке с отстаиваемыми им ценностями в целях противодействия российскому антилиберализму. Со своим сегодняшним подходом США не смогут победить в соперничестве великих держав и в войне с террором в Африке.
Путаные мотивы
Прежде чем пытаться противостоять действиям Москвы в Африке, важно понять ее разнообразные мотивы. Россию сближают с Африкой интересы элиты, к которой относятся как частные лица, так и близкие к президенту Владимиру Путину руководители государственных предприятий. Такие коммерческие возможности дают прибыль крупным государственным корпорациям (это хорошо для элиты) и работу россиянам (это хорошо для Путина и для его популярности). Западные санкции тоже помогают России возвращаться в Африку, пусть даже африканские рынки не в состоянии восполнить потери от утраты рынков европейских. Москва стремится пропагандировать свое возвращение в Африку, видя в этом признак возрождения своей великодержавности. Но факт остается фактом: как средство успокоить подвергнутую санкциям элиту и дать работу рядовым гражданам возвращение России в Африку является признаком политической изоляции и экономической слабости Москвы, но не ее силы.
Африканской элите прибытие россиян со связями дает большие выгоды. Во-первых, она получает возможность расширить круг экономических партнеров. Говоря словами одного обозревателя, многие африканские государства начинают «медленно осознавать последствия сомнительных китайских кредитов, и давно уже понимают, что еще более скудные западные кредиты неизменно обременяются какими-то условиями». Во-вторых, российская военная техника «довольно дешева». Москва не отказывается от сделок из-за проблем с правами человека, а поставки осуществляет быстро. В-третьих, и это самое важное, новое геополитическое соперничество дает возможность местным элитам укрепить собственную власть в своих странах и увеличить свои состояния. Политолог Жан-Франсуа Байарт (Jean-Françoit Bayart) назвал это явление экстраверсией.
Ситуация в Центральноафриканской Республике, пожалуй, лучше всего показывает, как объединяются частные российские интересы, стереотипы о новой российской напористости и агрессивности, и экстраверсия местной элиты. После ухода из ЦАР в 2016 году французских войск, а в 2017 году американского спецназа специалист по этой стране Натали Духан (Nathalie Dukhan) отметила, что президент Фостен-Арканж Туадера «совершенно не защищен от угрозы переворота и не пользуется поддержкой на национальной, региональной и мировой политической сцене». Более того, против этой страны было введено эмбарго ООН на поставки оружия. И тут в игру вступила Россия, добившись согласия на приезд военных инструкторов. Это были инструкторы из частной военной компании олигарха Евгения Пригожина Группа Вагнера. Сейчас вагнеровцы помогают Туадере консолидировать власть, охраняя президента, обеспечивая ему безопасность, обучая его армию, а взамен получая концессии на добычу полезных ископаемых. Новый российский советник Туадеры Валерий Захаров опроверг сообщение ООН о том, что он является командиром бойцов ЧВК Вагнера.
Как насчет Группы Вагнера
ЧВК Вагнера неизбежно оказывается в центре любого разговора о действиях России в Африке. На самом деле, эта группа работает в целом ряде африканских стран, в том числе, в Ливии, Судане и Мозамбике. Но отношения между военными командирами ЧВК типа Вагнера и российским государством весьма непостоянные. Действия этой компании в Африке в значительной степени показывают ограниченность российских возможностей на континенте.
Например, в официальной военной доктрине России Африка не упоминается. Там говорится о противодействии НАТО в Европе и о возвращении на Ближний Восток. В этих регионах и на постсоветском пространстве, которое Москва считает сферой своего влияния, предпочтительным средством налаживания сотрудничества для России являются ее военные.
В африканских же странах российское военное присутствие обеспечивают в основном контрактные организации, причем с переменным успехом. В декабре 2020 года российское правительство заключило соглашение с Суданом об открытии в этой стране небольшой военно-морской базы: четыре корабля и 300 человек личного состава. Но 29 апреля переходное правительство Судана приостановило действие этого соглашения. В прошлом году Россия подарила ЦАР 10 старых бронемашин БРДМ-2. Три сломались во время парада. А вмешательство Пригожина в выборы на Мадагаскаре зачастую оказывалось до смешного неэффективным.
Регулярное использование бойцов частных военных компаний в Африке показывает, что российское государство проявляет интерес к континенту только до тех пор, пока его участие там обходится дешево, и только в тех случаях, если инициативу берут на себя частные лица. В ЦАР Группа Вагнера работает на самоокупаемости благодаря концессиям. Такая схема «коммерческого самофинансирования» позволяет России налаживать сотрудничество без каких-либо затрат со стороны Кремля. Если бы ЦАР была для Москвы приоритетнее, вагнеровцам не пришлось бы самим себя обеспечивать.
Анализ деятельности ЧВК Вагнера в Центральноафриканской Республике полезен не тем, что он раскрывает новые стратегические цели Путина, а тем, что он разоблачает их ограниченность. Кремль мирится с рисками для своей репутации, давая Пригожину свободу действий, и в ответ тайные операции Пригожина помогают России усиливать предпочтительную для нее внешнеполитическую концепцию. Это концепция державности, которую политолог Сева Гуницкий (Seva Gunitsky) определяет так: «Быть великой державой и получать признание в качестве таковой от других». ООН, где африканские страны представляют четверть Генеральной Ассамблеи, является важной площадкой для демонстрации державности. Но еще больше выгоды Москва получает от того, как западные СМИ освещают тему «Россия в Африке».
Здесь описательная линия предпочтительнее содержания. Валерий Захаров рассказал Си-Эн-Эн в столице ЦАР Банги: «Во времена Советского Союза мы присутствовали во многих странах, и сейчас Россия возвращается на эти позиции». Это заявление насквозь пропитано идеологией великодержавности и обеспечивает повествовательную поддержку различным личностям, таким как Захаров и Пригожин, давая им возможность преследовать свои интересы в Африке. Кремль выигрывает от того, что западные журналисты, освещая деятельность Группы Вагнера в ЦАР, превращают российскую державность из абстракции в нечто конкретное, заявляя: «Россия укрепляет свою власть в Африке».
Критический анализ
Поскольку тема «Россия в Африке» активно развивается и набирает обороты, журналисты и аналитики рискуют создать на этом континенте новое пугало, утверждая, что за каждым неожиданным поворотом событий кроется российское влияние. Но у России нет плана по Африке, и многие дестабилизирующие события в регионе становятся для Вашингтона голом в собственные ворота. Следовательно, чтобы противодействовать многомерному присутствию России в Африке, американское правительство должно провести критический анализ собственной политики на этом континенте, а также анализ политики своей союзницы Франции.
Смерть президента Чада Идриса Деби стала очередным событием, заставляющим подвергнуть сомнению то, как Вашингтон и Париж выбирают партнеров в целях «обеспечения стабильности». Надо сказать, что экстраверсия давно уже стала определяющим принципом отношений США и Франции с авторитарным правительством Деби. Деби стал для них незаменимым союзником в войне с террором, и в ответ союзники Чада дали ему и его армии полную свободу действий, которой они активно пользовались, нарушая права человека. После смерти Деби американская представительница в ООН написала: «Сегодня мы вспоминаем лидера и партнера, посвятившего всю свою жизнь борьбе с жестоким экстремизмом». Репортер Робби Греймер (Robbie Gramer) ответил на это так: «Она ни словом не обмолвилась о том, что репутация Деби в вопросах соблюдения прав человека за 30 лет его правления сложилась весьма неоднозначная».
В ЦАР Россия тоже далеко не первая страна, осуществляющая деструктивное вмешательство. Опосредованные войны России и Франции являются важным источником нестабильности в этой стране, где в настоящее время в сельской местности активно действуют вооруженные группировки, издавна поддерживающие связи с союзником Парижа Чадом. В последнее время появились сообщения о том, что Франция решила отказать правительству Туадеры в традиционной финансовой поддержке из-за усиления там российского влияния. Париж понимает, что из-за этого в ЦАР может возникнуть бюджетный кризис, и произойдет это в момент, когда каждый третий житель там является беженцем. Если США хотят эффективно противодействовать российскому влиянию в таких странах, они должны понимать колониальный и постколониальный контекст. Россия популярна среди многих центральноафриканцев, так как они судят о ней в сравнении с Францией.
Как должны реагировать США?
Какую лучше проводить политику? Во-первых, вместо того, чтобы переманивать на свою сторону местную элиту и авторитарные правительства, отрывая их от России (это только усиливает экстраверсию), Вашингтону следует налаживать позитивное взаимодействие с африканскими обществами в целом. Вместо того, чтобы помогать Кремлю набивать карманы местной элите, США должны содействовать малому и среднему бизнесу инвестициями. Вместо того, чтобы думать о барьерах, конгрессу надо принимать законы, создающие стимулы для налаживания партнерства между африканскими и американскими компаниями. Поскольку в ближайшее время начинает действовать Африканская континентальная зона свободной торговли, у администрации Байдена, по словам Гьюда Мура (Gyude Moore) и Боголо Кеневендо (Bogolo Kenewendo), появляется «уникальная возможность для укрепления стратегического партнерства с Африкой путем привлечения инвестиций».
Во-вторых, Америка может воспользоваться тем, что Россия поддерживает непопулярные режимы от Алжира до Зимбабве. В ЦАР уже через несколько недель после переизбрания правительство Туадеры закрыло два важных средства массовой информации. Местные журналисты подозревают, что это было сделано в ответ на освещение ими деятельности Группы Вагнера. Американское правительство может оказать очень важную поддержку независимым журналистам и СМИ, борющимся с дезинформацией и призывающим власти к ответу, предоставляя им гранты, оказывая им адвокатскую поддержку и обучая их.
В-третьих, российские наемники неизбежно нарушают права человека и со временем утрачивают популярность. Соединенные Штаты должны и дальше следить за деятельностью Пригожина, подвергая его санкциям. Но Америка должна также сделать нечто большее, не ограничиваясь санкциями. В нестабильных государствах типа ЦАР у США имеется великолепная возможность сосредоточить внимание на движущих силах конфликтов. Урегулирование конфликтов и более эффективная помощь — это лучший способ показать, что «Америка вернулась».
В конечном итоге Соединенные Штаты и их союзники не могут усидеть на двух стульях. Они не могут эффективно противодействовать пагубному присутствию России (и Китая) в Африке, сохраняя при этом статус-кво и ведя борьбу с джихадистскими повстанческими движениями в рамках войны с террором. Чтобы устранить эти нестыковки, нужно внести непростые и очень неудобные коррективы в политику. США должны пожертвовать кратковременной стабильностью (какой она видится Вашингтону) ради изначально присущей демократии неопределенности. Это в долгосрочных интересах Вашингтона. Он уже должен был осознать, что семена экстремизма и нестабильности сеют коррумпированные, авторитарные власти.
Дискуссия вокруг темы «Россия в Африке» сильнее реальности. Но многие реальные действия России, такие как нарушения прав человека, подрыв добросовестного государственного управления и затягивание конфликтов, требуют ответной реакции США. Но осуществлять такие ответные действия нужно не в ущерб тем ценностям, которые отстаивает Америка. Противодействие России в Африке должно стать для США и их союзников катализатором для активизации собственных усилий. Если тема «Россия в Африке» приведет к позитивному взаимодействию и к ликвидации разрывов между словом и делом, то сила этого дискурса может оказаться не такой уж и плохой вещью.
Но пока политическая риторика на тему «Россия в Африке» порождает неверную реакцию. Когда гражданин Чада на улице Нджамены держит в руках самодельный пророссийский плакат, это не зловещее предзнаменование будущих злобных замыслов России. Скорее, это объяснимая демонстрация недовольства политикой Франции и США, которые продолжают поддерживать авторитарную власть в этой стране. Самая большая опасность заключается в том, что «Россия в Африке» уже сплела сложную паутину стереотипов и интерпретаций, ловя в нее незначительные и не связанные между собой события. Подобно джихадизму, а до него коммунизму, это может стать новым оправданием для того, чтобы принести человеческое достоинство в жертву мнимой стабильности.
