Для того, чтобы сохранить свои лидирующие позиции в мире, Соединенные Штаты должны принять сознательное решение вернуться к статусу морской супердержавы. США необходимо признать, что у них больше нет ни средств, ни стратегической готовности к тому, чтобы продолжать свои попытки быть «всем для всех народов мира». Скорее, на данном этапе своей истории наша нация должна еще раз тщательно осмыслить свое уникальное геостратегическое положение в северной, богатой ресурсами части Западного полушария, отделенной от превратностей евразийского континента двумя огромными океанами.
Признавая это, страна должна взять на себя обязательство, как это изначально делали ее Основатели, в полной мере воспользоваться своим географическим положением и реализовать всеобъемлющую внешнеполитическую, экономическую и военную стратегию, которая должна быть сосредоточена, в первую очередь, на обеспечении безопасности и стабилизации четырех великих глобальных общих достояний человечества — морей, атмосферы, космоса и киберпространства — как средств сохранения выдающегося положения страны при условии ее отказа от обременительных и слишком отвлекающих иностранных обязательств по военным действиям на суше.
Вначале своего существования наша страна понимала, что ее сила заключается в обеспечении свободы торговли, а также в политическом и военном влиянии на зарубежье. Но теперь Соединенные Штаты далеко отошли от своих истоков. Сегодня вопрос состоит в том, сможем ли мы осознать новую стратегическую реальность и найти силу воли для того, чтобы внести необходимые изменения в свою внутреннюю национальную жизнь и снова стать морской супердержавой.
Прежде чем рассматривать этот вопрос, важно понять некоторые определения. По словам британского историка Эндрю Ламберта, автора канонической книги 2018 года «Морские державы» (Seapower States), великие нации исторически делились либо на континентальные сухопутные, либо на морские державы. Согласно Ламберту, континентальные державы сосредотачиваются на наземных стратегиях контроля территорий и ресурсов. Примеры таких держав включают Персию, Рим, Китай и Россию, среди многих других — все великие империи, созданные путем последовательного завоевания и аннексии расширяющихся буферных зон. Морские державы, которые создают стратегическое преимущество за счет использования уникальных военных и экономических характеристик морского потенциала и уникальной открытости океанической среды, встречаются довольно редко. Тир, Карфаген, Венеция и Великобритания — одни из немногих малых и средних государств, которые достигли великого могущества благодаря мудрому осуществлению стратегии морской державы.
Очень важно понимать, что континентальная держава может использовать морскую мощь — как это делали наполеоновские Франция и Советский Союз — не становясь «морскими державами», потому что их стратегические цели оставались континентальными. Также важно понимать, что такие термины, как «космическая держава», «ядерная держава» и даже «воздушная держава» не могут быть переведены в общую национальную стратегию, потому что, хотя они и включают как военный, так и внешнеполитический компоненты, они не имеют достаточно большой экономической составляющей. Сегодня около 80% мировой торговли по объему и 70% по стоимости перемещается по морю. Кроме того, около 95% данных в мировой экономике передаются между континентами по подводным кабелям, а всевозрастающая доля бурения и добычи энергоресурсов и сырьевых ресурсов осуществляется на дне океанов. Торговля по воздуху, а также движение финансовых услуг в киберпространстве тоже составляют растущую часть мировой торговли, но эти ее компоненты легко согласуются со стратегическими глобальными подходами в плане защиты американских интересов в глобальном сообществе от растущей агрессии Китая и, в меньшей степени, России. Сегодня основные интересы нашей страны находятся на море так же, как и в прошлом.
Сами Соединенные Штаты были созданы как морская держава. Возникшие из группы колоний нескольких европейскими держав, 13 первоначальных американских штатов смотрели на восток через Атлантику, чтобы продавать свои сырьевые ресурсы на рынках Европы и покупать более совершенные и готовые к употреблению промышленные товары у ее более зрелых экономик. Американцы всегда инстинктивно понимали существо экономики, связанной с теорией свободного моря, которая позволяет сырьевым ресурсам и готовой продукции массово перемещаться на кораблях из мест, где их много и где они дешевы, на рынки, где их мало, чтобы продаваться по выгодной цене на условиях конкуренции.
Океан, не имеющей естественных границ, характерных для суши, таких как реки и горные хребты, позволил процветать американским колониям и зарождающейся республике. А отцы-основатели хорошо осознавали его ценность, поэтому и встроили морскую мощь в ткань существования молодой нации, требуя в Конституции, чтобы Конгресс «создавал и содержал военно-морской флот» как средство защиты и развития морской торговли страны, при этом оговаривая, что тот же Конгресс может «создавать и содержать» армию только в случае необходимости в кризисных ситуациях. Основатели нашей нации хорошо понимали потребность в морской мощи.
Любовь народа к морю вышла за рамки основополагающих документов Америки и нашла свое отражение в старом искусстве и литературе нашего народа. Однако экспансия страны на запад в XIX веке, а затем и вильсоновские решения о заключении иностранных союзов и вступлении в мировые войны в Европе и Азии в XX веке породили в американском стратегическом мировоззрении сдвиг от морской державы к традиционному континентализму. Конец «холодной войны» и последовавший за ним «конец стратегической исключительности» создали для нашей супердержавы условия, когда американцы подумали, что они могут и должны быть одновременно и сухопутной, и морской державой. Спустя два десятилетия и две глобальные кампании войны с терроризмом страна теперь оказывается и стратегически, и экономически истощенной, в то время как Россия и, что более важно, Китай становятся все более сильными державами. Нация подошла к моменту принятия решения и должна будет сделать выбор в отношении своего стратегического пути. Но, к счастью, этот путь уже обозначен.
И Китай, и Россия начали свое стратегическое развитие и тщательно выбрали те места планеты, где хотят соревноваться с нами. Китай и Россия, как традиционные континентальные державы, существующие на основе авторитарных, автократических моделей, стремятся любой ценой сохранить внутриполитическую стабильность. Фактически, они обе вложились, соразмерно их экономическим возможностям, в создание военных систем, предназначенных для оттеснения потенциальных врагов далеко от их сухопутных и океанических границ. Они даже дошли до того, что стали игнорировать столетия, если не тысячелетие раздоров между своими народами, чтобы сформировать псевдо-альянс и построить хрупкий мир вдоль своей длинной сухопутной границы, который позволяет им сосредоточить свою конкурентную энергию против Соединенных Штатов и Запада. Таким образом, им удалось сосредоточить их стратегическое внимание на четырех глобальных достояниях человечества: воздухе, киберпространстве, космосе и, что наиболее важно, морских пространствах, где они решили активно конкурировать с нами, развертывая новые поколения продвинутых авианосцев, крейсеров, эсминцев и смертоносных бесшумных и быстроходных атомных подводных лодок.
Они конкурируют с нами в этих средах, потому что игнорируют традиционные вестфальские правила, запрещающие территориальные приобретения, и потому, что эти общие достояния человечества служат средой не только для транспортировки материального богатства и для торговли, но и для распространения дестабилизирующих концепций и идей, которые представляют собой долгосрочную угрозу авторитарным режимам. Но авторитарные сухопутные державы боятся морей по той же причине, по которой их восхваляли основатели нашей страны: концепции свободного моря и свободной торговли лежат в основе концепций эпохи Просвещения о свободе личности и всеобщей свободе. Именно по этой причине Китай и Россия все чаще стремятся расширить свои претензии на все более обширные участки открытого моря и изменить законы, правила и нормы, которые действуют на территории этого 71 процента поверхности Земли. Они стремятся установить контроль над свободным рынком, а также воздвигнуть «противопожарные валы» и другие барьеры для предотвращения широкого распространения дестабилизирующих политических идей. Суть состоит в том, что самые непосредственные и реальные угрозы американским национальным интересам — экономическим, внешнеполитическим и военным — лежат в морях, что само по себе не лишено иронии, с учетом нашего исторического преобладания в этой сфере.
Война и раздоры были обычным явлением в Мировом океане с тех пор, как человечество впервые начало понимать преимущества морской торговли тысячелетия назад. Случаи пиратства, морских сражений и крупных океанических войн доминировали здесь на протяжении последних 25 веков, достигнув кульминации за последние 500 лет, когда действия одиночных кораблей и целых флотов стали смертельно эффективными даже в открытом море. Но почти все океанические войны и инциденты с пиратством внезапно прекратились в 1945 году, когда военно-морской флот Соединенных Штатов вышел из Второй мировой войны с флотом из более чем 6000 кораблей — той подавляющей силой, которую трудно себе вообразить. Под прикрытием этого флота и обеспечиваемой им безопасности Соединенные Штаты оказались в уникальном положении, чтобы менять мир на основе своего мировоззрения. Будучи приверженной идее свободной торговли с момента своего основания, Америка реформировала мировую экономику сначала через Бреттон-Вудскую систему, на основе которой были созданы Всемирный банк и Международный валютный фонд, а затем, немного позже, через Генеральное соглашение по тарифам и торговле, которое открыло национальные и колониальные экономики, долгое время закрытые для свободной, ничем не обремененной торговли, которые немедленно заполнили недавно освобожденные моря.
Благодаря тому, что огромный военно-морской флот США постоянно патрулирует 18 морских регионов мира, охватывая оба конца на каждой морской линии торгового обмена и обеспечивая безопасность всех глобальных морских «узких мест», условия для развития планеты резко улучшились. В течение последних 70 лет мировая торговля и ее базовый показатель — мировой ВВП — росли в геометрической прогрессии, позволив миллиардам людей вырваться из крайней нищеты, при этом резко снижая уровень неграмотности в мире. Жизнь улучшилась благодаря массовому перемещению товаров по доступным ценам из мест, где их много, в места, где их не хватает. Достаточно взглянуть на недавнее блокирование Суэцкого канала контейнеровозом Ever Given и последующий хаос на экономических рынках во всем мире, чтобы понять как важность, так и хрупкость глобальной морской системы, которую Соединенные Штаты обеспечивают и защищают. Короче говоря, за три последних поколения Соединенные Штаты изменили мир. Но сегодня эти достижения находятся под угрозой.
Мир, который мы создали, — это не тот мир, в котором хотят жить Китай и Россия. Сама его открытость и широкие свободы угрожают внутренней стабильности этих авторитарных держав, которые осознают, что ВМС США больше не могут защищать свободный мировой океан. Американский флот, численность которого резко упала с 6000 кораблей в 1945 году до постыдного количества в 296 готовых к развертыванию боевых кораблей сегодня, из-за ряда неправильных решений относительно сохранения нашей прочной идеологической победы и ценностей так называемых «мирных дивидендов», больше не является достаточно большим, чтобы постоянно защищать интересы США по всему миру. Из-за недостаточных расходов на свой военно-морской флот Соединенные Штаты создали в океанической сфере определенный вакуум и допустили здесь острую конкуренцию, в которой они не могут позволить себе проиграть.
Поскольку Соединенные Штаты уже представили себя человечеству мировым лидером, они должны продолжать лидировать в глобальном масштабе, чтобы созданная ими структура безопасности в мире могла поддерживать себя. Если Китай в Южно-Китайском море или Россия в Арктике успешно создадут, а затем смогут сохранять исключения из концепции свободного моря, и практически осуществить здесь свою локальную сферу влияния, это кардинально подорвет весь возглавляемый Америкой миропорядок, принесет на планету нестабильность и, несомненно, приведет к разрушительной и дорогостоящей войне. Но есть и альтернатива этой цепи мировых бед: решение вернуться к намерению Основателей нашей нации поставить военно-морскую мощь на первое место в американской национальной стратегии, уменьшить американские континенталистские обязательства во всем мире и сосредоточить внимание на преимущественном инвестировании в морскую коммерческую торговлю и военно-морскую стратегию.
Признание необходимости сократить наши обязательство по военным операциям на суше должно быть быстрым. Наша стратегическая ситуация в настоящее время не позволяет нам следовать континенталистскому, сухопутному подходу к мироустройству. На нашем Американском континенте, будучи расположенными между двумя дружественными, безопасными и гораздо меньшими по размеру государствами (с точки зрения их населения и экономической мощи), мы не нуждаемся в большой постоянной армии. Ее содержание в течение последних 70 лет в некоторых случаях служило предлогом для усиления роли государства внутри страны и даже внешнеполитического авантюризма. В то время как некоторые могут заявить, что наши обязательства по НАТО вынуждают нас иметь большой сухопутный компонент в наших вооруженных силах, мы должны признать, что размер нашей армии слишком часто служил для союзников оправданием их недостаточных расходов на собственную безопасность, а также для переключения своих ресурсов на собственные внутренние программы социального обеспечения. В конечном счете, сосредоточение нашего внимания на стратегии морской мощи поможет другим странам, побудив их правильно настроить свой собственный аппарат национальной безопасности, чтобы противостоять нынешнему поколению вызовов и угроз.
Важно, даже критически важно понимать, что инвестиции в коммерческую морскую торговлю имеют решающее значение для возвращения Соединенных Штатов к их историческому положению морской державы. До 1981 года правительство Соединенных Штатов признавало свой гражданский торговый флот основным стратегическим резервом морской державы. Торговые корабли могли заниматься торговлей, но они также могли нести материально-технические средства для военных в военное время. Верфи могли строить новые корабли как для гражданского флота, так и для военно-морского флота, они также могли ремонтировать корабли, поврежденные в ходе военных операций. Судостроительные верфи стимулировали другие отрасли экономики. На каждого рабочего на верфи приходилось от пяти до семи хорошо оплачиваемых рабочих мест у поставщиков запчастей и компонентов.
Это был сложный производственный процесс, который в соответствии с традиционной политикой государства субсидировался федеральным правительством, признававшим, что устойчивый и стабильный судостроительный сектор является важнейшим компонентом всеобъемлющей стратегии национальной безопасности. Однако эти субсидии были прекращены в 1980-х годах, и судостроение в США впоследствии пришло в упадок, хотя другие страны Европы и Азии продолжали дотировать своих судостроителей. Сегодня Китай, крупнейшая судостроительная страна в мире, имеет более 1200 верфей, одна из которых производит больше тоннажа в год, чем все судостроение США. Сейчас Китай, Южная Корея, Япония и Европа контролируют и получают прибыль от своего участия в растущем и процветающем мировом рынке морских перевозок, в то время как Соединенные Штаты остаются в стороне.
Критики могут сказать, что возвращение к политике предоставления субсидий нашей судостроительной отрасли будет противоречить принципам свободного рынка. Но мы должны признать, что любая другая судостроительная страна предоставляет такие субсидии на благо своей промышленности, экономики и национальной безопасности. Возврат к субсидированию американских судостроителей не более, чем обеспечивает им равные условия для глобальной конкуренции и повышает устойчивость нашей общей инфраструктуры национальной безопасности. Любая стратегия противостояния Китаю в открытом море должна включать подробный план инвестиций и управления национальной судостроительной инфраструктурой, чтобы мы могли быстро и эффективно восстановить эту часть национальной экономики при одновременном укреплении ее безопасности. Нашей стране, возможно, повезло, что уже существует признанная необходимость активизировать гражданскую судостроительную базу, потому что большая часть стратегического морского флота страны нуждается в реновации.
Расширение возможностей гражданского судостроения упростит следующий шаг к тому, чтобы снова стать морской державой: к восстановлению военно-морского флота США. Современный флот очень сложен. Радары с фазированной антенной решеткой, пассивные датчики, которые постоянно сканируют широкий электромагнитный спектр, системы противоракетной обороны, гиперзвуковые крылатые ракеты — все они включают технологии, которые превосходят воображение большинства американцев. Эти системы и корабли, которые их объединяют, дороги в постройке, и они становятся еще дороже из-за отсутствия мощностей и конкуренции в судостроительном секторе. Сегодня в Америке есть всего две верфи, которые строят эсминцы и две другие, строящие подводные лодки. Хотя это и может казаться основой для конкуренции, но это немного, а должно быть больше.
Америке необходимо расширить свой флот, если она хочет сохранить свое положение в мире и свое представление о свободном море и свободной торговле. Нам понадобится военно-морской флот численностью около 450 кораблей по сравнению с ранее упомянутыми 296 кораблями. Мы можем добиться этого двумя путями: построить новые корабли и продлить срок эксплуатации уже имеющихся. Для этого нам нужно больше судостроительных верфей и больше сухих доков для проведения комплексных капитальных ремонтов и программ модернизации судов. Во время Второй мировой войны военно-морской флот давал подряды десяти гражданским промышленными верфями и мог нанять для строительства и ремонта боевых кораблей еще 50 коммерческих сухих доков по всей стране. Сегодня ВМФ имеет всего четыре верфи и может задействовать менее 20 коммерческих сухих доков, многие из которых расположены в неудобных местах. За исключением одной верфи в Сан-Диего, на западном побережье страны имеется не так много судостроительных или судоремонтных мощностей, где как раз и может возникнуть наибольшая часть спроса на эти услуги в случае потенциальной войны с Китаем.
Если мы разработаем стратегию реконструкции наших судостроительных и ремонтных верфей, воссоздания нашего торгового флота, увеличения нашего участия в мировой экономике судоходства и расширения нашего военно-морского флота, за этими ее элементами последуют и другие компоненты возвращения страны к статусу морской державы. Если корабли и море станут все большей составной частью нашей экономики, они также снова станут частью нашего национального интереса и даже войдут в нашу культуру, как высокую, так и народную. Море снова станет темой искусства, литературы и музыки. Национальная киноиндустрия и кинотеатры уже с нетерпением ждут трижды отложенной (из-за covid-19) премьеры сиквела Top Gun (Лучший стрелок), крупного кинематографического события, которое снова восславит летчиков военно-морской авиации, их самолеты и огромные авианосцы, которые отправляют их в полет и принимают их.
Отцы-основатели понимали культурное, военное и экономическое значение моря и предписывали своим преемникам учитывать геостратегическое положение нашей страны, большая часть которой защищена двумя обширными океанами. Сам Джордж Вашингтон в своем последнем обращении сказал: «Зачем отказываться от преимуществ такой исключительной ситуации?» Переход к стратегии морской державы позволил бы нации продолжать свою поддержку концепций свободного моря, свободной торговли и свободы личности, а также переложил бы бремя обеспечения региональной наземной безопасности на союзников, которые находятся ближе к угрозам безопасности в Азии и Европе. Ведь в конце концов, трудно доказать среднему американцу, что необходимо вкладывать больше средств в безопасность стран, которые тратят на оборону менее 2% своего ВВП. Стратегия морской державы возложит бремя ответственности за региональную безопасность на плечи этих стран, сохраняя при этом обещание доступной Америке поддержки союзников за рубежом.
Повторюсь, наша нация больше не может экономически или стратегически позволить себе продолжать попытки быть «всем для всех народов». Продолжение усилий по достижению этого на данном этапе может привести только к посредственным результатам по всему спектру нашей стратегической вовлеченности в мировые дела. Вместо этого нация должна стремиться к совершенству в целевом спектре такой вовлеченности.
Если лидеры нашей страны внимательно рассмотрят геостратегическое положение Соединенных Штатов в мире, то ответ на вопрос, сможет ли страна снова стать морской державой, прост. Учитывая, что интересы нашей страны преобладают в Мировом океане или под ним; что те же самые океаны, представляющие общее глобальное достояние — это то место, куда и Китай, и Россия стремятся увести глобальную конкуренцию от своих собственных территорий; и что возрождение национальной базы судостроения обеспечивает четкий путь к оживлению важного сектора национальной экономики, кажется, что поворот к национальной стратегии, ориентированной на военно-морскую мощь, представляет собой естественное и логичное решение.
Это не означает, что следует пренебрегать другими аспектами национальной обороны или жизни страны. Нам также необходимо больше вкладывать и в наши воздушные, космические и кибервойска, которые вместе с нашим военно-морским флотом охраняют и защищают общее глобальное достояние. Однако в эпоху, когда доминируют конкурентное давление и финансовые ограничения, обязательной является правильная расстановка приоритетов, и такая расстановка должна обеспечиваться широко понимаемым и общественно доступным обсуждением. Пятьсот лет размышлений, экономического развития и военной борьбы создали нынешнюю процветающую глобальную среду, но всего одно поколение стратегического высокомерия и ошибок поставило все это под угрозу. Америка должна снова вернуться к мудрости Основателей и сделать глобальное всеобщее достояние центральным элементом нашей стратегии национальной безопасности. Соединенные Штаты должны снова стать морской супердержавой.
__________________________________________________________________________
Джерри Хендрикс — вице-президент военно-консалтинговой компании Telemus Group и капитан ВМС США в отставке. Написал ряд книг по военно-морской тематике.
