Визит президента Турции в Азербайджан окончательно закрепил на Южном Кавказе новую реальность. Собственно, не такая уж она новая — ее очертания наметились еще во время второй карабахской войны, когда, в отличие от первой, Анкара не стала ограничиваться моральной поддержкой и однозначно встала на сторону своего союзника — событие важное не только для театра военных действий, но и для большой политики.
До октября 2020 года в регионе был один глобальный игрок, возможности которого значительно превышали потенциал всех трех стран Южного Кавказа, вместе взятых. Любое решение без согласования с глобальным игроком могло дорого обойтись каждой из них.
Азербайджану долгие годы приходилось проявлять чудеса дипломатии
Опротестовать и потребовать считаться с интересами какой-либо из них было негде — международное сообщество ограничилось бы дежурной озабоченностью, а игрока, по весовой категории хотя бы приблизительно сходного с Россией, не было. Вот и приходилось либо подчиняться, как это делала Армения, либо осмелиться, и получить показательный отпор, как это случилось с Грузией, либо проявлять чудеса дипломатии, как доводилось Азербайджану.
В октябре 2020 года эта реальность развеялась, а сегодня исчезла и оставшаяся дымка от нее. В регионе появился-таки глобальный игрок — если и не равный Москве, то по крайней мере не намного ей уступающий.
Непростые российско-турецкие отношения последних лет, как чемодан с тройным дном: все не совсем так, как выглядит со стороны. Все это понимают, но делают вид, будто не замечают. Две мощные региональные страны связывают миллионы видимых и невидимых нитей партнерства-соперничества, но главное, что можно извлечь из их взаимоотношений — что Москва и Анкара избегают открытой конфронтации.
И это вполне естественно, так как государства слишком близкие друг к другу по весовой категории всегда должны соблюдать осторожность — у них хватит мощи на причинение друг другу неприемлемо большого ущерба. Сирия и Ливия — самые наглядные примеры того, как Москва и Анкара, находясь в прямо противоположных лагерях, стараются держаться друг от друга на приличном расстоянии.
Две мощные региональные страны связывают миллионы видимых и невидимых нитей
И вот теперь Турция фактически берет на себя роль гаранта неприкосновенности территорий союзника, как бы говоря всем — и врагам, и друзьям, и тем, кто посередине, всем, кто имеет уши и способен услышать: «Всякий, кто пойдет войной на Азербайджан, будет иметь дело со мной!».
На все это пока чисто теоретическая вероятность, так как в настоящее время существует железобетонный противовес… Хотя, судя по всему, он не понадобится — Россия вполне четко демонстрирует свою позицию, которая скорее проазербайджанская, чем проармянская. Но в жизни бывает всякое, в политике — тем более.
После исторической встречи двух президентов в Шуше официальный характер обрело то, что было ясно и до сего дня — факт возвращения Азербайджаном потерянных в 90-е годы территорий, неоспорим и необратим. Армении на реванш не хватит сил, да и Азербайджан далеко не тот, что был в 90-е. И вообще, 90-е закончились, их пора сдать в историю.
Все это было понятно и прежде, но сегодня на замок была наложена большая, основательная печать. Реальность зафиксирована, и назад пути нет.
Ныне главный вопрос в том, как это повлияет на вторую сторону конфликта — Армению, которая пребывает в состоянии мучительного осознания самой себя в новой роли. Роли побежденного.
Армянское общество с октября 2020 года стоит перед развилкой — примирение с реальностью или мечты о реванше
Это всегда непросто: синдром победителя — как наркотик, который способен долгое время держать нации на плаву. Экономические проблемы, политическая нестабильность, социальные неурядицы, оставляющая желать лучшего демография, безусловно, угнетают, но ощущение причастности к большой победе способно перекрыть все эти беды. И потеря этого чувства превосходства — болезненная травма. Все равно что для спортсмена играть в высшей лиге, а потом оказаться в районной команде. Стресс на годы, если не на десятилетия.
«Горе побежденному» — в том числе и про это. Про то, что после большого военного поражения начинается целая череда поражений помельче, и нация впадает в состояние безысходности и депрессии.
Выход из этого тупика один — найти в себе силы смириться с тем, что изменить невозможно, и через «не могу» идти вперед. Многие нации — немцы, японцы, корейцы, — потерпев исторический разгром в войне, сумели себя преодолеть и сейчас доминируют во всем мире.
Армянское общество с октября 2020 года стоит перед развилкой — примирение с реальностью или мечты о реванше, что особенно проявилось в ходе предвыборной кампании. Недавнее выступление Роберта Кочаряна, который снова говорил о возвращении территорий, как бы намекая, что он сможет уладить дела с Москвой, а та, в свою очередь, поможет с землями — показывает, что реванш, как минимум частично все еще присутствует в политических настроениях Армении.
Алиев и Эрдоган поставили жирную точку — 90-е стали достоянием истории!
Шушинская встреча поставила жирную точку — никаких шансов вернуть недавнее прошлое нет и не предвидится. «Договориться с Москвой» уже недостаточно — в регионе есть еще один игрок, который и говорить на эту тему не станет. А как мы видим на примере Сирии и Ливии, два гиганта, вполне способных раздавить друг друга, вовсе к этому не стремятся. И любая попытка «договориться» — будет отклоняться. «Оно нам надо? С турками связываться»…
Не исключено, что итоги шушинской встречи повлияют и на политический климат в Армении — когда реванш становится нереален, о нем просто перестают думать и начинают заниматься чем-то более продуктивным… А любое занятие «чем-то другим» в данном конкретном случае приведет к сотрудничеству, к открытию границ и постепенному уходу конфронтации в прошлое.
Будет это нескоро, но обязательно будет. Кому-то это кажется невозможным, но вспомните немцев, французов, англичан, которые столетиями убивали друг друга с интенсивностью, которая армянам и азербайджанцам и не снилась. Тем не менее вполне себе теперь дружат.
Когда война становится невозможной — начинают думать о мире.
