То, что произошло летом 1941 после нападения гитлеровской Германии на сталинский Советский Союз, фактически не имеет аналогов в военной истории. Масштабы разгрома впечатляют до сих пор.
Грозная Красная Армия, насчитывающая к началу войны в западных военных округах почти 3,5 миллионов солдат, и у которой на вооружении состояло свыше 10 тысяч самолётов, 15 тысяч танков и штурмовых орудий, рассыпалась как карточный домик. Советские войска уже в первые недели войны потеряли основную часть своей техники, сотни тысяч красноармейцев сдались в плен, число которых к концу года достигло 3,5 миллионов человек. Немцы в первые дни наступления на некоторых направлениях продвигались в темпе 60-70 километром в день. К осени Вермахт захватил территорию бывших балтийских республик, половину Белоруссии и Украины. Удар Третьего Рейха поставил страну Советов на грань существования.
О поражении 1941 года в СССР старались молчать, предпочитая героические мистификации о тех событиях. Такую же историческую политику подхватила путинская Россия.
О 22 июня 1941 года Назар Олийнык беседовал с Александром Гогуном, российским и немецким историком из Свободного университета Берлина. Его последняя книга «Ошибка 1941», которая вышла в этом году, посвящена данному вопросу.
Назар Олийнык: Александр, говоря о начале советско-германской войны 22 июня 1941 года, думаю ты согласишься с тем, что это была беспрецедентная военная катастрофа. В чем корни поражения лета 41-го года? Только ли дело в факторе внезапности, как нам непрерывно твердили в советские времена, советский агитпроп и сейчас пропутинский или путинский агитпроп продолжает говорить о факторе внезапности и о том, что, якобы, перевес в живой силе и в технике был на стороне Германии и её сателлитов.
Александр Гогун: Перевес в живой силе и в технике был на стороне Красной Армии, и причины поражения в советско-германской войне следует искать в Первой мировой войне. В 1914-1915 годах крестьяне, русские и украинцы, которых обмундировали и послали на фронт помирать за царя-батюшку, помирать за царя-батюшку совершенно не хотели, потому что царь-батюшка по инерции продолжал поддерживать помещиков. Они в массовом порядке начали сдаваться в плен ещё в 1914 году, а ещё в большей степени — в 1915 году, в ходе так называемого Великого отступления, когда немцы перенесли основную тяжесть своих операций с Западного фронта, из Франции, на Восточный фронт. За сдачу в плен командование приказывало устраивать расстрел на месте и даже требовало, чтобы после войны офицеры, которые допустили сдачу в плен солдат, шли под трибунал. Потери 1914-1915 годов показывают, что 300 тысяч было убитых, а пленных и пропавших без вести, то есть, в основном тоже пленных 1,5 миллиона. То есть, в 5 раз больше сдавалось в плен, чем гибло на фронте.
— То есть, похожая ситуация и летом 41-го года…
— Да, потому, что эти 1,5 миллиона людей, которые оказались в плену у немцев и австро-венгров, в основном выжили. Отношение к пленным было сносным. Они разошлись по бескрайним просторам бывшей Российской империи, в Россию, в Украину, по своим сёлам в 1918-1919 годах, и рассказали, что у немцев в плену можно выжить. Они были свидетельством этого до самого 41-го года, спокойно дожили в основном, и всем односельчанам это рассказали. Все, кого призвали из колхозной забитой нищеты на фронт в 41-м году, думали, что Германия остаётся Германией. Они решили точно также выжить в плену. Фактически Красная Армия летом 41-года не была уничтожена, она просто сдалась в плен.
Кроме этого, немцы, помимо 3,5 миллионов пленных, которых они взяли в 41-м году, кадровую Красную Армию, получили ещё до 80 тысяч перебежчиков из Красной Армии, которые не сдавались в плен, а именно осознано переходили на сторону противника.
Эта была основная причина вот такого вот действительно небывалого в истории человечества разгрома, потому что группировка Красной Армии, первый стратегический эшелон, она была вооружена просто до зубов. И все это оружие оно в основном досталось немцам, причём где-то повреждённое, а где-то в полной сохранности.
— Что происходило, когда разворачивались события июня-июля 41-го года, в Кремле? Есть разные воспоминания, довольно-таки отрывчатые о том, как вёл себя Сталин в эти дни, эти недели. Говорили, что он просто был готов пойти на огромные уступки Гитлеру. Среди прочего, упоминается инициатива о переговорах через болгарского посла. Даже приходилось встречать, что окружение Сталина, скажем так, было готово пойти на какие-то радикальные меры в его отношении, чтобы выровнять ситуацию, даже возможно свергнуть Сталина и прийти как-то компромиссу. Если можешь, прокомментируй вот это вопрос.
— В первые дни войны он конечно попытался сделать все, чтобы остановить вторжение, но большевики всегда любили программу минимум и программу максимум. И вот как какой-то, то ли план Б, повторение Брестского мира, то ли как манёвр, чтобы перехитрить, обмануть Гитлера, замылить ему глаза, чтобы он чуть-чуть остановил наступление своё, вот действительно такой зондаж через Болгарию был. Но, скорее всего, это была обычная хитрость Иосифа Виссарионовича, чтобы успеть перегруппировать силы и дать отпор на фронте.
Относительно версии, что его хотели арестовать, то это отчасти додумывание уже мемуаристов. Сын Микояна пустил её в оборот уже в конце ХХ века, когда за отца дописал в мемуарах этот вот фрагмент.
На самом деле Сталин в первые недели после начала войны просто переутомился. Как покажет дневник его посещений он почти не сомкнул глаз. У него произошло то, что сейчас называется в топ-менеджменте burn out, синдром эмоционального выгорания.
Это единственный случай за всю его политическую карьеру, когда у него было нечто отдалённо похожее на потерю самообладания. Он уехал на свою подмосковную дачу, и некоторое время не выходил на связь. Мы не знаем, может быть он просто хотел отоспаться и прийти в себя. И когда к нему приехало Политбюро, которое не знало, что делать, он и спросил их: «Зачем пришли?». Вид у него был странный, поскольку он был просто переутомлён. Но после этого он взял себя в руки и призвал народ к войне и к уничтожению всего, что стоит и что движется в немецком тылу.
Если бы призыв Сталина от 3 июля 41-го года был выполнен, тогда население оккупированных немцами территорий умерло бы голодной смертью, потому что он приказал все, что можно там уничтожить.
— Александр, ты относишься к группе историков, авторов, которые считают, что Советский Союз просто опоздал с нанесением удара по Германии. То есть, что Советский Союз готовился к нападению на Германию, а потом дальше к походу в Европу.
Какое сегодня состояние исследований по этому вопросу мы имеем? Какие веские доказательства, веские аргументы в пользу именно того, что Советский Союз, фактически, был агрессором, который просто опоздал с нанесением удара?
— Оперативные планы были опубликованы в течение 90-х годов и на мартовском оперативном плане Красной Армии стоит пометка заместителя Генштаба Ватутина «наступление начать 12 июня». Фактически не успели сконцентрировать войска, сосредоточить силы, и поэтому дату перенесли чуть-чуть на более поздний срок. Но и Вермахт тоже планировал начать войну раньше, в тот момент, когда просохнут дороги. Это к концу мая — началу июня, но из-за войны в Югославии и других причин Вермахт тоже опоздал с нанесением удара.
В целом каких-то других документов, в каких-то оборонительных планах нет. Но и концентрация войск полностью свидетельствует об этом. Одним из самых ярких свидетельств тому, что готовились нападать, это то, что фонды, в которых хранятся документы о подготовке советской агрессии закрыты ещё. Понятно, что, если бы там были документы о подготовке обороны их бы давно уже предъявили всему человечеству. Но и опубликованных документов уже вполне достаточно для того, чтобы этот факт подготовки агрессии был внесён в учебники истории, университетские образовательные программы, и признано на государственном уровне в разных странах, прежде всего в Украине.
