Польско-советская война и Варшавская битва преподносились в коммунистической версии истории как следствие «авантюристской политики Пилсудского» (Józef Piłsudski), которая была направлена против «не строившего агрессивных планов в отношении Польши молодого советского государства». Однако ответственность за развязывание конфликта несет не Польша, а большевики, которые, придя в 1917 году к власти, избрали империалистический экспансионистский курс, стремясь распространить революцию на всю Европу (разумеется, имперскую политику проводила и царская Россия, но большевики «добавили» интернационалистический элемент и идею о всемирной революции).
Революционный огонь во всей Европе
План большевиков предполагал, что по всей Европе вспыхнут коммунистические революции, аналогичные российской, что фактически приведет к уничтожению латинской цивилизации. В марте 1919 года на Третьем конгрессе Коммунистического интернационала Лев Троцкий говорил, что после разгрома контрреволюции в России начнется поход на капиталистические страны Европы. Ему вторил Ленин, заявляя, что все увидят появление Всемирной Федеративной Республики Советов.
Эти планы не были, как могло казаться в Польше, полностью оторванными от реальности, ведь по всей Западной Европе тогда появлялись коммунистические партии и военизированные группировки. Такие организации существовали, в частности, в Германии, Франции, Великобритании, Испании и Италии. Препятствием на пути коммунизма к господству в Европе выступала лишь Польша. У нас, конечно, тоже были коммунистическая партия и люди, симпатизировавшие большевистской России, но они не оказывали практически никакого воздействия на политическую жизнь и общество. Между тем в западных странах их популярность росла.
Большевики могли всерьез рассчитывать на то, что в течение нескольких лет «огонь революции» доберется до Гибралтара. «Войска Красного знамени и войска хищного белого орла стоят перед смертельной схваткой. Мстите за поруганный Киев, утопите преступное правительство Пилсудского в крови. На западе решаются судьбы мировой революции. Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На Вильну, Минск, Варшаву — марш!» — взывал Михаил Тухачевский.
Под властью большевиков Россия (в статье я использую такое наименование страны, поскольку Союз Советских Социалистических Республик как государство появился лишь в 1922 году) начала готовиться к войне и завоеванию мира.
Европа не отреагировала
В Польше осознавали существование угрозы. Варшава старалась привлечь внимание Европы к своему положению. Недостатка в желающих вступить в ряды армии не было, но нам требовались вооружения и боеприпасы. Казимеж Вежиньский (Kazimierz Wierzyński) так описывает этот период в своем «Дневнике поэта»: «Выступить против советской угрозы был готов весь народ. Добровольцами в армию записались 80 тысяч человек из разных социальных слоев. Численность вооруженных сил приблизилась к миллиону. Это был период надвигающейся со стороны фронта опасности и невероятного подъема внутри страны. Тот, кто его видел, никогда его не забудет».
Не все в Европе верно оценивали масштаб угрозы. Британский премьер Дэвид Ллойд-Джордж заявил, что может принять участие в мирных переговорах, но ни словом не обмолвился о помощи в виде техники. Франция повела себя иначе и предложила поставки оружия и боеприпасов. Тем не менее работавшая в Варшаве Межсоюзническая миссия для Польши (ее члены прибыли лишь 25 июля 1920 года, когда до решающей Варшавской битвы оставалось совсем немного), в состав которой входили британцы и французы, хотела, скорее, заменить правительство Витоса (Wincenty Witos) кем-то более «гибким», а также отстранить Пилсудского от процесса принятия ключевых решений, поскольку это увеличило бы шансы на достижение договоренностей с большевиками.
За пределами Польши одним из немногих людей, понимавших, чем грозило вторжение большевиков, был папа римский Бенедикт XV. Он предупреждал, что нападение на польское государство представляет опасность не только для поляков, но и для всей Европы и может стать первым шагом к новой мировой войне.
«Сталин говорил, что вначале они захватят Львов, а потом большевистской станет вся Галиция до Кракова. Советские силы пойдут дальше и разобьют Чехию, Венгрию, Румынию, войдут в Вену, а под конец установят советскую власть в Италии. Сталин перечислял по порядку страны, которые должны пасть жертвой в ходе советского наступления уже в 1920 году. Эти смелые планы по завоеванию практически всего европейского континента рухнули, поскольку им помешала Польша», — писал историк Анджей Новак (Andrzej Nowak).
Такой сценарий выглядел вполне реалистично. Если бы большевики захватили Львов, у венгров возникли бы серьезные основания для беспокойства, поскольку чехословацкий президент Томаш Масарик (Tomáš Masaryk) был готов отдать большевистской России Подкарпатскую Русь. Венгерское руководство решило помочь Польше. Завод на острове Чепель начал производство боеприпасов, подходивших для австрийского и немецкого оружия, которым располагала польская армия. Премьер-министр Пал Телеки (Pál Teleki) решил также направить полякам все венгерские запасы оружия и боеприпасов.
Чехословакия заблокировала транзит из Венгрии в Польшу, так что поставки пришлось осуществлять кружным путем, через Румынию. Благодаря венгерской помощи в Варшаву за несколько дней до Варшавской битвы поступило 30 тысяч винтовок Маузера и 35 миллионов патронов. 22 июля 1922 года глава венгерского правительства призвал Европу поддержать Польшу, но на его призыв никто не откликнулся. Сам Телеки предложил военную помощь, однако, перебросить военных не удалось, поскольку на это не согласилась Антанта. В итоге в войне с большевиками (но не в самой Варшавской битве) приняло участие только небольшое подразделение венгерских добровольцев.
Большевики не победили
Большевики не только занимались военными приготовлениями, но и разворачивали во всей Европе масштабную пропагандистскую операцию. Они продвигали лозунг «руки прочь от Советской России», намекавший, что та выступает невинной жертвой политики Польши, а поляки — агрессорами. Были мобилизованы все коммунистические, марксистские и левые организации и партии. Большевики платили огромному количеству журналистов, сотрудничавших с западными газетами и радиостанциями. Против поляков развернули клеветническую кампанию, призванную дискредитировать их действия и в целом поставить под вопрос право Польши на существование. Железнодорожники в Германии и Чехословакии начали блокировать пути, препятствуя поставкам военной техники из Венгрии и Франции. Миллионы людей в Западной Европе ожидали поражения Польши в Варшавской битве и всей польско-советской войне, а позднее — победного шествия Красной армии на Запад.
Большевики предполагали, что победа над Польшей у них практически в руках, и, пройдя «по польским трупам», они смогут начать настоящую интернациональную революцию в Европе. Наступление на Польшу велось по двум направлениям. Западный фронт под командованием Михаила Тухачевского двигался на запад в сторону Варшавы, его задача состояла в том, чтобы добраться до Германии. Юго-Западный фронт под командованием Александра Егорова шел на Львов. Предполагалось, что он перейдет Карпаты и двинется на юго-запад Европы, в Италию. Так говорил Сталин, который во время той кампании был заместителем Егорова. «Зиновьев, Бухарин, а также и я думаем, что следовало бы поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может быть, также Чехию и Румынию», — писал 23 июля 1920 года в телеграмме Сталину Ленин. Он прекрасно понимал, что претворению в жизнь его смелых планов мешает наша страна. «С политической точки зрения архиважно добить Польшу», — подчеркивал он. Однако Ленин не предвидел, что произойдет на подступах к Варшаве в ходе битвы, которую назовут «чудом на Висле».
Планы большевиков рухнули
Большевики не ожидали, что Варшавская битва завершится для них поражением. Изначально Россия обладала перевесом, но ход событий изменил знаменитый контрудар со стороны реки Вепш. До сих пор идут споры, кто был автором этого маневра: начальник Генштаба генерал Тадеуш Розвадовский (Tadeusz Rozwadowski) или Юзеф Пилсудский (представляется, что, скорее, идея принадлежала первому, но второй ее одобрил и претворил в жизнь). Как бы то ни было, именно этот удар оттеснил большевиков от Варшавы и заставил войска Тухачевского обратиться в паническое бегство.
Варшавская битва стала для русских разгромом: 25 тысяч бойцов Красной армии погибли, 66 тысяч попали в плен (Польша потеряла 4,5 тысячи человек). Около 50 тысяч красноармейцев бежали в Восточную Пруссию, поскольку поляки отрезали им путь к отступлению. Большевики продолжали предпринимать попытки пересечь Польшу, но так и не смогли это сделать. В октябре 1920 года они потерпели поражение в сражении на Немане. 18 октября вступило в силу соглашение о перемирии.
Варшавская битва имела колоссальное значение для будущего всей Европы. Понимание этого пришло лишь после ее окончания. Посол Великобритании Эдгар Винсент Д'Абернон (Edgar Vincent D'Abernon) включил Варшавскую битву в список 18 важнейших сражений в мировой истории.
«Современная история цивилизации знает мало событий, сопоставимых по своему значению с Варшавской битвой 1920 года, и нет ни одного другого, которое бы оказалось настолько недооцененным. Победа большевиков стала бы поворотной точкой в европейской истории, ведь падение Варшавы открывало путь в Центральную Европу для коммунистической пропаганды и советских сил. (…) Задача людей, пишущих на политические темы, состоит в объяснении европейской общественности, что в 1920 году Польша спасла Европу», — писал Д'Абернон.
Управлявшие Европой политики не осознавали, однако, от чего их уберегла Польша. Для большевиков поражение в Варшавской битве стало болезненным ударом. Все планы, которые вынашивал Ленин в отношении запада континента, рухнули, но он не терял надежды, что однажды покорит Польшу. Многочисленные европейские коммунисты, которые уже вывесили красные флаги, готовясь встречать Красную армию, тоже были разочарованы.
«Против Польши мы всегда сможем объединить весь русский народ и даже заключить союз с Германией. (…) Германия всегда будет нам помощником и союзником. Временно наши интересы совпадают. Они хотят отмщения, мы — революции, — писал Ленин. — Война с Польшей была важнейшим переломом не только в политике Советской России, но и в политике всемирной. (…) В Европе можно было захватить все. Но Пилсудский и его поляки нанесли гигантское, беспрецедентное поражение делу мировой революции».
