Тайваньский вопрос, который долгое время считался долгосрочным региональным спором средней интенсивности, сейчас находится в центре внимания от Вашингтона до Брюсселя и от Токио до Канберры. Никогда еще после кризиса 1995-1996 годов, который привел к демонстрации силы между Китаем и США, уровень угрозы, исходящей от Пекина в адрес китайского острова, политически отделенного от КНР с момента ее провозглашения в 1949 году, не был таким высоким.
Рост напряженности резко усилился после того, как президент КНР Си Цзиньпин неоднократно заявлял о неизбежности «воссоединения» Китая и Тайваня. С 1 октября китайская армия предприняла около 150 вылазок в опознавательную зону ПВО Тайваня. Националистические замашки китайского лидера и усиление военной мощи Пекина, готового отныне использовать как кибернетическое, так и обычное оружие для атак против своего соперника Тайваня, усиливают беспокойство по поводу маленького острова, редкой демократии в данном регионе.
Для авторитарного режима Пекина недопустимо существование другой модели китайского государства, являющейся как бы зеркалом. Это зеркало, постепенно уйдя от жестокого режима вынужденного бежать туда со своими войсками в 1949 году диктатора Чан Кайши (врага Мао Цзэдуна), процветает всего в 180 километрах от берегов КНР. Не могут ли разные китайские государства мирно соревноваться рядом друг с другом, без оружия выясняя, чья система лучше? Нет, потому что Пекин сам нанес фатальный удар по принципу «Одна страна, две системы», который позволил сохранить автономию Гонконга после того, как Гонконг перестал быть британской колонией в 1997 году. Тайвань, несомненно, станет следующим шагом на пути к реализации лозунга «Единого Китая», отстаиваемого китайским руководством. (Так в тексте. На самом деле Пекин официально стремится к мирному присоединению Тайваня, а бизнесмены КНР и Тайваня много лет делают многомиллиардные инвестиции в обе экономики с их китайской рабочей силой и единой культурой. — Прим. ИноСМИ.)
Воинственная атмосфера
США, со своей стороны, рассматривают эту ситуацию как вызов, тем более что американцы убедили себя, будто Китай стремится лишить их мировой гегемонии в военной и экономической областях. После признания КНР Америкой в 1979 году Вашингтон подписал договор, согласно которому он обязуется больше не защищать Тайвань, а только предоставлять ему средства для защиты в случае нападения. Сегодня, когда ЦРУ рассматривает Китай как «наиболее значительную геополитическую угрозу XXI века», США понимают, что вторжение Китая на Тайвань положит конец их господству в Индо-Тихоокеанском регионе.
Сомнения Вашингтона в отношении реакции на китайскую агрессию до сих пор служили сдерживающим фактором. С этого момента Китай бросает Тайвань и его покровителя то в жар, то в холод, чередуя враждебные заявления и действия с успокаивающими декларациями. Впрочем, в последнее время тон китайского руководства меняется все быстрее: падение Кабула придало смелости китайскому руководству, укрепив его уверенность в упадке американской мощи. С другой стороны, все новые заявления американских руководителей о китайской угрозе убедили большинство американцев, если верить опросам, в необходимости военной защиты Тайваня от Китая.
Остается надеяться, что у Си Цзиньпина не возникнет желания начать военные действия и что он будет придерживаться риторики воссоединения «мирными средствами». Си Цзиньпин именно на мирное воссоединение с Тайванем сделал упор в своей речи по случаю годовщины основания первой Китайской республики в 1911 году. С нашей же стороны необходимо сделать все, чтобы побудить Пекин и Тайбэй к возобновлению диалога, прерванного в 2016 году.
Китайская агрессия может стать причиной прямого конфликта с США. А это, в свою очередь, станет угрозой не только для стабильности Китая и Восточной Азии, но и миру во всем мире.
