Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Бывший верховный главнокомандующий силами НАТО в Европе Джеймс Ставридис настаивает на том, что Путин собирается атаковать Украину. Он написал об этом статью в Time и даже назвал время «вторжения». Адмирала мало интересуют неоднократные заявления Кремля о том, что Россия не будет ни на кого нападать.
В течение последних нескольких месяцев Украине и ее западным партнерам пришлось наблюдать методичное наращивание Россией группировки численностью более 100 тысяч солдат на общей границе двух стран. Целей у президента Владимира Путина несколько, хоть он и утверждает, что вторжение осуществлять не намерен. Он хочет казаться сильным и решительным для своего народа, вызвать разногласия США и НАТО по поводу ответных мер на потенциальный удар. Помимо всего прочего, он намерен произвести впечатление на союзников, особенно на президента Китая Си Цзиньпина, не допустить вступления Украины в НАТО и ЕС, связав их российской сферой влияния и выставить администрацию Байдена слабой и нерешительной в преддверии промежуточных выборов и на фоне провала в Афганистане.
С точки зрения США, НАТО и мировых демократий ситуация сложная. Прежде всего, администрация Байдена хочет показать, что на нее можно положиться в вопросах поддержки братьев-демократов. Не будучи формальным членом НАТО, Украина является ее лояльным партнером, посылает войска в ее миссии и отчаянно хочет к ней присоединиться. Путин же настаивает на том, чтобы России были даны гарантии нерасширении НАТО и выводе войск из бывших стран-членов Варшавского договора времен холодной войны, которые сегодня являются членами альянса. Речь идет о Польше, Румынии, Болгарии, Венгрии и других. НАТО на этой пойти не может.
Противостояние серьезное, ставки высоки. Как оценивать вызовы на окраине Европы и, прежде всего, дальнейшие шаги Путина?
В мою бытность верховным главнокомандующим Объединенными вооруженными силами НАТО, я потратил довольно много времени на изучение военных возможностей России на периферии Европы. Я принял командование военными операциями НАТО после вторжения российских сил в Грузию в 2008 году, которое привело к завоеванию двух провинций этой небольшой, ориентированной на Запад демократии. Это была лобовая атака с участием российских танков, Вооруженных сил, бомб, истребителей, пехоты и артиллерии против крошечной страны численностью менее четырех миллионов человек.
Несколько лет спустя Путин решил вторгнуться на территорию гораздо более крупного соседа — Украины. На сей раз он решил прибегнуть к тому, что ныне называется «гибридной войной» и представляют собой горючую смесь из вооруженных людей без опознавательных знаков (так называемые «зеленые человечки», «вежливые люди»), элитных спецназовцев, комплексных кибератак против командных центров и электросетей, дезинформационной кампании в соцсетях и комбинированных десантных операций. Эта относительно нетрадиционная тактика была объединена с более традиционными элементами — отсюда эпитет «гибридная» — и стала использоваться в 2014 году.
И вот спустя восемь лет мы задаемся вопросом, какой подход выберет Путин, если все же решит вторгнуться в Украину в новом году. Возможно, это произойдет уже в конце января, когда земля промерзнет достаточно сильно, чтобы выдержать тяжелую бронетехнику и транспорт.
Путин и его генералы отдают предпочтение тактическим инновациям, так что вариантов перед ними открывается множество. Их породистую армию возглавляют командиры, имеющие опыт участия в разнообразных боевых сценариях, включая продолжающуюся гражданскую войну в Сирии и, конечно же, на самой Украине. Там боевые операции продолжаются как открыто (в оккупированном Крыму), так и исподволь (поддержка остервенелого сепаратистского движения в Донбассе, где за последнее десятилетие было убито 15 тысяч человек).
В 2022 году первым они рассмотрят простой вариант: исключительно традиционный блицкриг наподобие того, что был предпринят в Грузии. Помимо уже находящихся на границе 100 тысяч военнослужащих, им потребуется еще 75 тысяч, которые «попадут» на заблаговременно развернутое оборудование, аэрофоторазведку которого США произвели незадолго до Рождества.
Этот подход будет включать тяжелые авиаудары по украинским командно-административным пунктам, артиллерийские обстрелы, удары с военно-морских судов в Черном море и ракеты класса «земля-земля». Все это будет сопровождаться кибератаками против украинских систем оборонительного вооружения и обмена данными, а также, вероятно, против элементов национальной электросети.
Вертолеты быстро перебросят ударные войска вперед, возможно, за украинскую линию фронта. Они приведут в смятение и дестабилизируют украинскую систему материально-технического обеспечения, а также вышестоящие командные инстанции. Затем подразделения тяжелой пехоты пересекут ослабленную границу и двинутся вглубь Украины, дойдя, возможно, до самого Днепра. Русскоговорящий юго-восток Украины (особенно Донецк, Луганск и Мариуполь) будет консолидирован, появится «сухопутный мост», который соединит Россию с Крымом после захвата еще одного значительного участка черноморского побережья.
Второй вариант для Кремля состоит в попытке правдоподобного отрицания какого-либо вмешательства посредством использования нестандартного подхода. Это будет похоже скорее на действия 2014 года на Украине и включит массированную кибератаку против украинского общества с выводом из строя всего, начиная с заправочных станций и банкоматов и заканчивая системами управления железнодорожным и воздушным движением. Используя уже внедренные в Донбассе подпольные силы, он мог бы начать действовать по всей Украине — взрывы автомобилей, загадочные криминальные деяния, убийства военных и гражданских лидеров. Центральную роль сыграют соцсети, дискредитируя нынешнее правительство, документируя фиктивные «расправы» над представителями русского населения в районах с доминирующим украинским, и подрывая доверие общества в целом.
Когда западные критики осуждали его действия, он называл все это «фальшивыми новостями» и украинской версией «большой лжи», говоря при этом, что вовлеченность России является ключом к поддержанию стабильности на общей границе. Это раскрученная версия того, что он делает сейчас, и усиление данной тактики затруднит рассмотрение НАТО вопроса о присоединении Украины, являющегося одной из ее ключевых целей. Также это обеспечит действиям Путина общественную поддержку в России (защита проживающих в Украине «русских патриотов») без затрат на полномасштабное вторжение. Такой подход представляется более вероятным и представляет меньший риск для Москвы. Его вероятность составляет примерно 40%, и Путин выберет именно его в том случае, если намеченные на середину января переговоры не помогут ему достичь заявленных целей.
Наконец, он надеется добиться желаемого в ходе переговоров, которые состоятся на этой неделе: 10 января между Россией и США, 12 января — между Россией и НАТО, 13 января — в рамках ОБСЕ. Путин хочет гарантий невступления Украины в НАТО, запрета на размещение странами НАТО многочисленных вооруженных сил вдоль российской границы и отмены санкций, введенных в связи с вторжением 2014 года, отравлением Скрипалей в Великобритании и покушением на убийство его политического оппонента Алексея Навального.
Шансы на достижение этих грандиозных целей за столом переговоров кажутся практически невозможными, и Путин может согласиться на что-то меньшее. Как минимум, он, вероятно, стремится к созданию на Украине федералистской структуры с предоставлением реальной автономии русскоязычному населения юго-восточной части страны, молчаливого признания аннексии Крыма, неофициального согласия на невступление Украины (и Грузии) в НАТО и некоторому смягчению санкций, которые со временем будут усилены.
Если Запад даст ему что-то из этого списка, Путин, возможно, откажется как от полномасштабного вторжения, так и от использования усовершенствованного гибридного подхода, по крайней мере, на данный момент. Помимо прочего, он следит за выборами в США, предстоящими как грядущей осенью, так и, что более важно, в 2024 году. Идею изобличить слабость команды Байдена он считает весьма привлекательной и может воздержаться от каких-либо решительных шагов до тех пор, пока эта часть стратегии не даст максимального эффекта. Вероятность данного варианта составляет около 40%, как у гибридного подхода.
США и НАТО должны приложить все усилия, чтобы разрядить обстановку дипломатическим путем и не дать Путину легкой и бесспорной победы. То есть Запад в целом и НАТО в частности должны, не переставая, в один голос твердить о масштабе и эффективности экономических санкций, которые применят в случае пересечения Путиным другой суверенной границы. Также мы должны на протяжении следующего месяца или двух поставить на Украину оборонительные вооружения поражающего действия, что послужит дополнительным сдерживающим фактором. На данный момент реальным рычагом давления является «Северный поток — 2». Можно рассмотреть возможность некоторого смягчения санкций, но только не сейчас, когда Россия фактически приставила нож к горлу Украины.
По ходу переговоров администрация Байдена сигнализирует о готовности обеспечения некоторой стратегической гибкости. Сюда может войти снижение возможностей систем противоракетной обороны НАТО в Польше и Румынии, обсуждение уравновешивания численности российских и западных войск в странах НАТО вдоль границ России и сокращение количества проводимых обеими сторонами военных учений. При этом неприязнь и враждебность никуда не денутся.
Путину с генералами нравится выводить Запад из равновесия, и они успешно проделывают это в течение последнего десятилетия. Будучи верховным главнокомандующим Объединенными вооруженными силами НАТО, я изучал их манеру ведения боевых действий и отметил неизменное стремление к сохранению свободы действий. Делайте ставку на то, что российский президент пригрозит массированной атакой, понаблюдайте за тем, какую выгоду ему удастся извлечь в ходе январских переговоров, а позже вернитесь к гибридному подходу. К сожалению, в этом году затянувшийся кризис будет периодически все ближе и ближе подходить к точке кипения.
