Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
До стабилизации нефтяного рынка еще далеко, сообщает The Economist. Автор перечисляет три фактора, "виновных" в текущей неопределенности. Каждого из них уже достаточно, чтобы вызвать резкие колебания цен, подчеркивает он.
Расчеты ОПЕК, головная боль Америки со сланцевой нефтью и китайские локдауны составляют гремучую смесь.
Прошел почти месяц с начала российской военной операции на Украине, которая дала толчок к росту нефтяных цен, но турбулентность на одном из самых важных в мире сырьевых рынков далека от завершения. 18 марта баррель марки Brent стоил около 108 долларов, что выше уровня на момент начала военного конфликта, когда ее цена составляла 94 доллара. Но за последние две недели цены качались маятником от пикового значения в 128 долларов до минимума в 98 долларов. Если не считать хаос 2020 года по причине пандемии, индекс волатильности нефтяного рынка OVX за последнее десятилетие редко превышал значения этого месяца.
Такие колебания являются отражением взаимосвязи между геополитическими и экономическими силами, воздействующими сегодня на наш мир. Это и военный конфликт, и увеличение процентных ставок, и COVID-19. Не считая исхода украинского кризиса, на нефтяном рынке сегодня существует три крупных источника неопределенности.
Во-первых, это действия членов Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК) в условиях болезненных западных санкций и отказа от российских поставок. Импорт российской нефти запретила Америка, и даже в тех странах, которые не пошли на такой шаг, потенциальным покупателям трудно заключать сделки с российскими финансовыми посредниками, которых из-за санкций отключили от системы мировых финансов, и они боятся введения новых экономических мер.
16 марта Международное энергетическое агентство заявило, что на мировых рынках вследствие этих действий с апреля может возникнуть нехватка нефти в размере три миллиона баррелей в день. В прошлом году мир потреблял около 98 миллионов баррелей в день. Перебои на этом нестабильном рынке лучше всего проиллюстрировать разницей цен на марку Brent и Urals. 31 января эта разница составляла около 60 центов за баррель. К 18 марта она увеличилась почти до 30 долларов.
Таким образом, огромная власть и влияние сегодня сконцентрированы в руках двух стран, которые способны в наибольшей степени компенсировать дефицит, возникший из-за нехватки нефти из России. Это Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. Пока они отвечают отказом на просьбы существенно увеличить добычу. На заседании в начале марта ОПЕК и ее союзники (в том числе Россия) просто подтвердили имеющиеся у них планы увеличить общий объем добычи на 400 000 баррелей в день. Следующее заседание состоится в конце этого месяца, и за ним будут пристально наблюдать. Поскольку две страны обладают столь мощным влиянием, даже небольшие корректировки в публичных заявлениях могут вызвать мощные колебания нефтяных цен.
Второй источник неопределенности — это способность американских сланцевых производителей восполнить нехватку предложения. Когда был первый бум добычи методом гидроразрыва, продлившийся с 2010 по 2015 год, объемы производства в США резко выросли, из-за чего произошло падение цен, а влияние ОПЕК ослабло. Но с тех пор условия в американской экономике претерпели огромные изменения, и теперь аналитики и отраслевые эксперты сильно сомневаются, что сланцевая нефть сможет справиться с этой задачей.
Прежде всего, финансовые условия сегодня далеко не такие воодушевляющие, как во время бума добычи в 2010-2015 годах. Ожидается, что в этом и следующем году Федеральный резерв несколько раз будет увеличивать процентные ставки. Доходность по двухлетним облигациям США составляет около 2%, а в период прошлого бума она устойчиво держалась ниже 1%. Еще один сдерживающий фактор добычи — это высокий спрос на рабочую силу в Америке. В феврале в американской нефте- и газодобывающей отрасли работало чуть больше 128 000 человек, в то время как в конце 2014 года численность этого рынка труда превышала 200 000 человек. Поскольку уровень безработицы составляет 3,8%, а работодателям уже сегодня сложно заполнить существующие вакансии, им вряд ли удастся найти несколько десятков тысяч рабочих, готовых перемещаться по стране.
Отношение в отрасли тоже меняется. И американские нефтедобывающие компании, и их потенциальные кредиторы сегодня с большей опаской относятся к заимствованиям. Банки и компании по управлению активами связаны жесткими экологическими нормами и правилами. Этот фактор вызывает увеличение затрат. В последнем квартале прошлого года поисковые и добывающие компании сообщали о самом резком увеличении расходов на аренду и эксплуатацию (например, периодических затрат на эксплуатацию скважин) за последние шесть лет. Такие данные приводятся в исследовании Dallas Fed. Бурильщикам в прошлом было сложно обеспечивать устойчивую доходность, и теперь они стараются всемерно соблюдать финансовую дисциплину, не допуская лишних трат капитала.
Третья и самая сложная составляющая волатильности нефтяных цен имеет отношение к спросу. Китайская стратегия "нулевого COVID" проходит жесточайшие испытания. В стране сегодня зафиксирован самый высокий показатель по заболеваемости с начала пандемии, и десятки миллионов людей оказались в изоляции в Шанхае и Шэньчжэне, которые являются самыми процветающими городами и важными экспортными хабами. Исследовательская фирма Platts Analytics считает, что из-за ограничений спрос на нефть в марте может сократиться на 650 000 баррелей в день. Это примерно равно объему нефтедобычи в Венесуэле.
Еще до начала локдаунов появились тревожные сигналы о замедлении темпов роста китайской экономики, особенно в сфере недвижимости. Доходы от продажи земель, поступающие в казну китайских местных органов власти, в январе и феврале упали на 30% по сравнению с соответствующим периодом прошлого года. Биржевой индекс недвижимости Hang Seng недавно понизился до пятилетнего минимума. Его падение с начала пандемии составило около 50%. А власти, между тем, разрываются между своей кампанией по снижению доли заемных средств в секторе недвижимости и стремлением обеспечить устойчивый рост экономики. Любые признаки замедления роста у самого крупного в мире импортера энергоресурсов и расширения этого процесса вызовут новый переполох на рынках сырья.
Махинации ОПЕК, расчеты американских сланцевиков и состояние здоровья китайской экономики — чтобы понизилась волатильность на нефтяных рынках, эти источники неопределенности должны ослабнуть. Каждого из этих факторов в отдельности обычно достаточно для того, чтобы вызвать резкие колебания цен. А когда они начинают действовать в совокупности, получается гремучая смесь.
