Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Британская Times рассказывает истории нескольких солдат ВСУ. Украинские военные жалуются, что боеприпасы кончаются, а западного оружия либо мало, либо некоторым подразделениям его может вообще не достаться.
Джон Бек (John Beck)
В карете скорой помощи лежит солдат без сознания. Его грудь вздымается и опускается от частых неглубоких вдохов, которые нагнетает аппарат ИВЛ, — без него бы он не выжил. На вид ему около тридцати, у него темный ежик и щетина, под ногтями грязь, а на груди и животе серьезные раны.
Что именно с ним случилось, медики не знают. Известно лишь, что его забрали из фронтового лазарета после срочной операции.
Теперь за ним наблюдают два молодых врача, а мы мчимся со скоростью 150 километров в час по изрытым снарядами дорогам Донбасса в далекий военный госпиталь.
Для 29-летней Иванны Чобанюк и 23-летнего Ростислава Юзкова это первый за день рейс в потрепанной зеленой карете скорой помощи. Фары заклеены, чтобы их не расстреляли русские.
"Много раненых в руки и ноги, много черепно-мозговых травм и выбитых глаз, — сказала Чобанюк. Она — терапевт, и ее команда от Ордена госпитальеров забирает из фронтового лазарета по сотне пациентов в день. — В основном ранения от сильнейших артиллерийских и ракетных обстрелов — осколочные. И компрессионные травмы от взрывов... Увы, выживают не все".
С начала боевых действий на Украине прошло четыре месяца, и ее солдаты гибнут тысячами. В июне советник президента Зеленского заявил, что ежедневно погибает до 200 украинских военнослужащих.
Русские медленно и методично продвигаются по Донбассу.
Все мужчины и женщины, с которыми мы пообщались вблизи линии фронта на прошлой неделе, сказали, что готовы умереть за свою страну, как и присягали. Но одного патриотизма недостаточно. Это артиллерийская война, которую ведут с расстояния в считанные километры, а точность наведения обеспечивают беспилотники. И окопная тоже — постоянно визжат снаряды, а перед взрывом раздается глухой стук.
Солдат за солдатом рассказывают нам, что от 40 до 60% бойцов в их частях погибли, причем большинство из них разорвало на части русским артиллерийским огнем.
На шоссе к Славянску, одному из самых жарких участков фронта, в одну сторону едут украинские бронетранспортеры и гражданские автомобили, изрешеченные осколками и перекрашенные в зеленый, а в другую мчится вереница санитарных машин.
В самых острых случаях они заезжают в клиники и больницы близ линии фронта, чтобы стабилизировать тяжелораненых.
"Некоторые солдаты совсем молоденькие, и одни плачут, а другие смеются", — сказала 47-летняя Ирина Жирова, старшая медсестра из Краматорска примерно в 20 километрах от фронта. Ее город обстреливают все чаще. "Одному солдатику, который к нам поступил, оторвало руку и ногу, но он был так счастлив, что остался жив", – добавила она.
Ее сын тоже воюет. Ему 30 лет, и она очень за него переживает.
Ее сын тоже воюет. Ему 30 лет, и она очень за него переживает.
Несмотря на хваленые поставки тяжелого вооружения с Запада, совершенно очевидно, что Украина значительно уступает противнику. По всей линии фронта протяженностью в сотни миль растет гнев и разочарование как среди опытных бойцов, так и среди необстрелянных прибывших добровольцев: украинцы гибнут, не имея возможности дать отпор.
"Русская артиллерия гоняет нас, как кроликов, — сказал 47-летний Дима Филин, командир артиллерийского подразделения 30-й бригады. — Мы ничего поделать не можем. Последние четыре дня мы просто прячемся от российских беспилотников".
Месяц назад, вспоминает он, они выпускали по русским позициям по 150 снарядов в день. Сейчас — всего по десять, потому что запасы не пополняются. Иной раз вообще нечем стрелять.
"Мы воюем, когда есть снаряды, — сказал он из Киева, где долечивал осколочное ранение головы. — А иначе что мы можем сделать?".
Солдаты жалуются, что одним подразделениям выдали высокоэффективное западное вооружение вроде американских РСЗО HIMARS, славящиеся дальностью и точностью наводки, а других совсем обделили.
Режиссер-документалист Елена Максём пошла в Нацгвардию добровольцем. После 40 дней боев в Луганской области в Донбассе ее подразделение получило приказ к отступлению — не было оружия удерживать позиции даже с большими потерями.
"Многие были в отчаянии. Было ощущение, что тебя могут убить в любой момент, – сказала Максем. — Казалось, что про нас просто забыли. Забыли на этой земле, а вокруг постоянные обстрелы, взрывы и ракеты".
Вернувшись в Киев за несколько дней до переброски на другой участок фронта, она поразилась разнице между востоком, где бушуют боевые действия, и столицей, куда странным образом вернулась нормальная жизнь. Люди сидят в барах и кафе. Летние вечера пролетают незаметно, несмотря на сирены воздушной тревоги.
Готовящихся к переброске фронтовиков мучает чувство бегства и безнадежная нехватка оружия.
По Покровску, к юго-западу от Краматорска, слоняются сотни солдат в форме, убивая время перед отправкой на фронт. Одни собрались в итальянском ресторанчике "Корлеоне" по мотивам фильма "Крестный отец" за пиццей и кока-колой.
Другие попытались тихо напиться и забыться, несмотря на сухой закон. На ступеньках гостиницы сидел пьяный в дым молодой солдат. Он дышал перегаром от виски и сигаретным дымом, взгляд расфокусирован, сквозь пыльную кожу проступал румянец. Другой, на вид не больше 20, сонно окликнул его, пока, заплетаясь, шел мимо.
Многие никогда прежде не видели войны, пока не пошли в добровольцы четыре месяца назад. В центральном парке мы познакомились с Алексеем, который раньше работал оконным мастером в Киеве. Он записался, не раздумывая.
Но едва прибыв на фронт, он тут же выяснил, что обмундирования и оружия катастрофически не хватает. С тех пор 40% его подразделения погибло. Другу оторвало ногу прямо рядом с ним. Шестеро погибли мгновенно, когда в окоп попал снаряд. В какой-то момент, вспоминает Алексей, у них попросту не осталось снарядов, чтобы противостоять беспощадному огню русской артиллерии. Все, что оставалось делать, это сидеть и ждать конца, а над ними реяли российские беспилотники.
"Когда мы пошли добровольцами, бодрость духа была на высоте. Мы понимали, на что идем, и были готовы, что нас убьют, — сказал он, сидя на скамейке в парке под палящим солнцем. Глаза красные, взгляд уставший, на футболке цвета хаки разводы от пота. — Но когда у нас кончились снаряды, аж руки опустились. Это было ужасно".
Он все равно возвращался на свой пост.
"Слушайте, настроение у нас ни к черту, — сказал он. — Но мы будем сражаться, пока есть оружие".
Через три часа дороги карета скорой помощи с раненым солдатом просвистела через ворота военного госпиталя в Днепропетровске. Выбежали свежие санитары и два доктора в халатах, чтобы закатить каталку внутрь.
Юзков, младший врач в бригаде, сказал, что солдат наверняка выживет. У входа в приемный покой брёл мужчина в форме с окровавленной повязкой на голове.
Вспотевшая и измученная бригада скорой помощи заменила баллоны с кислородом и перестелила одеяла на каталке. На мгновение они замерли на солнце, вытянув руки. Вечером они вернутся на передовую.
