Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
США хотят оставаться неоспоримой силой, формирующей глобальные правила в сфере технологий, кибербезопасности, торговли и экономики, пишет автор статьи в Project Syndicate. Тем самым, считает он, администрация Байдена удваивает ставку на превосходство своей страны вместо того, чтобы адаптироваться к реалиям пост-однополярного мира.
Дэни Родрик (Dani Rodrik)
Кембридж (США) — В октябре на ХХ-м Всекитайском съезде Коммунистической партии Китая была полностью закреплена власть одного человека над страной — Си Цзиньпина. Хотя коммунистический Китай никогда не был демократией, после Мао его руководители прислушивались к низам, уделяли внимание их голосам, и поэтому у них была возможность отменять провальные решения до того, как они приведут к катастрофе. Централизация власти при Си Цзиньпине представляет собой совершенно иной подход, и это не сулит ничего хорошего перспективам решения этой страной её нарастающих проблем — проигрывающая экономика; дающаяся большой ценой политика нулевого COVID; растущее количество нарушений прав человека; политические репрессии.
Президент США Джо Байден существенно усилил все эти трудности, начав, как верно выразился Эдвард Люс из газеты Financial Times, "полномасштабную экономическую войну против Китая". Ровно накануне съезда КПК Америка объявила о целом ряде новых ограничений на продажу передовых технологий китайским фирмам. Как отмечает Люс, Байден пошёл намного дальше своего предшественника, Дональда Трампа, который принимал меры против отдельных компаний, например, Huawei. Новая политика поражает своей амбициозностью, поскольку её цель — не что иное, как предотвращение подъёма Китая в качестве державы высоких технологий.
США уже контролируют часть наиболее важных узлов в глобальной цепочке производства полупроводников, в том числе ряд "узких мест", например, исследования и разработки передовых чипов. По мнению Грегори Аллена из Центра стратегических и международных исследований (CSIS), новые меры предусматривают "беспрецедентный уровень вмешательства правительства США, причём не только ради сохранения контроля над ‘узкими местами’, но и для начала новой политики по активному удушению больших сегментов китайской технологической индустрии — удушению с целью убийства".
Как объясняет Аллен, стратегия Байдена состоит из четырёх взаимосвязанных частей, которые направлены на все уровни производственной цепочки. Цели таковы: лишить китайскую индустрию искусственного интеллекта доступа к высококачественным чипам; не допустить разработки и производства Китаем чипов для искусственного интеллекта внутри страны путём запрета на доступ к американскому программному обеспечению для проектирования чипов, а также к выпущенному в США оборудованию для производства полупроводников; заблокировать китайское производство собственного оборудования для производства полупроводников путём запрета на поставки американских комплектующих.
Такой подход мотивируется мнением администрации Байдена (и по этому вопросу существует широкое согласие обеих американских партий), что Китай создаёт значительную угрозу США. Но что эта за угроза? Вот как Байден описывает её в предисловии к недавно обнародованной "Стратегии национальной безопасности": "Китайская Народная Республика имеет намерения и — во всё большей мере — потенциал переделать международный порядок в такой порядок, в котором мировое игровое поле будет склоняться к её выгоде".
Итак, проясним: Китай назван угрозой не потому, что он подрывает какие-либо фундаментальные интересы безопасности США, а потому, что хочет оказывать влияние на правила мирового политического и экономического порядка по мере роста своего богатства и могущества. Тем временем "США остаются привержены управлению конкуренцией между нашими странами ответственным образом". В реальности это означает, что США хотят оставаться неоспоримой силой, формирующей глобальные правила в сфере технологий, кибербезопасности, торговли и экономики.
Реагируя подобным образом, администрация Байдена удваивает ставку на превосходство США вместо того, чтобы адаптироваться к реалиям постоднополярного мира. Новые правила контроля за экспортом ясно показывают, что США решили отказаться от проведения различий между технологиями, которые напрямую помогают китайской армии (и, следовательно, могут создать угрозу американским союзникам), и коммерческими технологиями (которые могут приносить экономические выгоды не только Китаю, но и другим странам, в частности, американским фирмам). Те, кто утверждал, что коммерческое назначение невозможно отделить от военного, победили.
США пересекли черту. Столь широкий подход сам по себе создаёт значительные опасности, даже если его и можно отчасти оправдать переплетённым характером коммерческого и военного сектора в Китае. Верно расценив новые американские ограничения как агрессивную эскалацию, Китай найдёт способ принять ответные меры, что будет усиливать напряжённость и взаимные страхи.
Великие державы (и более того, все страны) стремятся защищать свои интересы и национальную безопасность и в случае необходимости принимают контрмеры против других держав. Но, как мы со Стивеном Уолтом доказываем, безопасный, процветающий и стабильный мировой порядок требует, чтобы эти ответные меры были хорошо откалиброваны. Это означает, что они должны быть чётко привязаны к ущербу, нанесённому решениями другой стороны, а их целью должно быть исключительно смягчение негативных последствий этих решений. Ответные меры не должны приниматься с явной целью наказать другую сторону или ослабить её в долгосрочной перспективе. Введённый Байденом контроль за экспортом высоких технологий не проходит этот тест.
Кроме того, новые американские подходы к Китаю создают ряд других "мёртвых зон". В "Стратегии национальной безопасности" подчёркиваются "общие проблемы", такие как изменение климата и здоровье мирового населения, и сотрудничество с Китаем на этих направлениях будет критически важно. Однако в ней не говорится, что ведение экономической войны против Китая подрывает доверие и перспективы сотрудничества на этих направлениях. Искажается и внутренняя экономическая повестка, поскольку цель победы в конкурентной борьбе с Китаем ставится выше других, более достойных целей. Инвестиции в крайне капиталоёмкие и наукоёмкие цепочки производства полупроводников (а именно на них сейчас сфокусирована промышленная политика США) — это, наверное, самый затратный способ создания хороших рабочих мест в американской экономике для тех, что больше всего в них нуждается.
Да, конечно, китайское правительство — это не невинная жертва. Оно всё более агрессивно демонстрирует свою экономическую и военную силу, хотя его действия в основном ограничиваются соседними странами. Вопреки прежним заверениям, Китай милитаризировал некоторые из искусственных островов, построенных им в Южно-Китайском море. Он ввёл экономические санкции против Австралии, когда эта страна призвала провести расследование происхождения COVID-19. А нарушения прав человека в Китае, несомненно, заслуживают осуждения демократическими странами.
Проблема с гиперглобализацией заключалась в том, что мы позволили крупным банкам и международным корпорациям переписывать правила мировой экономики. Очень хорошо, что сейчас мы начинаем отказываться от этого подхода, особенно учитывая, сколько вреда он нанёс нашей социальной ткани. У нас есть шанс придать глобализации лучшую форму. К сожалению, великие державы явно выбрали иной, ещё худший путь. Сегодня они вручают ключи от мировой экономики руководителям национальной безопасности, что ставит под угрозу глобальный мир и процветание.
Дэни Родрик — профессор международной политической экономии в Гарвардской школе Кеннеди. Президент Международной экономической ассоциации и автор книги "Прямой разговор о торговле: идеи для разумной мировой экономики" (Издательство Принстонского университета, 2017).
