Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Потолок цен на нефть — попытка Запада ограничить доходы России, не оказывая существенного влияния на мировые поставки, пишет The Hindu. Автор отмечает, что Западу не мешало бы учитывать ряд важных факторов, которые могут всё-таки оказать негативное влияние на глобальные поставки и выйти Западу боком.
Прашант Перумал (Prashanth Perumal J.)
Попытка Запада сократить доходы России от продажи нефти, не оказывая при этом существенного влияния на глобальные поставки, в долгосрочной перспективе может вылиться в очень опасную эквилибристику.
Чтобы осложнить России финансирование ее специальной военной операции на Украине, страны "Большой семерки", Европейский союз и Австралия ввели потолок цен на российскую нефть, транспортируемую по морю. В соответствии с планом, который вступил в силу пятого декабря, ведущим в мире западным компаниям по перевозке и страхованию нефти будет запрещено предлагать свои услуги по операциям с российской нефтью, закупаемой по цене более 60 долларов за баррель. Ограничение цен — это попытка Запада сократить нефтяные доходы России, не влияя при этом на поставки.
Следует отметить, что Запад пытается ограничить доходы Москвы от продажи энергоносителей с начала СВО. Вместе с тем, поскольку Россия является крупной нефтедобывающей страной, на долю которой приходится более 10% общемировых поставок, Запад опасается вводить санкции, способные привести к резкому сокращению поставок из России и росту цен на нефть. По сути, если из-за западных санкций Россия прекратит поставлять нефть, то цены на сырье, по имеющимся оценкам, могут вырасти до 200 долларов за баррель.
Инициаторами идеи о потолке цен выступили видные экономисты, такие как Джанет Йеллен (Janet Yellen), занимающая сейчас пост министра финансов США, и Марио Драги (Mario Draghi), который до недавнего времени был премьер-министром Италии. По их мнению, это ограничит нефтяные доходы Кремля, не влияя на мировые поставки. В этом году Запад сократил закупки российской нефти, однако Москва имеет возможность продавать ее Индии и Китаю, чтобы сохранить стабильность доходов от продажи энергоносителей.
Введение ограничения цен можно воспринимать как попытку Запада заставить покупателей платить за российскую нефть меньше, тем самым не давая Кремлю возможности получать слишком большую прибыль с продажи. Москве уже приходилось продавать свою нефть по сниженным ценам, что Запад считает частичным успехом в своих попытках ограничить доходы Кремля. Согласно оценкам, при себестоимости добычи около 20-45 долларов за баррель, прибыль Москвы от продажи нефти будет небольшой.
Сейчас российская нефть торгуется по цене на уровне ниже установленного Западом потолка в 60 долларов за баррель. Но средняя цена марки Urals за последние десять лет составляла около 75 долларов. Так что в ближайшем будущем предельная цена в 60 долларов вряд ли негативно отразится на поставках российской нефти или доходах Москвы, но в долгосрочной перспективе это ограничение, вероятно, будет иметь неблагоприятные последствия. Когда рыночная цена на Urals поднимется выше 60 долларов, это повысит вероятность нарушения ценового ограничения трейдерами. Чем выше будет рыночная цена по сравнению с предельной, тем сильнее будет и стимул у трейдеров обходить потолок и продавать российскую нефть желающим покупателям по цене выше 60 долларов за баррель. Это, по сути, свело бы на нет попытки Запада не дать России получать за свою нефть рыночную цену. Но даже если Западу каким-то образом все-таки удастся ввести потолок цен в 60 долларов, он уж точно не сможет рассчитывать на ограничение доходов Москвы с помощью предельной цены, не оказывая при этом негативного влияния на поставки.
Вопрос стимулов
Введение потолка цен, по которому Россия сможет продавать свою нефть, неизбежно повлияет на стимул Москвы наполнить ею рынок. По мнению экономистов, поддерживающих введение ограничения цен, Кремль будет продолжать экспортировать нефть до тех пор, пока ценовой потолок будет выше затрат на добычу барреля. Так, например, Россия сохранила объемы добычи даже во время пандемии COVID-19, когда цены упали до уровня ниже 20 долларов за баррель. Но расчет на то, что Россия будет действовать точно так же и в будущем, когда ее доходы будут ограничены предельными ценами, пожалуй, нереалистичен. Вполне возможно, Москва ожидала, что падение спроса на нефть во время пандемии будет временным. При таком сценарии, вероятно, было более экономически оправдано поддерживать нефтяные скважины в рабочем состоянии вместо того, чтобы закрывать их для повторного открытия позже. Однако, если ценовые ограничения сохранятся надолго, это неизбежно повлияет на стимул России к тому, чтобы не закрывать свои нефтяные скважины.
Кроме того, не следует забывать, что решения о добыче в долгосрочной перспективе принимаются не только на основе ее себестоимости, но и потенциальной окупаемости других вложений. Если инвестиции в нефтедобычу не обеспечат доходность, по крайней мере, такую же или более высокую, чем в других отраслях, Россия вполне может принять решение их сократить, и это негативно скажется на поставках. Такая тенденция была очевидна, когда в период с середины 2014-го по начало 2016 года цены на нефть упали примерно на 70%, что заставило нефтедобытчиков в Западной Азии, таких как Саудовская Аравия, задуматься о диверсификации своей экономики, не ограничиваясь лишь нефтяной промышленностью. Западу, когда он вводит потолок цен, полагая, что ограничение не окажет негативного влияния на поставки нефти, не мешало бы все это учитывать.
