Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Индия обогнала Китай по численности населения, но по-прежнему значительно отстает по многим основным экономическим показателям, пишет NYT. За демографическим успехом стоят колоссальные проблемы: неравномерные темпы развития в стране, рост безработицы и религиозные разногласия.
Индия обладает многочисленной молодой рабочей силой, которая продолжает расти, тогда как китайская стареет и сокращается. Но огромные размеры страны обнажают и ее колоссальные проблемы.
Лидеры Индии редко упускают шанс подчеркнуть многочисленные достоинства страны, начиная со статуса крупнейшей в мире демократии и заканчивая положением пятой по величине экономики в мире, которая превзошла своего бывшего колониального сюзерена в лице Великобритании. Даже тот факт, что Индия в этом году принимает саммит G20, рассматривается как выход на мировую арену.
Теперь близится еще одна веха, хоть и без шумихи со стороны индийских чиновников. По данным ООН, их страна скоро обгонит Китай по численности населения, впервые за триста лет потеснив его с насиженного места.
С размером (население Индии превышает 1,4 миллиарда человек) приходит геополитическая, экономическая и культурная мощь, к которой Индия давно стремится. А с ростом возникает перспектива получения “демографического дивиденда”. Индия может похвастаться молодой и постоянно растущей рабочей силой, в то время как в большинстве промышленно развитых стран, включая Китай, она стареет, а в некоторых случаях — сокращается.
Но огромные размеры и устойчивый рост Индии также обнажают ее огромные проблемы, в очередной раз поднимая извечный, хотя все еще неудобный вопрос: когда она наконец выполнит обещания и станет полноценной державой наподобие Китая или Соединенных Штатов?
“У молодежи есть огромный потенциал внести свой вклад в экономику, — говорит исполнительный директор Фонда народонаселения Индии Пунам Муттреджа (Poonam Muttreja). — Но для этого стране необходимо инвестировать не только в образование, но и в здравоохранение, питание и подготовку кадров для трудоустройства”.
Также важны рабочие места. Это давнишний недостаток перегруженной, а порой и парализованной экономики, которая должна каким-то образом до 2030 года создать 90 миллионов новых рабочих мест (за исключением сферы сельского хозяйства), чтобы сохранить стабильный уровень занятости. Даже перед пандемией Индия значительно отставала от этого плана.
Сокращающееся и стареющее население Китая затруднит поддержание экономического роста и реализацию геополитических амбиций превосходства над США. Но в предыдущие десятилетия, когда оно еще росло, его путь к преобразующему росту пролегал через ориентированное на экспорт производство, по которому до него прошли небольшие страны Восточной Азии.
Нью-Дели пока не смог воспроизвести эту формулу или придумать что-то свое, что могло бы обеспечить нечто большее, чем постепенный прирост.
Инфраструктура Индии хоть и значительно улучшилась по сравнению с ситуацией несколько десятилетий назад, по-прежнему сильно отстает от китайской, препятствуя иностранным инвестициям и вызывая их стагнацию. Еще одна проблема заключается в том, что только каждая пятая индийская женщина занята на официальной работе — один из худших показателей в мире, и он продолжает снижаться по мере процветания Индии. Помимо подавления чаяний сотен миллионов молодых женщин в стране, лишение их официальной работы попросту тормозит экономику.
“С точки зрения образования, занятости, доступа к цифровым технологиям и различных других параметров девочки и женщины не имеют равного с мальчиками и мужчинами доступа к инструментам и средствам, расширяющим возможности для жизни, — отметила Муттреджа. — Это нужно изменить, и тогда Индия действительно сможет получать демографические дивиденды”.
На протяжении целого поколения индийская экономика росла намного быстрее населения, и доля живущих в крайней нищете резко сократилась. Тем не менее, по мировым стандартам большинство граждан страны считаются бедными. Чтобы войти в топ-10 процентов по доходу, достаточно зарабатывать всего около $300 в месяц. Голод как таковой канул в Лету, но более трети всех детей до сих пор недоедают.
Экономический спад в стране, который породил жесткую конкуренцию даже за рабочие места самого низкого уровня и нетерпение среди амбициозного среднего класса, создает риск нестабильности из-за той пропасти, что образовалась между мечтами и реальностью.
Темпы развития по стране остаются крайне неравномерными: некоторые индийские штаты имеют уровень стран со средним уровнем дохода, а другие с трудом обеспечивают основные потребности граждан. Все чаще среди напряженных политических вопросов, испытывающих федеральную систему Индии, значится распределение ресурсов.
Когда политик из южного штата Тамилнад Гаятри Раджмурали (Gayathri Rajmurali) впервые в этом году оказалась на севере страны, неравенство ее буквально потрясло. “Север отстает от нашего штата лет на 10-15”, — сказала она, указав на такие показатели, как базовая инфраструктура и средний доход.
Кроме того, существует взрывоопасная среда, порожденная национализмом правящей партии премьер-министра Нарендры Моди, чья избирательная база ускорила столетнюю кампанию по изменению плюралистической демократической традиции Индии и низведению мусульман и других меньшинств до статуса граждан второго сорта. Демографические показатели являются частью игры в политическую провокацию, когда лидеры правого крыла часто неверно изображают 200-миллионное мусульманское население Индии как чрезмерно увеличивающееся пропорционально численности индуистского населения, параллельно призывая индуистские семьи заводить больше детей.
Нарендра Моди с помощниками говорят, что Индия движется только в одном направлении: вверх, а в качестве примера приводят ее неоспоримые достижения и увеличение размера экономики в четыре раза всего за одно поколение.
По прогнозам Всемирного банка, среди крупных экономик Индия станет в этом году самой быстрорастущей и увеличится на 6,3% после резкого спада в начале пандемии. Быстрый рост государственных инвестиций по-прежнему способствует улучшению инфраструктуры страны. Возникло множество великолепных технологических стартапов, средний класс демонстрирует технологическую подкованность, а уникальная система цифровых общественных благ воодушевляет маргинализованные слои населения. Влияние индийской культуры, начиная с популярных фильмов и заканчивая богатыми музыкальными традициями, будет возрастать по мере охвата новой аудитории.
И сейчас у страны завидный демографический профиль, где в наибольшем количестве представлены люди самого экономически продуктивного возраста. В Китае политика "одна семья — один ребенок" привела к резкому сокращению численности населения, что может создать серьезную нагрузку на его экономику, а в Индии аналогичные крайние меры, такие как принудительная стерилизация, оказались недолговечны.
Вместо этого ей удалось преодолеть опасения по поводу перенаселения и снизить темпы роста более органично и постепенно, включая пропаганду контрацепции и создания небольших семей. По мере распространения массового образования, особенно среди девочек и женщин, коэффициент рождаемости снизился до уровня чуть выше необходимого для поддержания нынешней численности населения.
К тому же Индия стремится извлечь все бóльшую выгоду из экономических и дипломатических трудностей Китая, чтобы развивать альтернативное производство более высокого класса — сейчас там делают небольшое количество iPhone от Apple — и стать востребованным геополитическим партнером и противовесом.
“Время Индии пришло”, — заявил недавно Моди.
Параллели
По мере того, как Индия обгоняет Китай по численности населения — новые данные ООН показывают, что она уже превзошла материковый Китай, а в следующем году обойдет ее вместе с Гонконгом, — страны сильно отдалились друг от друга, отчасти из-за серии столкновений на общей границе в Гималаях.
Но не так давно Моди видел в Китае страну, во многом схожую с его собственной, стремящейся вернуть утраченный престиж и занять более справедливое место в новом мировом порядке.
В качестве государственного и национального лидера он встречался с китайским коллегой Си Цзиньпином минимум 18 раз — они пробовали свежие кокосы, сидели вместе на качелях и прогуливались по набережным и садам. Аналитики говорят, что помимо склонности Моди к характерному для однопартийного Китая жесткому правлению, индийский лидер ждал от Пекина чего-то более фундаментального: решения проблем, связанных с огромным населением.
Между двумя странами существует несколько исторических параллелей. В последний раз, когда они менялись местами по численности населения, в 18 веке или ранее, Индией правили Великие Моголы, а династия Цин расширяла границы Китая; именно тогда они были, пожалуй, самыми богатыми империями из когда-либо существовавших. Но когда европейские державы стали колонизировать планету, а затем проводить индустриализацию внутри собственных границ, народы Индии и Китая стали одними из беднейших в мире.
Совсем недавно, в 1990 году, они находились в практически одинаковом положении, имея примерно равный объем экономического производства на душу населения. С тех пор Китай потряс весь мир, создав больше богатств, чем кто бы то ни было за всю историю. Индия тоже восстановила позиции за 30 лет с момента либерализации экономики, но по-прежнему значительно отстает по многим основным показателям.
Сегодня экономика Китая примерно впятеро больше индийской. Доход среднестатистического гражданина КНР составляет почти 13 тысяч долларов в год, а для среднестатистического индийца — менее 2500. В показателях развития человеческого потенциала контраст еще заметнее: уровень младенческой смертности в Индии намного выше, ожидаемая продолжительность жизни ниже, как и уровень санитарных условий.
По мнению аналитиков, во многом это расхождение объясняется централизованной консолидацией политической власти Китая, серьезной земельной реформой, более ранним началом открытия экономики рыночным силам, начиная с конца 1970-х, а также ориентацией на рост за счет экспорта. Китай воспользовался преимуществом первопроходца, а затем усилил доминирование, неустанно осуществляя все ставящиеся задачи.
Индия приступила к созданию своей псевдосоциалистической экономики почти десять лет спустя. Ее подход оставался разрозненным и сдерживался сложной коалиционной политикой и конкурирующими интересами промышленников, профсоюзов, фермеров и фракций в различных сферах общественной жизни.
“Китай стал естественным образцом для подражания не из-за политики, а только благодаря эффективности”, — заявил Джабин Джейкоб (Jabin Jacob), доцент кафедры международных отношений и исследований в области управления из Университета Шива Надара близ Нью-Дели.
Сейчас в мире совершенно иная структура власти, чем в 1990 году. Китай превратился в мастерскую мира, практически лишив Индию возможностей к конкурентоспособному доминированию в плане ориентированного на экспорт производства.
Программа “Делай в Индии”, запущенная Моди в 2014 году, так и не дала результатов. Издержки на заработную плату там ниже, чем в Китае, но бóльшая часть рабочей силы плохо образована, и страна изо всех сил пытается привлечь частные инвестиции на фоне рестриктивного трудового законодательства и других препятствий для бизнеса, включая застарелый протекционизм.
Экономисты говорят, что для достижения богатства на уровне Китая Индии необходимо либо радикально трансформировать модель развития — сделать все возможное, чтобы стать центром глобализированной легкой промышленности, — либо проложить новый путь, каким до этого не ходила ни одна другая страна.
Где Индия добилась успеха, так это в сфере высококлассных услуг. Компании вроде Tata Consultancy Services стали мировыми лидерами, и у многих транснациональных фирм, таких как Goldman Sachs, в Индии работает больше сотрудников, чем где-либо еще на планете.
Но расширение сектора услуг может привести лишь к тому, что Индия получит обещанные демографические дивиденды, или снизит риск кризиса безработицы. Сотни миллионов людей не могут найти работу или заняты неполный рабочий день за небольшую плату. Например, в штате Андхра-Прадеш, по оценкам, 35% выпускников университетов не могут найти работу под стать профессиональным навыкам.
Нигде конкуренция за рабочие места не проявляется так ярко, как в консультативных центрах, где молодых индийцев готовят к собеседованиям при приеме на работу в государственные учреждения. Эти рабочие места по-прежнему востребованы, поскольку работа в частном секторе продолжает носить ограниченный и менее стабильный характер.
Дхананджай Кумар (Dhananjay Kumar), руководитель одного из таких центров в Бихаре, самом бедном и молодом штате Индии, где средний возраст населения составляет 22 года, подсчитал, что в этом году заявки на 600-700 рабочих мест на национальной гражданской службе подадут 650 тысяч студентов. Лишь крошечная часть рабочей силы занята на госслужбе, и она считается весьма престижной, отчасти благодаря пожизненной гарантии занятости. Большинство претендентов тратят многие годы и средства, но все равно не получают желаемого.
Родители самого мистера Кумара работали на маленькой ферме и так и не научились ни читать, ни писать. Закончив школу с отличием, он хотел поступать на государственную службу, но в итоге устроился на работу за границей, в британский Lloyds Bank, попутно освоив компьютерное программирование.
Он видит иронию в своем нынешнем положении, поскольку обучает других тому, в чем не преуспел сам. “Здесь нет ни предприятий, ни компаний, — говорит Кумар. У всех молодых людей возникает вопрос: "Что дальше? Чем я могу заняться?"
Модели
Уроки, которые Моди извлекает из опыта Китая, наиболее очевидны в его стремлении развивать инфраструктуру, вкладывая значительные средства в строительство автомагистралей, железных дорог и аэропортов для улучшения цепочек поставок и сообщаемости. За девять лет его пребывания у власти Индия впятеро увеличила ежегодные расходы на строительство и ремонт автомобильных и железных дорог.
Но, по словам аналитиков и критиков, его также привлекает пекинское стремление к авторитарной власти. Твердая рука Моди над демократическими столпами страны за счет оппозиции — о чем свидетельствует недавнее изгнание из парламента его главного оппонента Рахула Ганди (Rahul Gandhi) — толкает ее все ближе к однопартийному государству.
Пока Моди расправлялся с оппонентами, запугивал прессу и подавлял независимые элементы гражданского общества, его правительство критиковало поступающие из-за рубежа выражения озабоченности как свидетельство колониального заговора с целью подрыва Индии или непонимания индийского “цивилизационного” подхода — об обоих элементах индийские дипломаты давно слышат в контексте обороноспособности Китая.
Все это время растущая воинственность его сторонников-националистов на фоне пассивности властей и предоставления преступникам свободы действий усугубляет религиозные разногласия и столкновения, которые угрожают подорвать подъем Индии.
Постоянная угроза конфликта проявилась в последние недели в полудюжине штатов, особенно в Западной Бенгалии на востоке страны, в виде вспышек насилия, поскольку празднование дня рождения индуистского божества Рамы совпало со священным для мусульман месяцем Рамадан.
Несмотря на проходившие в штате мероприятия в честь председательства Индии в G20, несколько дней там не прекращались столкновения индуистских и мусульманских групп, полиция отключала интернет и проводила марши для подавления беспорядков. В Бихаре треть задержанных оказалась подростками.
Бывший министр иностранных дел Индии Шьям Саран (Shyam Saran) утверждал, что в будущем страна воспротивится дальнейшей централизации власти и останется демократической. Это, по его словам, единственный способ сохранить Индию страной с огромным разнообразием языков, религий и каст. “Сама множественность страны похожа на предохранительный клапан”, — говорил он.
По мере ослабевания демократии в Индии западные державы в основном хранили молчание, отдавая приоритет торговым сделкам и относясь к ней как к союзнику в области безопасности. Но в глубине души, по словам дипломатов, ощущается растущий дискомфорт. Все чаще другие страны проводят различие между взаимодействием с Индией по таким вопросам, как торговля, и ее восприятием как партнера с общими ценностями.
Это может создать проблему, ведь привлекательность этой страны в качестве альтернативы Китаю отчасти отражает ее положение крупнейшей демократии в мире — отличие, которое Моди регулярно восхваляет, даже попутно усиливая личную власть.
Неясно, сможет ли этот момент, с геополитической и демографической точек зрения, обернуться разворотом в сторону Индии, что приведет к расширению экономических возможностей для ее огромной рабочей силы. Даже сейчас, на фоне попыток извлечь выгоду из напряженности в отношениях Запада с Китаем посредством своего растущего технологического и экономического потенциала, она полна решимости придерживаться нейтралитета и поддерживать баланс между США и Россией. Никуда не исчез также вопрос о том, является ли уход Запада от Китая, стержня мировой экономики, временной или более фундаментальной переоценкой.
Саран видит здесь огромные возможности. “Китай воспользовался благоприятным геополитическим моментом, чтобы действительно трансформироваться, получив доступ к технологиям, капиталу, рынкам во главе с Соединенными Штатами. Он воспользовался этим, чтобы набраться сил, — сказал он. — Для Индии это может стать решающим моментом”.
Авторы статьи: Муджиб Машал (Mujib Mashal) и Алекс Травелли (AlexTravelli)
