Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Автор немецкого издания Freitag задается вопросом: что будет после "контрнаступления" ВСУ? Он приходит к неутешительным для сторонников Зеленского выводам. Завышенные ожидания украинского общества, которые Зеленский сам подогрел, просто невозможно выполнить. Переговоры и мир откладываются.
В Киеве говорят, что украинская армия вышла на исходные позиции для "генерального наступления". Но вот что вызывает тревожные сомнения. Даже если мы представим себе, что Зеленский проведет запланированное наступление, будет ли он заинтересован в том, чтобы по его итогам все же прекратить огонь и установить перемирие?
Министр обороны Украины Алексей Резников еще первого мая выступил с заявлением, которое вроде бы должно было однозначно свидетельствовать о великих планах: по его словам, соединения армии Украины вышли на все первоначальные позиции для запланированного контрнаступления. Остаются, выходит, только вопросы о том, "как, где и когда" оно точно начнется. На тему того, на каком именно участке фронта ВСУ нанесут удар по позициям русских войск, делятся сегодня своими соображениями украинские и западные военные эксперты. Не отстают от них и российские коллеги. Не вызывает сомнения одно: высшее командование ВСУ в Киеве может использовать не только танки, орудия и боеприпасы НАТО, но и разведывательные данные британцев и американцев.
Американский военный эксперт Майкл Кофман, много лет проработавший аналитиком в Национальном университете обороны США (National Defense University) сейчас работает на финансируемую государством корпорацию CNA. И он пытается предсказать ситуацию, которая сложится уже после контранаступления. Он считает, что самый важный вопрос сейчас: "А что потом?" Рожденный в Киеве Кофман заметил изменение в настрое своих былых земляков: ожидания украинцев сместились с темы выживания на тему "победы". А это изменение, считает Кофман, таит в себе большие риски.
Ожидания в своем росте могут быстро обогнать возможности ударных сил украинской власти. Такое уже было в прошлом году при наступлении в Харьковской области: некоторые успехи в августе и сентябре вызвали ожидания дальнейшего продвижения, но эти ожидания столкнулись с жестоким разочарованием.
Кофман считает вполне возможным, что российские войска удержат и нынешний фронт в целом нетронутым, используя моторизованные соединения, а также сотни тысяч мобилизованных солдат, которые вливаются в армию начиная с прошлого года.
Это тот случай, когда совпали две перспективы: в Москве той же точки зрения придерживается военный аналитик Владислав Шурыгин, один из самых информированных экспертов-лоялистов в России. Он исходит из того, что "украинское наступление не будет развиваться в духе классических военных операций времен второй мировой войны". Командование ВСУ будет действовать "расчетливо и предусмотрительно". Как и в 2022 году, оно сперва точно убедится, где можно рассчитывать на "слабые места в нашей обороне". Кроме того, следует ждать "роста числа диверсий на изначальной территории Российской Федерации". Шурыгин имеет при этом в виду атаки дронов типа попытки удара по Кремлю в начале мая. Причем не всегда будет понятно, управляется ли диверсия с украинской территории, или действуют какие-то помощники ВСУ на территории, которая и при Советском Союзе считалась Российской Федерацией.
Шурыгин при этом рекомендует ожидать угрозы, "как от русских, который просто наймут за деньги", так и от "радикалов всех направлений" внутри российского общества. Эти радикалы могут воспользоваться ситуацией для борьбы против законной российской власти.
Подобные обсуждающиеся в Москве сценарии показывают: конфронтация между Москвой и Киевом расширилась. Помимо боевых действий "в поле", возник также "невидимый фронт", и это будет иметь последствия для внутреннего устройства России. Опасения, вызванные атаками дронов, а также опасность со стороны проукраинских взрывников-подпольщиков – все это повышает вес главной спецслужбы – некогда возглавлявшейся Путиным Федеральной службы безопасности (ФСБ).
Действия Украины – прекрасный повод для профилактического укрепления полномочий "полицейского государства". Естественно, любая не контролируемая государством политическая деятельность автоматически попадает под подозрение, что и ее направляет враг из-за границы.
Можно ожидать не ослабления, а стабилизации нынешнего российского режима, поскольку военные условия дают повод для мобилизации всех ресурсов на борьбу с "диверсантами": ведь если ваша крепость осаждена, порядок в ней должен наводиться не самостоятельно, а с разрешения руководства.
В итоге возникают не лучшие для переговоров условия: политически руководство России тоже не заинтересовано в том, чтобы действовать по вожделенной для Запада схеме – увидеть в пока довольно маловероятном успехе ВСУ предлог для перемирия и сдачи каких-то своих позиций. Уже вырисовываются два варианта действий России даже в случае неблагоприятного для нее развития событий на фронте. Во-первых, можно объявить любые успехи ВСУ "пирровой победой", не имеющей никакой реальной политической ценности. Во-вторых, можно переключить внимание общественности на надежды, связанные с возможной победой на следующих выборах экс-президента Дональда Трампа в следующем году. У таких надежд есть свои основания: при Трампе отношения России и США в самом деле могут пережить "разрядку", а это приведет к возникновению более приемлемых для России вариантов мирного урегулирования украинского вопроса.
Тут стоит добавить еще один выгодный для России момент: Москву обнадеживает состояние ее экономики. Эта экономика, прежде всего благодаря личному воздействию Путина на глав предприятий (особенно в индустрии вооружений) выглядит способной еще многие годы вести экономическую "войну на истощение" с Украиной.
А вот и один из главных вопросов, которые должны интересовать истинного сторонника мира: а будет ли руководство Украины во главе с Зеленским после своего наступления хоть как-то заинтересовано в перемирии? Дело тут не только в том, что властители Киева потеряли почти всякое доверие к договороспособности российского правительства. Дело не только в этом. Проблема в том, что даже при самом лучшем для Зеленского исходе украинского наступления украинский президент окажется перед неразрешимой дилеммой: скорее всего его успехи не будут достаточно велики, чтобы рассчитывать по итогам переговоров на требуемые Украиной назад бывшие ее территории: Крым, части Донбасса и Запорожья. Они останутся под российским контролем. Любое подписанное с Москвой перемирие будет означать почти неопределенный по времени отказ Украины от этих территорий. Такая ситуация перед выборами будет означать великолепную политическую "фору" для любого внутриполитического оппонента Зеленского. А значит, даже при частных успехах украинского "контрнаступа" в этих условиях Киев остается далёк от победы. Даже при восстановления контроля над какими-то обрывками территорий.
Герд Майснер (Gerd Meißner)
