Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Кейтлин Тиффани (Kaitlyn Tiffany)
В конце прошлого месяца главный хирург США опубликовал консультативное заключение — формат, предназначенный для вопросов общественного здравоохранения, требующих незамедлительного внимания населения. "В Америке практически каждый подросток пользуется соцсетями, — говорится в этом документе. — Однако в настоящее время у нас все еще недостаточно доказательств, чтобы определить, достаточно ли они безопасны". В ответ администрация Байдена объявила о создании новой межведомственной целевой группы, которой дали год на составление списка рекомендаций по "защите" детей в интернете.
Это может представлять законодательную проблему для крупных технологических компаний, и, безусловно, уже стало проблемой в сфере связей с общественностью. За последние несколько лет главной метафорой в дискурсе о соцсетях стали сигареты: все, кажется, решили, что они так же опасны и вызывают привыкание. Молодые люди на них подсаживаются. В 2021 году в ходе слушаний Конгресса о влиянии Facebook* на подростков сенатор Эд Марки (Ed Markey) озвучил эту аналогию Антигоне Дэвис (Antigone Davis), вице-президенту и руководителю отдела глобальной безопасности компании Meta*, владеющей Инстаграмом*. "Facebook подобно Big Tobacco продвигает заведомо вредный для здоровья молодежи продукт и предлагает им его как можно раньше", — сказал сенатор-демократ. Теперь метафора стала еще убедительнее, поскольку вызывает в памяти знаменитое предупреждение 1964 года о научных доказательствах связи курения с раком легких.
Но эти два понятия, очевидно, сильно разнятся. Как отмечал предыдущий главный хирург, сигареты убивают из-за вызываемой ими смертельной болезни. Соцсети обвиняют в чем-то столь же тревожном, но куда менее непосредственном, а именно — в резком росте случаев депрессии и попыток суицида у подростков за последние 15 лет, что Американская академия педиатрии и другие известные медицинские ассоциации считают "чрезвычайной ситуацией". В последнем отчете Центров по контролю и профилактике заболеваний США говорится, что количество старшеклассников, которым довелось "испытать устойчивое чувство печали и безнадежности", подскочило с 28% в 2011 году до 42% в 2021 году, а среди девочек и представителей ЛГБТ+ ситуация еще хуже (57% и 69% в 2021 году, соответственно). Понятно, что родители стали искать объяснения в том числе в соцсетях. В прошлом году Pew Research Center провел исследование и выяснил, что более половины американских родителей хотя бы минимально обеспокоены вероятностью развития у их детей-подростков проблем с психикой из-за соцсетей, а 28% это волнует "крайне" или "очень сильно". Сами подростки при этом переживают в основном друг за друга. Около трети из них заявили в ходе опроса, что соцсети имеют в основном негативное воздействие на людей их возраста, тогда как примерно четверть считает его по большей части положительным, а десятая часть отмечает вредоносный характер данных сайтов.
Есть неопровержимые доказательства того, что соответствующие платформы способствуют кризису, причем тревожные статьи и заголовки газет опередили в этом плане науку, которая так и не вынесла однозначного вердикта по данному вопросу. Многолетняя работа и сотни исследований дают противоречивые результаты, отчасти потому, что используют сразу несколько методов, а отчасти ввиду попыток постичь что-то неуловимое и сложное. Вместо того, чтобы объединиться в единую идею о бесспорно разрушительной силе соцсетей — эдакой сигареты с кнопкой "Нравится", — исследование сделало куда более тонкий, а, может, даже интуитивный вывод.
Влияние соцсетей во многом зависит от самого пользователя. Они могут играть разную роль для различных демографических групп, причем на разных этапах жизни эта роль также может меняться. Разумеется, об одинаковом влиянии на всех не может быть и речи, что значительно усложняет проблему осознанного вмешательства. "Вероятно, в основном все сводится к тому, что наука здесь недостаточно точна", — говорит Эми Орбен из Кембриджского университета, изучающая взаимосвязь между соцсетями и благополучием. Данная область еще не произвела "достаточно точных расчетов и не озвучила однозначных гипотез, чтобы суметь дать точный ответ".
В последние месяцы платформы соцсетей сталкиваются со множеством направленных против них действий. В мае губернатор Арканзаса подписал законопроект, запрещающий несовершеннолетним иметь учетную запись без согласия родителей и требующий от соответствующих компаний подтверждать возраст пользователя исключительно при предоставлении удостоверения личности; похожий законопроект в марте подписал губернатор Юты. Другие меры по ограничению возраста рассматриваются еще минимум в 10 штатах, а также на уровне всей страны.
Перейдем к судебным искам. В январе школьный округ Сиэтла подал в суд на Facebook, Instagram, Snap, TikTok и YouTube за нарушение закона об общественном порядке, обвинив соцсети в "эксплуатации нейрофизиологии" и "манипулятивном поведении", которое привело к кризису психического здоровья в школьной системе. Тем временем несколько крупных юридических фирм подали иски от имени родителей, которые считают, что эти платформы вызывают в жизни их детей дисморфофобию, депрессию, тревогу и склонность к суициду. Крис Сигер (Chris Seeger) из компании Seeger Weiss в Нью-Джерси заявил, что в его фирме насчитывается уже более тысячи подобных дел.
В основе этих исков лежат новые аргументы, которым придется обходить множество прецедентов неудачных судебных разбирательств против владеющих соцсетями компаний. А новые законы могут столкнуться с трудностями, связанными с Первой поправкой, и их будет трудно применять. (Критики также отмечают, что выраженная губернатором Арканзаса Сарой Хакаби Сандерс (Sarah Huckabee Sanders) озабоченность по поводу эксплуатации детей немного неоднозначна, ведь недавно она подписала законопроект, отменяющий ряд мер по защите детского труда в штате, включая требование к работодателям о получении разрешения родителей на трудоустройство детей в возрасте до 16 лет.)
Орбен отметила, что это исключительно важный момент: "Полагаю, главный вопрос в том, не скажем ли мы через 20 лет, что, мол, беспокоились об избытке технологий, тогда как следовало беспокоиться о воспитании детей? Вероятно, мы окажемся как минимум где-то на полпути." Скорее всего, законодательство о запрете нахождения подростов в соцсетях не решит кризис психического здоровья: одни найдут способ обойти его, а другие обзаведутся новыми проблемами. В нынешнем виде наука дает основания для беспокойства по поводу социальных сетей и призывает к гораздо более глубокому пониманию их влияния на молодежь и вниманию к другим серьезным проблемам, которые в отсутствие осторожности можно не заметить.
Последний всплеск беспокойства усилила публикация документов Facebook, слитых в СМИ бывшей сотрудницей компании Фрэнсис Хауген (Frances Haugen) осенью 2021 года. Туда входило несколько внутрикорпоративных исследований, в ходе которых молодых пользователей Instagram спрашивали, как они себя чувствуют на платформе. "Мы усугубляем проблемы с принятием собственного тела у каждой третьей девочки-подростка", — говорится в резюме одного из исследований. "Подростки обвиняют Instagram в росте уровня тревожности и депрессии, причем спонтанно и последовательно во всех группах опрошенных", гласит другое.
Эти разоблачения стали одними из наиболее широко обсуждаемых, и к моменту публикации во всех крупных национальных изданиях их можно было найти по сокращению "Facebook знал". Выступая в шоу Тревора Ноя (Trevor Noah), Хауген согласилась с предположением ведущего о том, что аналогичным образом Facebook вел себя с (как вы уже догадались) компаниями по производству табачной продукции и ископаемого топлива, а именно проводил саморазрушительные исследования, не делясь при этом их результатами с общественностью. В Facebook на шумиху отреагировали публикацией кратких версий исследования, в которых подчеркивался их ненаучный характер.
Но как быть с реальной наукой? Прошло почти шесть лет с тех пор, как The Atlantic опубликовала сенсационный доклад психолога Джин Твендж (Jean Twenge’s) "Правда, что смартфоны уничтожили целое поколение?" Речь о людях, родившихся в период с 1995 по 2012 год, известных как поколение Z и которых она называет "Айджен" (iGen). Эти дети росли со смартфонами в руках, а аккаунты в Instagram завели еще до того, как перешли в старшие классы. "Не будет преувеличением сказать, что Айджен находится на грани худшего за последние десятилетия кризиса психического здоровья, — написала Твендж. — По большей части это может быть связано с телефонами". Данный аргумент она сопроводила ссылкой на ранние исследования и сопоставлением фактов: тенденция подростков к тревожности и подавленности началась примерно в то время, когда они начали пользоваться смартфонами, соцсетями и жить виртуальной жизнью.
С тех пор были проведены десятки исследований по изучению общего влияния экранного времени на психику, но их результаты неизменно отличались неоднозначностью: смартфоны распространены повсеместно и являются личным делом каждого. В исследовании 2019 года Орбен с коллегой Эндрю Пшибыльски (Andrew Przybylski) обнаружили невозможность последовательно связать экранное время с благополучием подростков. Они утверждали, что данное явление нельзя рассматривать в отрыве от остальных реалий. Исследование получило широкое освещение с кратким выводом: "Экраны могут представлять для психики не больший вред, чем, скажем, картофель". Орбен и Пшибыльски контекстуализировали основной вывод, сравнив проведенное за экраном время с другими видами поведения, которые можно аналогичным образом коррелировать с самочувствием, включая чрезмерное употребление крахмала и ношение очков. Благодаря этому ученые смогли показать аудитории недостаточную конкретику часто задаваемых вопросов о технологиях. "Тема экранного времени в Instagram бессмысленна, — сказала мне Орбен прошлой осенью. — Она охватывает все, начиная с видеороликов по йоге и заканчивая контентом о членовредительстве".
Это исследование ознаменовало сдвиг в исследованиях, которые в течение последних нескольких лет делают акцент на соцсетях и других, более специфических способах использования сети интернет, в частности, девочками-подростками. Многие из этих исследований выявили связь между использованием соцсетей и такими состояниями как тревога, депрессия и негативное ощущение собственного тела. Но технологические компании могут легко защититься от соответствующих претензий, аргументируя — разумно, надо сказать, — что речь идет, как правило, лишь об одновременном существовании этих двух фактов, а не их причинно-следственную связь. В поиске способов ее доказать (или опровергнуть) как раз и заключается задача специалистов по исследованию проблем общественного здравоохранения, а сделать это очень сложно.
Одобряя новые ограничения на использование соцсетей несовершеннолетними, правительство штата Юта ссылается на обзорную статью 2022 года, в котором обобщаются многие соответствующие выводы исследования. Также они цитируют нашумевший отчет трех экономистов, написанный в попытке обойти головоломку корреляции с помощью творческого квазиэксперимента. Они отследили поэтапное внедрение Facebook в кампусах колледжей, сопоставляя временные рамки с ростом уровня депрессии. Предварительный вывод звучал так: 24% случаев "возросшей распространенности тяжелой депрессии среди студентов колледжей за последние 20 лет можно объяснить появлением Facebook".
У этого подхода есть свои недостатки, сообщил мне по электронной почте Лоуренс Стейнберг (Laurence Steinberg), профессор психологии и нейробиологии в Университете Темпл и эксперт по проблемам несовершеннолетних. "Я бы действовал здесь очень осторожно, — написал он после прочтения вышеозначенной статьи. — Результаты могут быть размыты из-за так называемой экологической ошибки, связанной с тем, что выводы делаются на основе совокупных данных. Как отмечают авторы, они понятия не имеют, были ли сообщившие о психических проблемах студенты пользователями Facebook."
В этой сфере наука менее однозначна — и развивается медленнее, — чем многие думают. Ученые сталкиваются с рядом технических трудностей. Например, когда миллионы людей, чье поведение вы хотите изучить, являются подростками, необходимо преодолеть этические барьеры, которые затягивают процесс, и иногда исследование теряет актуальность еще до момента завершения. Также нелегко изыскать надежные методы оценки интересующих вас моментов. Чтобы проиллюстрировать это, директор-основатель Стэнфордской лаборатории соцсетей Джефф Хэнкок (Jeff Hancock) задал мне риторический вопрос: "Сколько вы сегодня пользовались соцсетями по шкале от 1 до 7?" Как на это вообще отвечать?
В настоящее время проводится огромное количество исследований, но после ознакомления с ними эксперты могут прийти к совершенно разным выводам. В комплексном обзоре за 2022 год (обзор обзоров исследований) ученые из Амстердамского университета отметили, что разные люди описывали сходные эффекты от использования соцсетей совершенно разными терминами, от "слабых" и "изменчивых" до "существенных" и "вредоносных". А в обзоре исследования за 2020 год Орбен выявила небольшую отрицательную корреляцию между использованием соцсетей и благополучием (использование первых растет, а второе снижается). Тем не менее, "все еще не совсем понятно, что именно такой незначительный эффект может рассказать о благополучии, ведь использование соцсетей по сути своей имеет сложные связи с другими аспектами жизни", — заключила она.
Джонатан Хайдт (Jonathan Haidt), социальный психолог из Школы бизнеса Стерна Нью-Йоркского университета, много лет отслеживал исследования данного вопроса и стал одним из самых известных обозревателей на эту тему. Он собирает, сортирует и анализирует все документы, относящиеся к проблеме связи соцсетей с ростом депрессии и тревожности у подростков. Хайдт согласен с Орбен и другими учеными в том, что результаты, касающиеся экранного времени, носят, как правило, неоднозначный характер. "Но, если связать их с соцсетями, они станут более чем последовательными, — сказал он мне. — Следующий вопрос в том, что подразумевается под словом ‘население’? Мы говорим обо всех детях или конкретно о девочках?" В обзоре всех доступных работ, включая те данные, которые в 2019 году проанализировали Орбен и Пшибыльски, он обнаружил положительную корреляцию между депрессией и тревогой и использованием соцсетей девочками-подростками (они усиливаются на фоне увеличения времени, проводимого на платформах). "Ни один человек в здравом уме не позволил бы своей дочери заниматься тем", что имеет столь явную связь с депрессией и тревогой, — сказал он.
На данный момент ученые как минимум согласны с тем, что взаимосвязь между депрессией, тревогой и использованием соцсетей подтверждается достаточным количеством требующих внимания доказательств. В последней статье Орбен также говорится о необходимости уделять больше внимания девушкам на фоне проявлений снижения у них удовлетворенности жизнью. Вопрос в том, о каком именно внимании идет речь? "Если у девочек корреляции хуже, то это действительно важно и полезно знать, — сказал мне Хэнкок. — Нужно поднимать этот вопрос, но гарантирую: не на всех девочек-подростков соцсети оказывают вредоносное воздействие".
Если мы хотим, чтобы решения были осторожнее и точнее, чем предлагаемое в настоящее время законодательство, понадобится много осторожной и точной информации. Если соцсети вредны не для всех девочек-подростков, нужно выяснить, для кого именно и что делает конкретную девочку восприимчивой к рискам. Некоторые из них страдают, а соцсети лишь усугубляют боль. Другие используют интернет, чтобы найти единомышленников, которых у них нет в реальной жизни, или выразить творческие порывы и задать те вопросы о собственной идентичности, к которым их семьи не открыты. Также потребуется узнать, с какими аспектами соцсетей связаны наиболее серьезные риски. Связан ли их вред с сокращением времени сна, общения с друзьями и пребывания на солнечном свете, или, может, с вызывающими зависть образами, которые провоцируют сравнение и неуверенность в себе? О чем следует беспокоиться больше всего: об издевательствах или более распространенном страхе получить недостаточное количество лайков?
Прямо сейчас мы имеем множество цифр и ни одного четкого способа их упорядочить; по целому ряду причин соцсети могут по-разному влиять на разных людей. Иметь значение может как причина увлеченности ими, так и их собственное об этом представление.
Работающая с Хэнкоком аспирантка Стэнфорда Анджела Ли (Angela Lee) одной из первых задумалась как раз о втором варианте. На лекциях по психологии она узнала о "менталитете" в контексте образования. Исследования показали, что представление человека о собственном интеллекте оказывает значительное влияние на ход его интеллектуальной жизни. Если вы верите, что интеллект — это нечто такое, что может расти и совершенствоваться, то предпринимаете шаги для его роста и улучшения. Это "в конечном итоге становится действительно мощным фактором, влияет на мотивацию — например, насколько усердно я подойду к данному конкретному заданию? — и поведение — стану ли просить о помощи?" Помимо прочего, она задалась вопросом, как все это может быть связано с соцсетями. Иными словами, важен ли ответ человека на вопрос самому себе: это я контролирую технологию или она — меня? Исследования показали, что использование соцсетей улучшает самочувствие одних подростков, вредит другим и вообще не влияет на третьих, поэтому у Ли возникло ощущение, что некоторые из этих различий можно объяснить менталитетом исследуемых.
В препринте итоговой статьи в Journal of Personality and Social Psychology Ли и Хэнкок опираются на предыдущие исследования использования технологий, доказывающих, что ощущение отсутствия контроля "связано с ухудшением самочувствия, включая депрессию, тревогу и одиночество." По сути, они обнаружили, что чувство контроля связано с "лучшим самочувствием, большей социальной поддержкой и меньшим психологическим стрессом". Люди, которые относятся к соцсетям более позитивно, "также сообщали о лучших результатах по сравнению с теми, кто считал их воздействие вредоносным". И оно не ограничивалось неактивными пользователями соцсетей, поскольку те, кто держал экранное время под контролем, по-прежнему "сообщали о меньшем беспокойстве", чем те, кто контроля не чувствовал, даже при пользовании платформами дольше среднего. (Facebook быстро провел собственную версию исследования Хэнкока и Ли после того, как оно было представлено Американской психологической ассоциации в мае 2019 года; результаты оказались аналогичными, хотя Facebook, очевидно, имел доступ к гораздо более широкому объему данных.)
В своей ориентированной скорее на взрослую, нежели подростковую аудиторию статье Ли и Хэнкок отметили актуальность сделанных ими выводов для текущих дебатов о политической программе и их сильную зависимость от "табачных" метафор. Удерживать контроль над временем, проводимом в соцсетях, может быть непросто, если постоянно сталкиваешься с информацией о том, что они вызывают привыкание, утверждали они. Вероятно, не стоило говорить о беспомощности перед лицом заманчивых образов и навязчивых стимулов по аналогии с никотиновой зависимостью. Нужно было попытаться критиковать мощные и популярные технологии, не приводя доводов в пользу неспособности людей им противостоять. Включение в дискурс концепции свободы воли убедительно отчасти потому, что апеллирует к здравому смыслу. Мы знаем, что на самом деле алгоритмы, уведомления и лента новостей нас ни к чему не принуждают — человек куда сложнее этих категорий.
Но, конечно, обсуждения вокруг данной проблематики еще далеки от завершения. Во-первых, участники исследования Хэнкока и Ли не были подростками — в основном им было от 20 до 30 лет. Когда я спросил об этом Фрэнсис Хауген, она сказала, что было бы "неразумно говорить, что 14-летний подросток должен сам нести ответственность за регулирование времени, проводимого в соцсетях". И я заметил страницу с заметками, прикрепленную к той версии статьи, что Ли прислала мне по электронной почте. Один из аспирантов написал: "Действительно ли мы должны внушать людям, что они обладают контролем над платформами с алгоритмами, которые не понимают даже сами компании?"
Желание пользоваться соцсетями не равно вверению контроля над своими эмоциями и жизнью машине. В действительности для многих оно может означать нечто совершенно противоположное. "Использование цифровых медиа порождает форум, который может способствовать развитию навыков быстрого и тонкого общения", — написал психолог Митчелл Принстайн (Mitchell Prinstein) в Journal of Child Psychology and Psychiatry как раз перед началом пандемии. Он также отметил возможности интернета в вопросах идентичности, творчества, установления связей и принятия. "Подростки, отвергнутые и порицаемые в офлайн-социуме — представители этнических, расовых, гендерных и сексуальных меньшинств — часто сообщают о доступе к онлайн-общению, обмену ресурсами и эмоциональной поддержке, к которым в противном случае доступ получить гораздо труднее". Другие ученые обнаружили, что соцсети могут приносить пользу молодым людям, страдающим хроническими заболеваниями, иногда даже помогая им придерживаться планов лечения.
При всем этом не мешало бы помнить, что мы не совокупность чисел, а личности, принимающие решения о том, как проводить время и стремиться к счастью. В недавно опубликованном докладе члены Американской психологической ассоциации предположили, что подростков следует обучать продуктивному использованию соцсетей, а родители должны стремиться участвовать в онлайн-жизни своих детей, отмечая, когда те начинают мешать учебе и другим способам времяпрепровождения (включая сон и физическую активность). Основываясь на имеющихся научных доказательствах, ассоциация утверждает, что "использование социальных сетей по своей сути нельзя считать полезным или вредным для молодежи". В рекомендации главного хирурга также подчеркивается неполнота картины в контексте "известных пробелов в сборе доказательств" и "острой необходимости" дальнейших исследований.
Эксперт по проблемам несовершеннолетних Лоуренс Стейнберг утверждает, что подростковая депрессия и тревожность проявлялись еще до популярности соцсетей; тенденция к увеличению доли старшеклассников, которые "постоянно испытывали чувства печали и безнадежности" возникла минимум с 2009 года, после появления Facebook и YouTube, но до повсеместного распространения смартфонов, которые способствовали распространению соцсетей. (Согласно другим данным Центров по контролю и профилактике заболеваний уровень самоубийств начал расти в 2003 году.) Это не значит, что платформы не усугубили проблему, признал он, но такое объяснение было бы чересчур простым. "Я думаю, человеческие существа сами по себе склонны искать простейшее из возможных объяснений чего бы то ни было, — сказал он. — Знаете, возможно, речь идет о комбинации из восьми различных факторов, каждый из которых вносит определенную лепту, но при этом ни на один из них нельзя полностью возлагать вину, а ведь людям проще всего сказать, что они, мол, нашли, источник проблем".
Под давлением общественности некоторые платформы начали вносить изменения. В Instagram, например, довольно много экспериментируют, хотя его критики утверждают, что компания вообще ничего не делает и продолжает преследовать единственную цель в виде получения прибыли. Некоторые изменения призваны уменьшить проявления буллинга и долговременный контакт с негативными новостями. Также в посты и результаты поиска добавили предупреждения о том, что их содержание может толкать к расстройствам пищевого поведения, а их видимость в ленте снизили. До утечек Хауген компания пыталась скрыть количество "лайков" под фотографиями (не помогло), ввела подсказки о времени идти спать и более надежный родительский контроль.
Я поднимаю этот вопрос не для того, чтобы защитить компанию (которая оказалась в политической ситуации, требующей определенных усилий с ее стороны), а чтобы опустить нас с небес на землю. Мы уже никогда не вернемся в те времена, что предшествовали появлению Instagram. Соцсети играют центральную роль процессе познания молодыми людьми мира и взаимоотношений с другими: как быть внимательными, проявлять творческий подход, дружить, думать, реагировать и учиться. Вероятно, в отрицательном плане это тоже работает, но ведь не только в нем. Итак, мы никогда не будем знать всего в точности и поэтому должны стараться описывать ситуацию как можно точнее. "Нужно найти способ убедиться, что онлайн-мир безопасен для молодежи, — считает Орбен. — И, если мы намерены пройти этот путь и осуществить экспериментальное вмешательство без действительно надежной доказательной базы, то потребуется много средств для выяснения того, сработало ли это, а в случае необходимости — готовность к радикальной смене курса. Но я не знаю, позволяет ли это нынешняя политическая обстановка".
Неудобно признавать, что наше понимание соцсетей все еще сильно ограничено, и лучше всего продолжать упорно продвигаться к любой ясности, которую только можно найти. Но удаление с платформ миллионов подростков — это чрезмерное и даже жестокое вмешательство. Кому-то это придется по нраву как какой-то серьезный и грандиозный шаг, коим он и будет. Важно иметь в виду, что, несмотря на возмущение диким "экспериментом", который технологические компании проводят над молодым населением страны, мы ответим на него не менее диким экспериментом. И он тоже возымеет непредвиденные последствия.
*деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская
Кейтлин Тиффани — штатный корреспондент The Atlantic и автор книги "Все, что мне нужно, я получаю от вас: как фанатки сделали Интернет таким, каким мы его знаем".
