Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
"Успехи" киевского наступления впечатляющими не назовешь – в этом журналист The Telegraph убедился, проведя три недели на позициях ВСУ вдоль линии фронта. В статье он восхищается "силой духа" украинских военных, но признает: в ее ослаблении никакого сюрприза не будет.
Колин Фримен (Colin Freeman)
Лейтенант Николай Стригунов мало что успел увидеть в Великобритании, когда прошлым летом побывал на курсах подготовки НАТО. Все это время он провел на полигоне Министерства обороны на Солсберийской равнине. Все, чем он может похвастаться, что “повидал Стоунхендж из автобуса”.
В любом случае ни он сам, ни его товарищи из 80-й десантно-штурмовой бригады не были настроены любоваться достопримечательностями. Они готовились к контрнаступлению ВСУ, а меловые отложения Солсбери заменяли собой Донбасс.
Они разместились в Кэмп-Нуке, где в свое время британские войска готовились к высадке в Нормандии, и учились там пехотным приемам старой школы: ближнему бою, расчистке окопов и тому, как заменить собой павшего товарища.
“Подготовка была хорошей: мы постепенно отходили от старого советского устава и учили солдат думать своей головой, — вспоминает лейтенант Стригунов. — Нам объясняли, что каждый должен научиться быть лидером на тот случай, если товарищи погибнут”.
Для подразделения лейтенанта Стригунова эта перспектива была вполне реальна. По возвращении на Украину им предстояло захватить Клещевку — село близ шахтерского города Артемовска, за который Киев и Москва сражались больше года. Если Артемовск как трофей мог показаться несоразмерным пролитой крови, то Клещеевка — тем более. В крошечной деревне проживало всего 500 человек, и она уже вся обратилась в руины. Однако российские войска хорошо окопались, и на ее захват ушло целых два месяца.
“Там было много русских, ребята из “Вагнера”, чеченцы — в общем всякие, — рассказал лейтенант Стригунов. — Они упорно сопротивлялись”.
Наконец, 17 сентября, на 571-й день конфликта, 80-я дивизия подняла над Клещеевкой свой флаг. Хотя в заголовки мировых газет это, быть может, и не попало, на Украине все было совсем иначе. Президент Владимир Зеленский в своем вечернем обращении похвалил войска и заявил, что Украина побеждает “шаг за шагом”. А в местных СМИ военные эксперты оживленно обсуждали захват Клещеевки, словно футбольные болельщики — победу своей команды в ключевом отборочном матче.
Однако следующий важный матч может состояться нескоро. В Донбасс пришла дождливая осень, а за ней грядут морозы. С деревьев облетает листва, лишая войска остатков укрытия. Вскоре основная часть поля боя превратится в трясину. Летний боевой сезон заканчивается — а с ним, можно сказать, гаснет и всякая надежда на решающий прорыв украинских сил в этом году.
А ведь в июне, когда контрнаступление только началось, именно таков был сценарий мечты. Западные сторонники полагали, что сочетание боевого духа украинцев и натовской техники стремительно сокрушит российскую оборону. Однако закаленные в боях киевские генералы всегда предупреждали, что это может занять гораздо больше времени — и с их оценкой согласен лейтенант Стригунов.
“Мы победим, — убежден он. — Но думаю, что это займет годы, а не месяцы”.
Вопрос в том, будут ли столько ждать сторонники Украины на Западе. Над США нависла перспектива переизбрания в следующем году Дональда Трампа, а он, как известно, пригрозил сократить военную помощь. В европейской поддержке тоже появились бреши: к власти в Словакии пришел пророссийский популист Роберт Фицо. Наконец, внимания требуют и другие международные кризисы — например, недавние ужасы в Израиле, угрожающие расшатать весь Ближний Восток.
И каковы же успехи? Корреспондент The Telegraph недавно отправился в трехнедельную командировку вдоль всей 650-километровой линии фронта, от Артемовска на северо-востоке до Запорожья и черноморского порта Херсона на юге. На своем пути он встречал всех — от передовых отрядов пехоты до танкистов и артиллеристов. Связать факты в единое целое непросто. В разгар боевых действий большинство солдат думает лишь о клочке земли непосредственно перед ними, а знающие общую картину нередко отмалчиваются.
Однако будет справедливо сказать, что даже самый оптимистично настроенный командир не назовет успехи впечатляющими. Главный удар контрнаступления был направлен из Орехова близ Запорожья. Оттуда ВСУ собирались продвинуться на 80 километров на юг к Мелитополю на Азовском море и перерезать России сухопутный коридор в оккупированный Крым (на Западе до сих пор не хотят признать полуостров территорией России. – Прим. ИноСМИ).
Но операция забуксовала в первые же недели: немецкие танки “Леопард” и американские боевые машины “Брэдли” завязли в грозных препятствиях российской “линии Суровикина”. 130-километровый участок к югу от Орехова утыкан минами и противотанковыми надолбами и носит имя российского генерала, который придумал эту систему укреплений.
Пять месяцев спустя “линию Суровикина” удалось прорвать в некоторых местах, но продвижение остается медленным. По данным американского Института изучения войны, украинские силы в настоящее время остановились к югу от Работина, всего в 16 километрах от исходной точки под Ореховым. Потери оказались высоки, хотя командиры берегут жизни солдат и не стремятся к быстрым результатам любой ценой. В ходе контрнаступления вдоль всей линии фронта удалось отвоевать не более 650 квадратных километров территории.
31.10.2023
Однако, учитывая, насколько сложно бывает отвоевать хотя бы метр земли, это отнюдь не мало. Взять хотя бы Клещеевку, где даже подобраться на расстояние удара по русским было сложно.
“Там было очень сложно чисто географически: русские видели нас с холмов, а каждый уголок села простреливался их артиллерией”, — рассказал товарищ лейтенанта Стригунова с позывным Мел.
“Нас высадили возле деревни, а затем мы прошли 2,5 километра, волоча по 40 килограммов снаряжения каждый. Мы были измотаны даже к тому моменту, когда начали бой с врагом. К тому же раненых приходилось эвакуировать обратно”, — продолжает он.
Кадры с камеры наблюдения, как воины лейтенанта Стригунова продвигаются через Клещевку, дают некоторое представление об опасностях. Солдаты планируют свои действия даже не улица за улицей, а дом за домом, понимая, что каждый шаг может оказаться последним из-за мин или снайперского огня. Нередко они даже не видят противника, полагаясь сугубо на “глаза в небе” — беспилотники 80-й бригады.
Последующий захват Клещеевки насторожил Кремль: там понимают, что село может стать плацдармом для взятия Артемовска.
Но даже такие маленькие победы поддерживают моральный дух Украины, каких бы нечеловеческих усилий это ни требовало. Воевавший в этом районе солдат 3-й штурмовой бригады Александр говорит, что каждый день открывает для себя “тысячу и один способ умереть”.
“Однажды снаряд взорвался всего в двух метрах передо мной, и я выжил лишь потому, что осколок раздробил прибор ночного видения на моем шлеме, — рассказал он. — Каких-то пару сантиметров ниже, и он бы пробил мне голову".
Но чего такая суровая борьба не принесла ВСУ, так это столь желанных зрелищных кадров для западных лидеров, которым приходится убеждать избирателей, что Киев нуждается в дальнейшей поддержке. Прифронтовые села вроде той же Клещеевки, как правило, давно обезлюдели, поэтому всё, что солдаты обычно “освобождают”, — это бездомную собаку или брошенную кошку, над которыми затем берут шефство. Даже вылазки с установкой флага напоказ редки: слишком серьезна угроза со стороны российских беспилотников.
Военный аналитик разведывательной консалтинговой компании Sibylline Джастин Крамп считает украинские успехи “довольно существенными”. Но признаёт: "На карте это не выглядит столь впечатляющим, поскольку российская стратегия сводится к тому, чтобы просто держаться как можно дольше и не дать Украине добиться значительного продвижения. Что остается за кадром, так это то, во сколько русским обходится их сдерживание”.
Словно два боксера, стороны ищут бреши вдоль линии фронта, чтобы нанести решающий удар, а противнику остается лишь гадать, откуда он придет. Например, замах Украины в сторону Мелитополя может быть лишь прикрытием для внезапного удара со стороны Херсона. Тем временем российские войска недавно осадили Авдеевку, в 80 километрах к югу от Артемовска, а также атаковали окрестности Купянска, в 130 километрах к северу.
Но где бы ни шли боевые действия, Украина по-прежнему считает, что сражается вполсилы, так как одна рука у нее связана за спиной.
Дело не столько в том, есть ли у ВСУ “модная” западная бронетехника. Как говорит Александр из 93-й украинской бригады под Артемовском, который управляет Т-64 советской эпохи: “В танке важнее умения, а не то, насколько он современный”. Речь идет о нехватке истребителей, из-за чего наступающие украинские силы остаются без прикрытия с воздуха, а также о разном отношении к личному составу.
“Жизнь каждого украинского солдата драгоценна, — сказал командир артиллерийского орудия Мирон. — Если у нас будет хотя бы один раненый, мы остановимся и проведем эвакуацию, тогда как русские могут потерять при штурме полбатальона и просто прислать взамен другой, который потеряет столько же. Для них это пушечное мясо”.
Военные также жалуются на то, что если бы Запад вооружил Украину быстрее, у России не было нескольких месяцев на возведение "линии Суровикина". Кроме того, они недовольны брюзжанием Запада насчет темпов контрнаступления — по их словам, чиновники и официальные лица и понятия не имеют, насколько это сложно. Часто приводят в пример историю, как один натовский инструктор из Германии посоветовал украинскому командиру танка просто “объехать” минные поля Суровикина — очевидно, полагая, что мины заложены настолько редко, что это возможно.
“Запад не помнит такой войны, — сказал Вадим, солдат 128-й бригады территориальной обороны Украины, которая недавно удерживала село Старомайорское, на полпути между Артемовском и Запорожьем. — А это так же тяжело, как Первая мировая”.
“А всех, кто решил, что сможет сражаться лучше нас, милости просим — приезжайте и попробуйте сами, — добавил Мирон. — Наш враг сильнее нас во всех отношениях, кроме духа”.
Но даже самым стойким украинцам будет тяжело предстоящей зимой. Дело не только в том, что техника вязнет в грязи и снегу. По словам бывшего британского солдата Дэниела Ридли, который прослужил четыре года в украинской армии и сейчас руководит частной программой обучения украинских солдат под названием Trident (“Трезубец”), на двадцатиградусном морозе не работает нормально ничего — ни солдаты, ни техника.
“При такой температуре никто не захочет даже вылезать из траншеи, не говоря уже о штурме, — сказал он. — Основная часть электронного оборудования на вооружении современных армий тоже отключается. При минус 20 аккумуляторы беспилотников разряжаются за минуту, а тепловизоры не работают”.
“Траншеи тоже превращаются в каток — помню, как мне приходилось ползти на четвереньках, потому встать было слишком скользко. Если зима выдастся действительно холодной, ничего серьезного ни с той, ни с другой стороны ждать не стоит”, — подытожил он.
Но опять же, не все ключевые бои происходят на суше. Замглавы киевского Центра оборонных стратегий Алина Фролова отмечает, что урон, нанесенный российскому Черноморскому флоту украинскими морскими беспилотниками и британскими ракетами Storm Shadow ставит под угрозу возможности России по защите Крыма. “Наземное наступление продвигается медленно, потому что русские хорошо подготовлены, но рано или поздно прорыв все же произойдет, — уверена она. — Правда, трудно сказать, когда именно”.
По всей вероятности, однако, этот прорыв откладывается — как минимум до следующей весны. К тому моменту конфликт уже перевалит за второй год. В первую годовщину в феврале прошлого года президента Зеленского спросили, что он будет чувствовать, если боевые действия за ближайший год не закончатся. “Это драма, о которой я даже думать не хочу”, — ответил он, признав, что опасается, что моральный дух украинцев будет подорван.
Сегодня эта драма все более реальна. И едва ли будет сюрпризом, если моральный дух упадет. По оценкам, уже погибло около 70 000 военнослужащих ВСУ — примерно в десять раз больше, чем за 20 лет западной войны с террором. Также утверждается, что погибло 120 000 россиян, но Путин и не думает сдаваться ("оценки" наверняка взяты украинские или британских "аналитиков", наши оценки украинских потерь автор не привел. – Прим. ИноСМИ).
Но если судить по солдатам, с которыми мы общались за последние недели, воля сражаться никуда не делась. Правда, возможно, дело не столько в боевом духе, сколько в отсутствии выбора.
“Конечно, люди устали, — сказал солдат Максим Артемчук, прошедший подготовку по программе “Трезубец”. — Но если мы начнем переговоры, враг поймет, что мы слабеем".
“Разумеется, на войне есть жертвы, но главное для человека — это свобода, — сказал Вадим, обнимая “освобожденного” котенка из Старомайорского. — Без нее вообще нет смысла жить”.
