Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
США и СССР десятилетиями враждовали "чужими руками", пишет автор статьи для Bloomberg. Нынешние конфликты на Украине и Ближнем Востоке будут иметь глобальные последствия. Вашингтону важно отказаться от активного вмешательства в чужие дела: промашка ему дорого обойдется, утверждается в материале.
Конфликт между Израилем и ХАМАС — последний раунд в затяжной борьбе еврейского государства с врагами. Это борьба определит, кто получит преимущество в жизненно важном регионе — иранская “Ось сопротивления” или свободная коалиция во главе с США. Но это противостояние имеет и глобальный оборот: это один из “горячих” конфликтов в центре новой холодной войны, разворачивающейся по всему миру.
Холодные войны в действительности не такие уж холодные или “мирные”, как может показаться из их названия. Американо-советское противостояние с 1947 по 1991 год насчитывало десятки гражданских войн, опосредованных войн и даже серьезных обычных военных действий на территории от Корейского полуострова до Центральной Америки. Эти войны охватывали целые регионы, и в некоторых случаях угрожали поглотить весь земной шар. Сегодня новая холодная война сталкивает США и их союзников с осью евразийских автократий. И эта борьба также включает в себя крайне жестокие конфликты, недавним из которых (но никак не последним) стала война Израиля и ХАМАС.
В длительных глобальных конфликтах эти малые войны могут иметь огромные последствия. Они перекраивают геополитическую шахматную доску и помогают определить, какая из сторон будет лучше подготовлена, если холодная война вдруг перерастет в горячую. А вмешавшимся великим державам они могут принести как стратегическое преимущество, так и стратегические бедствия.
Подобные конфликты глубоко повлияли на ход и окончательное завершение американо-советской холодной войны. Для победы в сегодняшней холодной войне потребуется бесчисленное множество горячих войн, с которыми на своем пути наверняка столкнутся США и их друзья.
“Долгим миром” первая холодная война оказалась лишь для Европы. Остальная планета была, скорее, котлом насилия. Гражданские войны и мятежи сотрясали Глобальный Юг. Крупные войны в корне изменили Корею, Вьетнам и Ближний Восток. Участие сверхдержав в этих конфликтах — будь то оружием, деньгами или вооруженными силами — было повсеместным, хотя до “рукопашной” Москва и Вашингтон так и не дошли. В итоге США потеряли в горячих войнах холодной войны около 100 000 военнослужащих. Всего же конфликты той эпохи унесли 20 миллионов жизней.
Число погибших оказалось ужасающим, но это и неудивительно. Ядерный тупик способствовал некоторой стабильности в отношениях сверхдержав, дав обеим сторонам веские основания не допустить масштабной войны. Разделение Европы на последовательные и четко организованные блоки помогло прочертить на этом театре всем понятные красные линии.
Но в борьбе за геополитическое и идеологическое господство сверхдержавы искали преимуществ в иных местах — особенно Советы. А нестабильность, поразившая развивающиеся регионы вследствие, прежде всего, деколонизации и идеологического радикализма послевоенного периода, породила массу горячих точек, вспыхнувших во времена холодной войны.
Порой Москва играла роль провокатора в региональных конфликтах в надежде расширить свою деятельность там, где красные линии США были проведены недостаточно четко. Иосиф Сталин одобрил вторжение Северной Кореи в Южную в 1950 году после того, как официальные лица США покинули эту страну, не считая периметра обороны Вашингтона. Его преемники стремились обойти мощные позиции Запада в Европе и Восточной Азии c флангов, поддерживая повстанцев и революционеров от Кубы до Вьетнама.
Однако в ряде случаев США оказывали сопротивление — не в последнюю очередь потому, что считали эти междоусобные войны проверкой своих стратегических приоритетов на прочность. Если Вашингтон не в силах сдержать принуждение или подрывную деятельность коммунистов на глобальной периферии, то с чего доверять свою безопасность Соединенным Штатам будут союзники в Европе и Восточной Азии?
Таким образом горячие войны стали решающим моментом в соперничестве сверхдержав. Они предлагали возможности обескровить врага, как это сделал Советский Союз, предоставив Северному Вьетнаму зенитные ракеты, из-за которых гибли американские самолеты и их пилоты. Весь мир видел в этом проверку возможностей и обязательств: если Египет и Сирия одолеют Израиль в Октябрьской войне 1973 года (она же Война Судного дня), беспокоился Ричард Никсон, результат сочтут триумфом советского оружия над американским.
Малые войны также служили лабораториями для идей и оружия для более крупных. Уроки Октябрьской войны о смертоносности современных систем ПВО и потенциале высокоточных боеприпасов, привели к инвестициям Пентагона в технологии малозаметности, ударное оружие большой дальности и другие передовые возможности, изменившие в итоге расстановку сил в холодной войне в пользу Америки.
По сути дела, именно периферийные конфликты формировали борьбу сверхдержав на всем ее протяжении. Корейская война помогла создать свободный мир: из опасений, что вторжение Северной Кореи предвещает еще более масштабный натиск коммунистов, Вашингтон создал и укрепил целую сеть альянсов по всему миру. Два десятилетия спустя дорогостоящее поражение Америки во Вьетнаме едва не порвало свободный мир в клочья, убедив Москву и союзников в том, что глобальная инициатива принадлежит им. За этим последовали вмешательства коммунистов в Анголе, на Африканском Роге, в Центральной Америке и Афганистане, уничтожившие разрядку сверхдержав 1970-х и повлекшие за собой решающее контрнаступление США.
В 1980-х администрация президента Рональда Рейгана наказала перегруженный Советский Союз, поддержав антикоммунистических повстанцев в борьбе с кремлевскими войсками и его марионетками. Решающим театром стал Афганистан, где боевики при поддержке США разгромили и в итоге изгнали Красную Армию (так в оригинале. – Прим. ИноСМИ). Уход Москвы в 1989 году стал предвестником еще более масштабной геополитической капитуляции, которая и завершила холодную войну.
Разумеется, сверхдержавы не всегда и не полностью контролировали ситуацию: марионетки, которых они вооружали, финансировали и поддерживали, вынашивали и собственные планы. Малые конфликты холодной войны в итоге разрушили Советский Союз, но при этом сами нередко грозили катастрофической эскалацией.
Корейская война чуть не переросла в третью мировую после того, как попытка США объединить полуостров привела к вмешательству коммунистического Китая. Октябрьская война повлекла угрозу советского военного вмешательства, чтобы спасти Сирию и Египет от поражения, а затем и к ядерной тревоге США в попытке раскусить блеф Кремля. На фоне напряжения между двумя полюсами возгорание даже в малоизвестной части мира может привести к мировому пожару.
В каком-то смысле сегодняшний мир мало похож на холодную войну. Сложная взаимозависимость связала США и Китай неловкими объятьями. Соперники Америки не принадлежат к единому идеологическому движению вроде того же коммунизма. Не существует современного аналога деколонизации, приведшей к хаосу и породившей множество новых стран за короткое время. Но холодные войны — затяжная борьба с высокими ставками в призрачном пограничье между войной и миром — принимают разные формы.
Когорта евразийских автократий — Китай, Россия, Иран и Северная Корея — сплотилась вокруг противостояния нынешней международной системе. Все эти страны уже давно оспаривают в своих регионах установленный Америкой статус-кво. Они стремятся к будущему, в котором мощь США притупится, а демократические ценности еще больше ослабнут. Теперь они упрочивают свои связи еще больше — военные, экономические, технологические и дипломатические.
Противостоит этой новой ревизионистской коалиции плеяда демократических стран под руководством США (наряду с некоторыми более или менее дружественными диктаторами), тогда как государства, в эту коалицию не входящие и придерживающиеся многостороннего подхода, стараются избегать каких-либо обязательств. А на фоне усиления международной напряженности войны в болевых точках нередко служат проверкой сил.
Президент Джо Байден назвал продолжающиеся конфликты на Украине и Ближнем Востоке звеньями более масштабной борьбы между демократиями и их врагами, стремящимися “полностью их уничтожить”. Президент Владимир Путин, со своей стороны, считает, что террористы ХАМАС, сражающиеся с Израилем, и российские солдаты, грабящие Украину (поразительно хамские авторские "поправки" к словам президента России. – Прим. ИноСМИ), борются с одним и тем же “корнем зла” в лице США, а результаты этой борьбы будут “вершить судьбу России и всего мира”. Так что горячие войны уже некоторое время формируют облик новой холодной войны.
Возьмем, к примеру, гражданскую войну в Сирии, самый кровавый и значительный конфликт 2010-х. Это столкновение было опосредованной войной, в которой режим при военной поддержке России и Ирана (а также дипломатической — Китая) одолел восстание, поддержанное рядом правительств Ближнего Востока и, как сообщается, США. Этот конфликт изменил Ближний Восток, главным образом в ущерб Америке.
Иран воспользовался конфликтом и наводнил Сирию боевиками, углубил партнерство с ливанской террористической группировкой “Хезболла” и упрочил позиции вдоль северной границы Израиля.
Россия восстановила свои позиции на Ближнем Востоке, показав, что намерена решительно вмешиваться и помогать друзьям. Москва разорвала “цепочку цветных революций” в таких странах, как Грузия и Украина, заявил министр обороны Сергей Шойгу: Америка и ее сторонники больше не смогут свергать правительства, которые им не по нраву.
Сирийский конфликт наложился на другую геополитически значимую гражданскую войну — в Йемене. Крах правительства в 2014 году и крепнущее влияние проиранского движения хуситов спровоцировали военное вмешательство Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов. Вашингтон никогда не был в восторге от этого предприятия тогдашнего наследного принца Мухаммеда ибн Салмана — “бестолковой наземной войны”, по выражению одного американского чиновника, но из-за отсутствия лучших вариантов все же поддержал партнеров в Персидском заливе оружием и разведданными.
Этот конфликт также обернулся для Вашингтона провалом: хуситы не только по-прежнему контролируют значительную часть Йемена, но и используют против своих врагов (и врагов Тегерана) любезно предоставленные Ираном беспилотники и ракеты. В октябре 2023 года военный корабль США сбил беспилотники и ракеты хуситов, выпущенные по Израилю, и этот инцидент показал, насколько тесно события в Йемене переплетены с общей борьбой за власть в регионе. То же самое можно сказать о захвате 20 ноября принадлежащего Великобритании грузового судна — по утверждениям хуситов, связанного с Израилем.
Или возьмем конфликт на Украине, который начался в 2014 году и обострился в 2022 году, когда Путин ввел войска в попытке подчинить себе всю страну. Увенчайся его натиск успехом, это поставило бы под угрозу Восточную Европу и восстановило господство России на большей части бывшего Советского Союза. Кроме того, это бы попрало принятые после 1945 года нормы против территориальных завоеваний и аннексий, создав прецедент, которым смогут воспользоваться другие ревизионисты. Путинский конфликт на Украине — не просто локальное противостояние. Он призван разрушить сложившийся при поддержке США порядок в Европе и во всем мире.
Однако путинский замысел провалился — отчасти потому, что Вашингтон и его союзники слишком хорошо понимали, чтó поставлено на карту. Поэтому они превратили Украину в своего рода “Афганистан на стероидах”, предоставив Киеву деньги, оружие и разведданные, благодаря которым он смог уничтожить огромное количество российских солдат. Целью, как откровенно объяснил министр обороны Ллойд Остин, было “ослабить” Россию. Между тем конфликт упрочил связи как между развитыми демократиями, с одной стороны, так и между евразийскими автократиями, с другой. Это живое напоминание о том, что горячие войны могут послужить горном, где куются соперничающие коалиции.
Еще одно звено этой цепи — война между Израилем и ХАМАС. Она началась ровно через 50 лет после Октябрьской войны, и ее последствия могут оказаться столь же серьезными.
До этой войны Иран пытался окружить Израиль хорошо вооруженными марионетками. Вашингтон собирал в противовес Тегерану и его союзникам коалицию с участием Израиля и Саудовской Аравии. ХАМАС попытался сорвать эту попытку, развязав кровавую войну, которая расколола регион по арабо-израильскому вопросу.
После 7 октября международный характер этой войны высветился еще ярче. США поддержали Израиль оружием, разведкой и военными советами. Они также попытались не допустить вмешательства Ирана или “Хезболлы”, отправив в Восточное Средиземноморье две авианосные ударные группы, чтобы позволить Израилю уничтожить ХАМАС один на один.
Однако партнеры ХАМАС не сидят сложа руки. Тегеран призвал других своих марионеток наносить жестокие удары по силам США в регионе. “Хезболла” ведет бескомпромиссную борьбу с Израилем на севере. Россия приняла у себя лидеров ХАМАС и подлила масла в огонь пропаганды. И Москва, и, еще тоньше, Пекин пытаются воспользоваться международным гневом из-за израильских методов в Газе, чтобы навязать Вашингтону дипломатические издержки на Глобальном Юге. Они понимают, что война на крошечной полоске земли имеет далеко идущие последствия.
Нет никакой гарантии, что такие конфликты останутся под контролем. В 2018 году американские войска убили около 200 российских наемников, подобравшихся слишком близко к американской базе в Сирии. Острые моменты случались и на Украине: в какой-то момент российский пилот попытался сбить британский самолет над Черным морем, хотя и не преуспел. Иран и его союзники прилагают все усилия, чтобы убить американских солдат — и в некоторых случаях если и промахиваются, то совсем чуть-чуть. Когда “малые” войны чреваты серьезными последствиями, потенциал эскалации вполне реален.
Судя по истории, война Израиля с ХАМАС может стать предзнаменованием: наш изменчивый мир слишком расколот, и возможностей для повторения масса. Однако Америка может подготовиться к вызовам, которые создают такие конфликты, приняв во внимание шесть уроков.
Во-первых, горячие войны задают тон холодным. Они формируют расстановку сил в ключевых регионах, раскрывают общую военную расстановку сил и определяют, будет ли агрессия вознаграждена или наказана. Таким образом, даже за локальными войнами может тянуться долгий шлейф. Например, советские лидеры вышли из Корейской войны, сочтя, что поддержка наглой аннексии подорвала их позиции, поэтому впредь в такого рода авантюрах Москва действовала несколько сдержаннее.
Украина, таким образом, — едва ли второстепенное явление. Исход этого конфликта определит, как страны всего мира видят расстановку сил между США и их врагами, а также как Путин и китайский лидер Си Цзиньпин оценят перспективы насильственного ревизионизма в будущем.
Во-вторых, малые войны помогают в подготовке к крупным (или их сдерживании). Уроки, извлеченные Америкой из Октябрьской войны, легли в основу доктрин и возможностей, которые спустя десять лет изменили американо-советское военное равновесие. Прямо сейчас конфликты на Ближнем Востоке и на Украине учат нас использованию беспилотников и искусственного интеллекта, балансу между наступлением и обороной, а также возможностям и ограничениям маневренной войны в мире повсеместной слежки. Не бывает двух одинаковых войн. Но чем глубже Америка будет анализировать сегодняшние конфликты в поисках понимания, тем лучше она справится с испытаниями завтрашнего дня.
В-третьих, надо при любой возможности крепить коалиции и ослаблять врагов. Акты агрессии со стороны соперничающих сверхдержав или их марионеток могут вызвать шок, который сплотит защитников статус-кво. Однако если противник перенапряжется, проницательный конкурент не упустит возможности сделать ему еще больнее. Сегодня самой желанной наградой представляется восстановление украинского суверенитета. В затяжном соревновании с Москвой и ее партнерами еще более ценный приз — это катастрофический ущерб российской армии, крах ее экономики, а также расширение и активизация западной коалиции.
Однако поддержка местных союзников сопряжена с четвертым уроком: у доверенных лиц могут быть собственные цели и методы. Вмешательство чужими руками — экономически эффективный способ навязать врагу издержки или просто контролировать ситуацию, когда прямое вмешательство слишком опасно. Но порой ставленники заставляют своих покровителей изрядно попотеть. В 1970-е годы именно Куба нередко форсировала вмешательство Восточного блока в Африке, обернувшееся в итоге катастрофой для самого Советского Союза. США, со своей стороны, поддерживали правых правителей, которые жестоко расправлялись с коммунизмом в Латинской Америке и других странах. В долгой и изнурительной борьбе за превосходство у Вашингтона будут веские поводы делегировать потенциальные вмешательства третьим лицам. Но это усиливает зависимость от игроков, которые могут и не разделять нашей морали или интересов.
В-пятых, чтобы сдерживать малые войны и использовать возможности, которые они предоставляют, требуется искусное владение эскалацией. Любое участие в локальных войнах рискованно само по себе, поскольку чревато тем, что они выплеснутся за пределы региона. С другой стороны, сдержанность — едва ли лучшая гарантия мира, если она подталкивает противника к тому, чтобы продолжать наступление. Посмотрите, сколь скромный эффект в последнее время дали периодические попытки Пентагона сдержать притязания Тегерана. Ведение малых войн предполагает успешное принуждение противников. Это сопряжено с риском и угрозой серьезных последствий и потому требует мудрой сдержанности.
Сдержанность поистине важна. Поэтому последний урок: не переусердствуйте. Своих лучших результатов в холодную войну США добились, воспользовавшись промашкой соперника. И наоборот, хуже всего было, когда их собственное вмешательство принимало всепоглощающий характер. Трагическим примером стал Вьетнам, где в итоге погибло более 58 000 американских военнослужащих. Этот конфликт ослабил позиции свободного мира почти повсюду и разрушил консенсус времен холодной войны, которому, казалось бы, должен был служить.
Не существует математической формулы, чтобы определить, где именно начинается перебор. В противном случае Вашингтон ни за что не принимал бы ошибочных решений. Но при любых ставках в малой войне всегда есть момент, когда активное вмешательство может стать гибельным для глобальных целей, которые Вашингтону не следует выпускать из поля зрения. В горячих конфликтах новой холодной войны главная задача Америки — правильно определить момент, когда надо вмешаться. И, что не менее важно, когда остановиться.
Хэл Брэндс — обозреватель Bloomberg и заслуженный профессор Школы перспективных международных исследований при Университете Джонса Хопкинса
