Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Профессор Сингх и генерал-майор Шарма побеседовали с The Hindu о том, каким будет новый миропорядок. По мнению индийских экспертов, сейчас глобальные игроки сильно зависят друг от друга, и возникновение жесткой биполярной системы маловероятно.
Стэнли Джонни (Stanley Johny)
За последние годы мир стал свидетелем нескольких потрясений. Феноменальный подъем Китая развязал конкуренцию сверхдержав между Вашингтоном и Пекином. Россия бросает вызов архитектуре безопасности в Европе, сложившейся после Второй мировой войны. На Ближнем Востоке Израиль ведет жестокую войну с ХАМАС. Мир также является свидетелем подъема нескольких "средних держав", таких как Индия. Является ли формирующийся глобальный порядок биполярным? Генерал Б.К. Шарма и профессор Сваран Сингх обсуждают этот вопрос в беседе, которую ведет с ними Стэнли Джонни. Ниже следуют отредактированные выдержки из нее.
Стэнли Джонни: Некоторые говорят, что сегодня мировой порядок многополярен в экономическом, но однополярен в военном отношении. Другие считают, что существует уже полная многополярность, а третьи утверждают, что мы вернулись к биполярному соперничеству между США и Китаем. Как вы относитесь к формирующемуся глобальному порядку?
Б.К. Шарма: Все находится в состоянии изменения. Я бы рассматривал нынешний мировой порядок как "асимметричную биполярность", в которой США по-прежнему остаются доминирующей державой, но Китай очень быстро приближается к ним. Тем временем появляются и другие центры, которые будут играть значительную роль в балансе сил. Я бы сказал, что формируется некий размытый мировой порядок. Со временем, возможно, его контуры станут более четкими.
— Профессор, давайте посмотрим на Китай, который за последние четыре десятилетия пережил феноменальный экономический и военный подъем. Как этот подъем Китая влияет на мировой порядок?
Сваран Сингх: Если вы хотите назвать один важнейший фактор, влияющий на международный порядок, то за последние 40 лет здесь выделяется Китай. Его ВВП в 1990 году составлял 300 миллиардов долларов, на рубеже веков вырос до одного триллиона с лишним долларов, а сейчас составляет 19,3 триллиона долларов. Это беспрецедентное событие или процесс, произошедший в истории человечества. А тот факт, что Китай контролируется одной партией и практически одним человеком, делает этот экономический рычаг особенно мощным в переформатировании мирового порядка.
Но позвольте мне также напомнить вам, что на протяжении многих лет главным фактором, определяющим то, как строились и разрушались мировые порядки, была сила. И эта сила часто была военной по своей сути. И если вы воспользуетесь этим критерием, вы увидите, что в XIX веке страны, создавшие паровые машины и развитые военно-морские флоты, стали великими державами. В ХХ веке произошла ядерная эволюция, поэтому мы разработали новую концепцию, названную "концепцией сверхдержав". Если великие державы могли контролировать по отдельности множество разных событий, происходящих по всему миру, то сверхдержавы могли уже одновременно управлять огромным множеством событий в мире.
XXI век – это век власти народа. Та связанность мира, которую мы видим сегодня, беспрецедентна. Это приводит к тесному взаимодействию, иногда даже взаимозависимости, в некоторой степени к глобальной интеграции, и, следовательно, в мире могут возникать биполярные импульсы.
Но Китай вряд ли когда-либо создаст жесткий биполярный мир, потому что мир сейчас гораздо более взаимозависим и интегрирован.
— Генерал, вы сейчас находитесь в Москве на форуме Примакова. Военный конфликт на Украине продолжается уже 20 месяцев. Считаете ли вы, что он еще глубже бросил Россию в объятия Китая? Каковы последствия этого для Индии?
Б.К. Шарма: До 2014 года (когда против России были введены экономические санкции) россияне крайне осторожно относились к установлению тесных связей с Китаем из-за своих воспоминаний о холодной войне, во время которой китайцы встали на сторону США. Но с введением антироссийских санкций у России не осталось большого выбора, и она стала тяготеть к Китаю. Затем началась российская военная спецоперация на Украине, и против России был введен второй набор экономических санкций. Но позвольте мне сказать вам, что русские прекрасно осознают тот факт, что они не могут складывать все яйца в одну корзину. Между Россией и Китаем все еще сохраняется недоверие, особенно в отношении баланса сил в Центральной Азии. Сейчас отношения кажутся уютными снаружи, но в глубине души у обеих сторон имеются свои опасения. Поэтому России не хотелось бы целиком переходить на китайскую орбиту.
Из России поступает достаточно сигналов о том, что в соответствии со своей политикой поворота в сторону Азии она хотела бы диверсифицировать свои отношения, особенно в сфере энергетики, с азиатскими развивающимися экономиками, особенно в Восточной Азии, в том числе, и с Индией. Россияне серьезно рассматривают возможность "нового открытия" своих связей с Индией. Есть два важных проекта, которые придадут этим планам особую серьезность. Одним из них является Международный транспортно-торговый коридор Север-Юг, а другим — морской коридор Ченнаи-Владивосток. Как только мы сможем ввести в действие эти коридоры, зависимость России от Китая, вероятно, уменьшится. И это то направление, в котором нам следует двигаться.
— Профессор, у Индии очень хорошие связи как с США, так и с Россией. Но в то же время у нее напряженные отношения с Китаем. Если конкуренция великих держав между Китаем и США, а также между Россией и США обострится, думаете ли вы, что возможности выбора у Индии сократятся?
Сваран Сингх: Часто возникает соблазн рассматривать отношения Индии с США и Китаем в противоположных координатах, что облегчает выделение различий в них. Но не все так просто с США. В июле 2005 года Индия и США подписали совместное заявление, открывшее новые отношения, а в 2008 году между ними было наконец подписано ядерное соглашение. Предполагалось, что Индия получит шесть ядерных энергетических реакторов от США. Но они все еще так и не пришли. Так что не все здесь идет, словно по волшебству.
С другой стороны, товарооборот Китая с Индией составляет 138 миллиардов долларов, так что в случае с Китаем у нас не только одни трудности.
Отношения с обеими странами сложны, поскольку Индия, как Китай и США, является крупным глобальным игроком. Действительно, если конкуренция между Китаем и США и между Россией и США обострится, это снизит маневренность Индии с точки зрения того, как поддерживать хорошие отношения одновременно с Россией, Китаем и США. Я не вижу, чтобы они накалились до такой степени, чтобы наш выбор полностью закрылся, потому что все эти страны чрезвычайно зависят друг от друга. Поэтому я не вижу в будущем возникновения жесткой биполярной системы.
— Генерал, каким, по вашему мнению, должен быть стратегический подход Индии к растущему Китаю?
Б.К. Шарма: Во-первых, мы должны признать тот факт, что Китай станет нашим долгосрочным конкурентом в Азии. И граница — это лишь одна из точек давления, которые Китай использует против Индии. В обозримом будущем я не вижу какого-либо серьезного прорыва в нашем пограничном споре. Мы также должны признать, что между Индией и Китаем существует огромная асимметрия сил. И со временем она останется, если не увеличится. Поэтому фундаментальным фактором в отношениях Индии с Китаем является рост нашей собственной разносторонней национальной мощи. Через десятилетие или чуть больше того Индия станет третьей по величине экономикой мира. Имея такую экономическую мощь, Индия должна будет тратить больше средств на военную модернизацию, уделяя особое внимание прорывным технологиям.
Второй вопрос касается внутренней стабильности. У нас есть линии разлома. Вместо того, чтобы их исправить, эти линии разлома усугубляются из-за политических амбиций. Социальная сплоченность нации очень важна. Особенно нам необходимо обеспечить мир и спокойствие в наших пограничных штатах.
Затем, в рамках поддержания баланса в нашей внешней политике, я думаю, нам необходимо сбалансировать наши отношения с США таким образом, чтобы в той или иной форме мы смогли увековечить дилемму Китая о двух фронтах: западная часть Тихого океана с одной стороны и линия фактического контроля, с другой стороны.
— Профессор, у нас есть один военный конфликт в Восточной Европе и один – на Ближнем Востоке. В Восточной Европе США поддерживают Украину в борьбе с Россией, а на Ближнем Востоке — Израиль и его атаки на сектор Газа. Как вы смотрите на ситуацию в сфере глобальной безопасности?
Сваран Сингх: Сейчас эти вооруженные конфликты транслируются по телевидению, и мир гораздо лучше осведомлен о том, что происходит, чем раньше. Но если вы посмотрите на последние 100 лет межгосударственных военных конфликтов, то увидите, что большинство из них закончилось из-за истощения одной из сторон. Отчасти это происходит сейчас и в случае с Украиной. Поддержка Израиля президентом Джо Байденом частично обусловлена тем фактом, что Израиль поддерживают республиканцы. Поэтому здесь существуют политические мотивы, которые заставляют лидеров делать это. Я думаю, что есть в этом и более глубокая тема – это военно-промышленный комплекс. Промышленность постоянно производит все больше летального оружия и распространяет эти орудия смерти и разрушения по всему миру. Это более глубокий вопрос, которым необходимо серьезно заниматься. Одним словом, войны и насилие будут широко распространяться в мире, потому что за ними стоит огромный военно-промышленный комплекс.
Сваран Сингх – профессор политологии университета им. Джавахарлала Неру.
Бал Кришан Шарма – генерал-майор, директор Объединенного института оборонных исследований (Дели).
